Прекрасная партия

– Пусть это будет моим ответом на оскорбления. Хотя бы несколькими жалкими монетами, но я заплачу за гостеприимство этой леди!

Надев пальто и кое-как завязав дрожащими руками ленты на шляпке, Сьюзен оглянула крошечные владения, которых теперь лишалась, отерла слезы, бросила последний взгляд в зеркало, перед которым просиживала последние два месяца, беседуя сама собой, и твердым шагом направилась вниз. Из го стиной слышались возбужденные голоса матери и дочери, в холле толпилась прислуга, не стесняясь подслушивать, и Сьюзен проследовала к двери, никем не провожаемая. Она успела заметить пару сочувственных взглядов, но никто из слуг не посмел сказать ей прощальное слово из страха перед хозяйкой.

С трудом продвигаясь по грязной улице с тяжелым саком, Сьюзен ругала себя за глупость – как она могла надеяться на понимание этих людей? Ничто в мире не изменило бы их уверенности в том, что, не будь Сьюзен, Генри упал бы к ногам Джулии.

– Надо было послушать Генри и вместе сказать им о нашей помолвке, – бормотала она, с трудом переводя дух и стараясь удержаться от слез. – При нем они бы не посмели так себя вести. Или нет?

Ответа она не знала, но, по крайней мере, они с Генри вместе бы покинули дом миссис Элингтон, и ей не надо было бы сейчас ташиться в чайную со своим грузом.

– Надеюсь, миссис Хейвуд приютит меня, несмотря на гнев миссис Баркли, которая, без сомнения, поддержит Элингтонов. В этих обстоятельствах нам придется не затягивать помолвку, неприлично будет жить в доме своего жениха. Как жаль, Что дядя Саймон уехал, он не отказал бы мне в пропитании до свадьбы. И надо же было попасться на глаза семейке Уайтбери, дьявол забери тетушку Элизабет и ее чопорных, как каминная решетка, дочерей!

Рассуждая таким образом, Сьюзен все же дошла до чайной, попросила чашку чая с травами, чтобы подкрепить силы, и стала дожидаться жениха. Необходимость вести себя сдержанно в публичном месте способствовала восстановлению душевного равновесия. Как бы ни хотелось ей горько расплакаться, слезы приходилось оставить на потом, когда она наконец окажется одна в тишине дома миссис Хейвуд. Увидев сияющего Генри, ловко пробирающегося к ней между столиками с посетительницами, она собрала свое мужество и улыбнулась жениху со всей возможной приветливостью. Поцеловав ей руку, джентльмен уселся напротив и только после этого, пристраивая свою трость к пустующему стулу, заметил стоящий у ног Сьюзен сак с вещами.

– Что это, любовь моя? Вы ходили за покупками?

– Ах, нет, просто меня выгнали из дому, – с нервным смешком ответила Сьюзен, успевшая решить для себя, что лучше всего превратить свою драму в комедию.

– Выгнали? Что означают ваши слова? – Мистер Хейвуд озадаченно уставился на девушку, продолжая держать в руке трость.

– Я имела глупость рассказать миссис Элингтон о нашей помолвке, и она не пожелала более виден, меня в своем доме, – как можно более спокойно разъяснила Сьюзен.

– Как неприятно! Надеюсь, со временем она простит нас обоих.

– Не раньше, чем Джулия выйдет замуж и графа или баронета, – невесело усмехнулап. Сьюзен. – А сейчас мне совершенно некуда пойти. Дядя уехал, Марджери тоже, и мне остается только надеяться на гостеприимство вашей матушки.

Генри некоторое время задумчиво похлопывал тростью по колену, потом поднял глаза на измученное лицо своей невесты.

– Дорогая моя, это не вполне удобно. Моя маменька – человек строгих правил и очень боится, что скажут эти квочки, ее подруги. Самым разумным будет нанять вам дом, приличную компаньонку, и вы сможете прожить там до нашей свадьбы, не нанося вред своей репутации. Венчание мы, конечно же, назначим пораньше, дожидаться вашего брата в нынешней ситуации уже не стоит. А пока я отвезу вас в самый пристойный пансион, о каком только слышал.

Сьюзен ощутила, как неловкость перерастает и ней в досаду, она и без того чувствовала себя неуютно, напрашиваясь к миссис Хейвуд, и предложение жениха отвезти ее в гостиницу показалось недостаточным проявлением сочувствия к ее беде. К тому же оставалось еще одно обстоятельство, которое делало ситуацию и вовсе невыносимой, но сказать о нем следовало не откладывая.

– Сожалею, Генри, но у меня нет денег, чтобы снять дом. Я бы хотела все же остановиться у вашей матери или, может быть, у кого-то из ее знакомых... И неважно, что скажут люди, скоро всё это забудется, и к нашему возвращению из Италии обсуждать будут уже кого-нибудь другого...

– Вы не знаете свет, милая, – снисходительно улыбнулся джентльмен, ободряюще пожимая ее ручку. – И потом, что значит – нет денег? Миссис Олиагтон ведь не является вашей опекуншей, вы совершеннолетняя и вполне можете располагать своим состоянием, как вам будет угодно.

– Каким состоянием, Генри?

Удивленная улыбка Сьюзен вызвала ответную на лице джентльмена.

– Вашим, разумеется. Сьюзен, прошу вас, придите в себя. Все это очень неприятно, жаль, что вы не послушали меня и поторопились с признанием, но теперь уже поздно, и не стоит так огорчаться. Ваши родственницы повели себя не лучшим образом, но вы не зависите от их доброты, чтобы так сильно переживать.

– Но у меня нет состояния, – с недоумением возразила Сьюзен, не понимая, как он может не знать этого.

– То есть как это – нет? Ваше приданое... вы не свободны распоряжаться им? – Его искреннее изумление не облегчало тяжесть ее признаний.

– У меня нет приданого, Генри, как вы не понимаете! – Она уже едва не плакала от досады. – Если б оно было, ноги моей бы не было ни Бредфорд-сквер!

Молодой человек воззрился на нее так, как будто на лбу у Сьюзен внезапно выросли рога. Он нахмурился, слегка сжал губы и продолжил поигрывать тростью в явной растерянности.

– Генри, разве это имеет какое-либо значение?

Сьюзен внезапно стало зябко.

Джентльмен поморщился, сглотнул, поерзал ни стуле и наконец выдавил из себя:

– Мисс Шелтон, ваши наряды, манеры, воспитание... вы выглядели гораздо более изящной, чем ваша кузина, и это заставило меня полагать, что вы – вполне состоятельная особа...

– Ах, нет же, у меня нет своих денег! После женитьбы Эдмунда у меня отобрали даже скудную пенсию, которая выплачивалась нам с братом после смерти отца, и миссис Элингтон пригласила меня жить с ними, как дальнюю родственницу. Я думала, вы знаете об этом, миссис Баркли осведомлена по поводу всего этого, и ваша маменька тоже должна была слышать…

– Возможно, мисс Шелтон, это и так, но обстоятельства вашего проживания у Элингтонов как-то ускользнули от моего внимания. Матушка сообщает мне только ту информацию о наших знакомых, какую считает необходимой, – в тоне его звучало неодобрение, как будто Сьюзен нарочно оставила его в неведении.

Неприятное подозрение закралось в голову Сьюзен, и она с трепетом поторопилась рассеять его:

– Скажите, Генри... мистер Хейвуд... известие об отсутствии моего приданого как-то влияет на ваши чувства ко мне? На нашу помолвку?

Джентльмен замялся, всего лишь на несколько мгновений, но этого было достаточно, чтобы подозрение Сьюзен превратилось в очевидный факт, которого она имела глупость не замечать раньше.

– Нет, конечно, мисс Шелтон. Я джентльмен и сдержу данное вам слово, – в сравнении с его кислым тоном даже лимон показался бы сладким. – Поймите, дела мои в некотором расстройстве, управляющий поместьем оказался недобросовестным и обкрадывал нашу семью еще при жизни моего отца. Матушка не должна была знать об этом...

– И вы хотели поправить свои дела выгодным браком, – четко произнесла Сьюзен.

Чем больше паники поднималось внутри ее, тем спокойнее она выглядела внешне.

– Пустяки, мисс Шелтон, не будем говорить об этом. Я могу заложить поместье или продать часть земли и постараться вести дела лучше, чтобы в будущие несколько лет покрыть ущерб. Боюсь только, поездку в Италию нам придется отложить до лучших времен.