Прекрасная партия

– После этого счастливого события мы поедем... угадайте, куда, моя дорогая?

– Неужели в Италию? – воскликнула Сьюзен, готовая ради этого обвенчаться немедленно.

– Да, любовь моя – вы ведь позволите называть вас так, – мы отправимся в страну вашей мечты, и вы своими глазами увидите шумных итальянцев, так не любимых нашим другом Джеймсом. Мы будем гулять по улицам Вечного города и вспоминать этот зимний парк, подаривший нам весну нашей любви.

– Вы говорите так поэтично, Генри, – улыбнулась Сьюзен, в каждом его слове находившая подтверждение тому, что не ошиблась в своем выборе.

– Я написал для вас стихи, но страх вызвать насмешку не позволил мне сохранить их.

– Неужели вы их сожгли? Это очень огорчительно, мистер Хейвуд! Мне еще никогда не посвятили стихов, и я ни за что не стала бы смеяться над нами!

– Ну, вот, вы опять называете меня мистером Хейвудом! Прошу вас, дорогая Сьюзен, простить мне эту ошибку. Обещаю воспроизвести их и представить на ваш суд при нашей следующей встрече. Надеюсь, мы увидимся завтра?

Реальность вторглась в счастливый мирок, который они успели создать в своем домике на колесах.

– О боже! – воскликнула леди. – Что скажет миссис Элингтон? А Джулия?

Мистер Хейвуд не разделял ее тревоги, потому ли, что не знал этих дам так хорошо, потому ли, что был поглощен сладостными мечтаниями.

– Мы непременно разрешим эту проблему позже, дорогая моя, а сейчас мне хочется снова и снова говорить вам о своей любви и строить вместе с вами воздушные замки нашего будущего счастья, которые вскоре превратятся в прочную реальность.

Сьюзен не могла отказать ему в этом желании при условии, что по дороге к выходу из парка они поговорят о том, как лучше сообщить о помолвке ее родственницам. Со стороны миссис Хейвуд Генри не видел никаких препятствий – она примет любой выбор своего сына, лишь бы его избранница разделяла ее трепетное отношение к нему.

18

– Ну, что ты об этом думаешь? – этот вопрск был адресован, конечно же, ее любимому собеседнику. – По-твоему, мне не стоило принимать его предложение?

Сьюзен наморщила нос, изображая ответ, и улыбнулась в зеркало своему безмолвному слупш телю.

– Жаль, что здесь нет Бет, но я напишу ей тотчас, как только справлюсь со своими мыслями и смогу изложить их на бумаге. Болтать мне всегда было гораздо проще, чем писать связные письма. К счастью, Бет привыкла разбирать мои каракули и прекрасно понимает, что именно я хотела сказать на самом деле...

Так, значит, я буду миссис Хейвуд, – продолжила она. – Мог ли ты подумать, когда мы с ним познакомились, что все так обернется? Я помню, как ты презрительно морщился, слушая его нелепые дифирамбы всем леди, находящимся на расстоянии двадцати футов, а теперь Генри кажется очень даже милым и забавным. И ты не подвел меня, дружок, похоже, ты ему понравился раньше, чем он повернулся к нам своей настоящей стороной и перестал вызывать насмешку. Надеюсь, он купит или снимет дом подальше от Бредфорд-сквер, жить в соседстве с его маменькой и Элингтонами – вовсе не то, чего я бы желала для семейного счастья. Бедный Эдмунд, ему-то повезло гораздо меньше, он всю жизнь должен будет терпеть тиранию тещи, а я – я буду сиободна!

Сьюзен не смогла усидеть на месте, радость переполняла ее и требовала выхода. Вскочив на ноги, она закружилась по комнате, подхватив юбки, но обилие мебели не давало развернуться. Зацепившись подолом за подлокотник кресла и едва не сбив туалетный столик, она подавила в себе желание выскочить в коридор и станцевать тамвальс и снова угилась перед зеркалом.

Если бы кто-то мог наблюдать за девушкой, подглядывая из-за шторы или в замочную скважину, он увидел бы в зеркале, как мало-помалу радостное выражение сбежало с ее лица, серые глаза потемнели, а на гладком лбу появилась маленькая складочка, которой там было не место еще по крайней мере двадцать лет. Как бы она ни гнала от себя мысли о том, что скажут Джулия и ее мать, когда узнают новость, все равно когда-то надо подумать об этом. Из-за этого она первый раз едва не поссорилась с Генри – он предлагал явиться завтра к миссис Элингтон и вместе с невестой объявить им о помолвке, а Сьюзен намеревалась выбрать подходящее время, когда дамы будут в благодушном настроении, и сказать им самой. Мистер Хейвуд не хотел, чтобы вся тяжесть первого удара легла на плечи мисс Шелтон, благородно желая разделить с ней лавину гнева миссис Элингтон и истерики Джулии, и они так ни до чего и не договорились, решив встретиться завтра во второй половине дня в чайной на углу Мэрилебон-роуд и обсудить все снова. Сьюзен, впрочем, слукавила, согласившись на эту встречу, – она опасалась, что они опять не придут ни к какому выходу и эти бесполезные свидания затянутся, отравляя для нее время помолвки угрызениями совести и необходимостью хранить тайну. Подождать до возвращения Эдмунл; и Люси – самый разумный выход, но еще три или четыре недели наблюдать, как Джулия флиртует с ее женихом, было для Сьюзен совершенно невом можно.

Даже один вечер в гостиной, когда миссис Элингтон сокрушалась об отсутствии Генри за обедом, вызванном неотложными делами с поверенным, а Джулия рассуждала о том, какой прекрасной парой будет она и мистер Хейвуд, показался Сьюзен невыносимо длинным. С сожалением слушала она признания Джулии в явной склонности к этому джентльмену, которую не смогли рассеять другие знакомства последних недель.

Сьюзен вернулась в свою комнату, так и не решившись на признание, но, уверившись в невозможности уснуть, дала себе слово сделать этот шаг на следующий день.

«Только этого не хватало – потерять сон не из-за любви, а от страха перед чужими мне людьми, – размышляла она, свернувшись клубочком в кресле. – Завтра же расскажу им все, перед тем как уйти из дома. Пусть Джулия выплачет свое горе, пока меня нет, а к вечеру, возможно, мы сможем спокойно поговорить. Но даже если она будет сердиться на меня до скончания века, я это переживу. В конце концов, они хотели выдать меня за Джеймса, и я им этого не прошу!»

Она выглянула из-за шторы и увидела свет в одном из окон дома Хейвудов, кажется, в кабинете Генри. Мысль о том, что он не спит и пишет ей стихи, согрела сердце.

«Все-таки он славный, хотя и иногда смешной. Огорчительно только, что у него тоже большой нос, нашим детям будет в чем упрекнуть своих родителей. Я так и не написала Бет! Ну ладно, сделаю это завтра вечером, мне есть о чем ей рассказать. А как удивится Марджери! Жаль, что мистер Льюис такой непривлекательный джентльмен, мы могли бы часто гостить друг у друга, но он вряд ли найдет общий язык с Генри, слишком уж они разные. Зато я смогу пригласить к себе Бет, и кто знает...»

Дремота мягко окутывала Сьюзен, и только сквозняк, тянущийся из щели под дверью и холодивший голые ступни, заставил вернуться в постель, где она и проспала безмятежно до позднего утра.

После завтрака миссис Элингтон попросила мисс Шелтон оказать ей любезность и прогуляться до Мэрилебон-роуд, забрать в ювелирной лавке серебряные серьги с сапфирами, которые она отдали почистить. Поручение могла бы выполнить и служанка, но Сьюзен сочла это удобной возможностью уйти ненадолго из дому и собраться с силами для важного разговора.

Она уже выходила из лавки, когда неприятная встреча испортила ей настроение. Тетушка Элизабет, леди Уайтбери, едва не столкнула ее с крыльца на тротуар своей внушительной фигурой, затянутой в дорогое пурпурного цвета пальто, еще увеличивающее ее в объеме. Не затруднив себя извинениями, леди Уайтбери уже хотела было войти в магазин, когда узнала в девушке, которую толкнула, Сьюзен.

– А-а, мисс Шелтон, – злобно прошипела oна, и Сьюзен пришлось слегка поклониться.

А она так надеялась, что тетушка ее не заметит.