Непристойное предложение

– А они хоть вкусные? – спросила я.

– Еще какие, – ответила Эвелин. – Возьми попробуй… вот хотя бы звездочку.

Петра завистливо наблюдала, как я беру с тарелки коржик. Я с опаской откусила кусочек. Нет, не то чтобы я опасалась за качество обезжиренного масла и некалорийного шоколада. Я просто боялась, что на вкус конопля такая же противная, как и когда ее куришь.

– Потрясающе! – восхищенно воскликнула я. Взгляд Петры стал еще более завистливым.

– Правда? – Эвелин сияла от радости. – Я долгие годы добивалась этого, потому что покупать такую выпечку было непосильно дорого. А раньше купить нечто подобное можно было вообще только за границей, здесь, в Германии, все никак не приобретут патент.

– Типично немецкая проблема, – сказала Петра, с жадностью рассматривая коржики. – Все равно лучшие нейтрализаторы аппетита можно получить только из США.

– Да, но здесь они еще и не облагаются пошлиной, – продолжала разглагольствовать Эвелин. – Я имею в виду мои коржики.

– Ага, – сказала я и задержала руку с половиной коржа на полпути ко рту.

Ага! Кажется, начинка уже начала действовать, потому что я почувствовала, как меня слегка повело.

– Итак, у меня появился интерес вот к этому снеговику.

Впервые с того времени, как я с ней познакомилась, тон Петры был невероятно вежливым. Эвелин помедлила:

– Но я не знаю, разрешено ли мне распространять этот рецепт в нашей стране.

– Ах, если бы ты знала, как мне нравится кушать то, что не разрешено! – рассмеялась Петра.

И это было новостью. Словно она уже попробовала кусочек коржика.

– Ну, хорошо, – сказала Эвелин и протянула Петре тарелку.

Петра с плохо скрываемой жадностью схватила снеговика и сразу откусила у него голову.

– Потрясающе! – воскликнула она.

– Да, правда? – Я с любопытством наблюдала за Петрой.

– Этот снеговик определенно стоит своих пятидесяти евро, – вскользь заметила Эвелин.

– В самом деле? – Петра с удивленным лицом откусила от снеговика кусок живота.

– Это как минимум, – сказала Эвелин и подмигнула мне.

Я положила руку себе на живот. Ой, мне становилось дурно.

Но Петра, казалось, привыкла есть на халяву, ни на что не обращая внимания. Она засунула в рот остатки снеговика и произнесла:

– Действительно, стоящая вещь.

– Еще одного? – спросила Эвелин. – Николаусы тоже замечательные.

– Но ведь поедание снеговиков требует большего расхода калорий, чем они в себе содержат, – сказала Петра.

– Да, но в Николаусах вообще нет калорий. Боже мой, до чего же все-таки глупа эта Петра.

– Где вообще нет калорий? – спросил кто-то.

За нашими спинами послышались шаги нескольких пар ног, входивших в магазин.

Сердце у меня ушло в пятки. Полиция! Наркоконтроль! Неужели они уже побывали в питомнике?

Но это, конечно, был не наркоконтроль. Это были всего лишь Катинка, Эберхард и их дети.

– Что привело вас сюда? – спросила я.

– Желание купить растения, что же еще? – ответила Катинка и засмеялась. – Но что-нибудь низкокалорийное я бы тоже взяла с собой.

– Пожалуйста, – сказала Эвелин и подвинула тарелку с коржиками. – Собственная выпечка.

– Эвелин! – Я быстро отодвинула тарелку обратно. Катинка, в конце концов, была беременна. – Какие вам нужны растения, Катинка?

– Эберхард хочет устроить живую изгородь вокруг бассейна, чтобы на следующее лето его никто не мог видеть купающимся.

– Ммммм, – раздалось от Петры. Она как раз приговорила третьего снеговика.

– Я хорошо его понимаю, – произнесла я, имея в виду, конечно, выдающуюся задницу Эберхарда.

Эберхард ехидно посмотрел на Петру.

– Что касается меня, я бы отдал предпочтение лавровишне, – сказал он. – Она растет быстро и долго остается зеленой.

– Это правильно, – согласилась я. – Зато бамбук дает более плотный слой зелени и очень быстро. И больше подходит для бассейна.

– Но бамбук дорогой, – произнес Эберхард. – Что касается меня, я проинформирован на этот счет.

– Дингс, Оливия сделает для тебя сезонную скидку. – Это произнес Фриц, который в этот момент возник на пороге магазина.

Что, черт возьми, здесь происходит? Семейный сбор?

– Конечно, я предложу тебе замечательную скидку, Эберхард, – сказала я. – Но ты прав: бамбук – очень дорогое растение.

– Тогда я не буду его брать.

– Но, Эби! – взмолилась Катинка.

Она определенно была за бамбук.

– Поспешай медленно, – заявил Эби. – Только благодаря этому девизу я чего-то достиг.

– Но иногда можно позволить себе немножко потранжирить, – сказал Фриц.

– Чем я могу тебе помочь? – спросила я у него.

– Коржик? – обратилась к Фрицу Эвелин.

– Я еду вместе со Штефаном на собеседование по поводу работы, поэтому я здесь, – объяснил Фриц.

Эвелин хихикнула:

– Да, малыш еще никогда не делал ничего подобного. Папочка должен отвести его к дяденьке за ручку.

– Ого, – вставил Эберхард.

– Ерунда, – сказал Фриц. – Я лишь поеду туда с ним, не больше. Я должен поздороваться с людьми и все такое. Просто знак вежливости.

– А Штефан и в самом деле получит работу в Чикаго? – спросила Эвелин.

– Если сможет достойно себя представить, – ответил Фриц.

– У-г-у-уг-у-гу, – пробормотала Петра.

Никто не знал, что тем самым она хотела нам всем сказать.

Штефан вышел из кабинета в торговый зал. В новом костюме. И, как я смогла заметить, в новом галстуке. И в новой рубашке. И в новых туфлях.

– Вот так должен выглядеть деловой человек, – гордо сказал Фриц.

– Чикаго, мы идем к тебе! – провозгласил Штефан.

– Коржик? – спросила Эвелин.

Я отодвинула тарелку еще дальше в сторону.

– Ты сдурела? – прошипела я. – Он же испачкает свой новый деловой костюм крошками.

– Ты выглядишь потрясающе, – встряла в разговор Катинка. – Как Кевин Кёстнер. Не так ли, Эби? Штефан выглядит как Кевин Кёстнер.

– Как Брэд Питт, – сказала Петра. – Он выглядит как Брэд Питт.

– Лучше, – проронила я. – Лучше.

Штефан польщенно заулыбался.

– Пожелайте мне удачи.

– Много удачи, – сказала я.

– Много удачи, братик, – гордо сказала Катинка.

– Смотри, не задень животом о прилавок, – угрюмо обратился к жене Эберхард, очевидно, вне себя от зависти.

– Маленький коржик на удачу? – спросила Эвелин. Я в очередной раз отодвинула тарелку прочь. Достаточно того, что Петра уже наглоталась наркоты.

– Ты действительно хочешь, чтобы он получил эту работу? – спросила Эвелин, когда Штефан и Фриц скрылись за дверью, а Эберхард, Катинка и дети направились вслед за господином Кабульке в питомник выбирать саженцы.

– Почему бы нет?

– Чикаго очень далеко, – сказала Эвелин.

– Чем дальше, тем лучше, – заметила я.

– Понимаю, – согласилась Эвелин и серьезно посмотрела на меня.

– Тогда ты первая, – произнесла я. – Штефан до сих пор считает, что мы остаемся семейной парой.

– Да, мужчины часто бывают тугодумами.

– Я уже съела коржиков на две сотни евро, – вдруг прохихикала Петра. – Это самые дорогие рождественские коврижки в моей жизни.

– Тогда можешь взять с собой, – разрешила Эвелин.

Петра снова хихикнула.

– Значит, теперь он так или иначе станет менеджером в Чикаго, наш господин Гертнер?

– Это мы еще посмотрим, – вставила Эвелин.

– Мой муж тоже зарабатывает деньги, – сказала Петра.

– Так это же прекрасно, – одобрила я.

– Да, но деньги портят характер, – сказала Петра. – Спустя какое-то время парни вбивают себе в голову, что они очень хорошие.

– Что?

– Ну, вот мой муж, например, – проговорила Петра. – Он думает, что он лучше, какя.

– Чем, – поправила ее Эвелин.

–  Чем как я, –«поправилась» Петра. – Точно. Он думает, что я где-то несимпатична. При этом у него у самого лысина и пузо. Итак, кто же из нас двоих несимпатичен, он или я?

– Даже сомневаться не приходится, – произнесла я.