Экзекутор

— Ей еще не сообщили, — печально качнул головой доктор. — Он был продавцом в «Принстон кар», тоже расположенном в западном Голливуде. Вы, наверно, уже слышали, как он исчез вчера после того, как взял из магазина одну из машин, чтобы проверить ее на ходу.

Хантер кивнул.

— Моя команда, по ее словам, пропылесосила всю машину. Если киллер что-то оставил в ней, мы это найдем.

— Как киллеру удалось выкачать столько крови? — спросил Гарсия, пока, морщась, рассматривал шприцы.

— Очень хороший вопрос, — согласился доктор, — а ответ таков — очень медленно. — Он показал на внутреннюю часть правой руки жертвы. — Как вы все знаете, учитывая давление крови, эта выступающая вена руки предпочтительнее всего для пункции и забора крови. Если вы присмотритесь, то заметите, что район этой вены на обеих руках исколот до предела.

Учитывая цвет кожи жертвы, гематомы было трудно заметить, но Хантер уже обратил внимание на огромное количество следов от уколов у локтевых сгибов рук жертвы.

— Если вы попытаетесь шприцем набрать кровь из ноги, или груди, или из какого-то другого места, — продолжил доктор, — считайте, вам повезет, если вы попадете в вену, но крови вы наберете очень мало, если она вообще окажется в шприце.

Хантер на секунду задумался.

— То есть киллер выкачивал по десять миллилитров крови из рук жертвы, а затем… — У него прервался голос.

Доктор Уинстон кивнул и показал на шею жертвы, где с обеих сторон вплотную друг к другу торчали десятки шприцев.

— Не только из рук. Он использовал и вены на шее. Каждый раз наполняя шприц, киллер искал место, куда пристроить его, прежде чем перейти к следующему. — Он взглянул на Барбару Блейк, которая теперь смотрела на него — с полуоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами. — Так что он не использовал тело жертвы как подушечку для булавок, Барбара. А скорее как склад.

— О господи!

— Киллеру пришлось высасывать кровь часами, — продолжил доктор, — и, судя по тому, что мы видим, я не сомневаюсь, что так он и действовал.

— И заставлял его страдать, — заметил Хантер.

— Исключительно тяжело, — согласился доктор. — Каждый новый шприц с кровью втыкался в тело жертвы. — Упоминая части тела, он показывал на них. — Барабанные перепонки, яички, соски и глаза, скорее всего, были проколоты первыми, ибо именно эти места самые чувствительные к боли. В тех местах тела, где плоти меньше, как, например, лицо, голени, колени и так далее, иглы втыкались в кости.

— Киллер не мог начинать с глаз, — не согласился Хантер, внимательно рассматривая лицо жертвы.

Доктор Уинстон и капитан Блейк нахмурились.

— Он хотел, чтобы жертва видела, как иглы входят в его тело, — объяснил Хантер.

— Зачем? — на этот раз задала вопрос капитан.

— О господи! — прошептал Гарсия, поняв, что Хантер имел в виду. — Убийца всегда учитывает страхи жертвы. — Все уставились на него. — А Даррелл Дуглас боялся уколов.

98

Огромный открытый этаж представлял собой лабиринт больших и малых столов. Все они были завалены стопками книг и пачками бумаг и фотографий. Большие компьютерные мониторы, телефоны, семейные фотографии в рамках и игрушки занимали оставшееся пространство. Здесь не было афиш, свисающих с потолка. Никаких имен. Никаких сведений, кто есть кто и кто чем занимается. В помещении стоял гул, как в пчелином улье, — телефонные разговоры и щелканье клавиш. Всего около двухсот человек наводили последние штрихи на истории, которые заполнят утреннее издание «Лос-Анджелес таймс».

Клер Андерсон сидела в дальнем углу у стола, который скорее напоминал кофейный столик, чем рабочее место репортера. Пусть даже она выдала на первую полосу вчерашнего номера историю о серийном убийце и девочке-ясновидящей, она все еще была в поиске. Конечно, вчерашняя история обеспечила ей несколько одобрительных отзывов, но она понимала, что в этой игре далеко от уверенности. Вчерашняя первая полоса сегодня легко может стать устаревшей новостью. Она должна и дальше отслеживать ее, не позволять утихать шуму. Инстинкт подсказывал ей, что она наткнулась на что-то особенное.

Киллера так никто раньше и не видел, но ей было нужно собрать побольше информации. К сожалению, она понимала, что подставила ведущего детектива по этому делу. Но не могла позволить, чтобы эта история ускользнула от нее. Она должна отработать тот аспект, о котором из всех репортеров знала только она, — девочку-ясновидящую.

Прошлым вечером в кафе у Клер появилось чувство, что телефонный разговор, который вел Хантер за их столиком, имел какое-то отношение к этой девочке. Но когда она накинула пальто и вышла, Хантер уже исчез. Не желая впустую терять время, Клер поймала такси и направилась обратно в тот старый и запущенный отель в Линвуде, до которого проследила девочку после ее встречи в кафе с Хантером и Гарсией. Но и ее не оказалось на месте. Высокий лысый хозяин, стоявший за стойкой, сказал Клер, что не видел девочку — он назвал ее Моникой — с прошлого вечера.

— Вы ее подруга? — спросил он с каким-то странным акцентом. От него несло спиртным. — Если вы хорошая подруга, то уплатите деньги, которые она мне должна, да? Она не уплатила арендную плату за три недели. — Он поднял три длинных костистых пальца. Под ногтями была грязь.

— Я не настолько хорошая подруга, — ответила Клер, незаметно прикрывая нос правой рукой. — Но вот что я скажу вам, мистер?..

— Петроски. Пат Петроски.

— Вот что я скажу вам, Пат. — Она нацарапала свое имя и номер телефона на клочке бумаги и положила его на стойку. — Если вы позвоните мне, как только снова увидите ее, то есть в ту же самую секунду, вы сможете получить сотню баксов. Как вам такое предложение?

Пат пробежал записку, не притрагиваясь к ней. Когда он поднял взгляд, то остановил его на декольте Клер.

— Да, Клер. Договорились.

Пока Клер не получила ни слова от этого «пахучего мужика». Она сидела уставившись в экран своего лэптопа и постукивая по зубам авторучкой. У нее все еще на руках был один козырь. Случайно ей удалось познакомиться с одной из подруг Молли. Двадцатитрехлетняя официантка Сьюзен, которая работала с ней.

Телефон Клер, лежащий на столе, завибрировал. Она схватила его.

— Говорит Клер Андерсон.

Это был телефонный оператор газеты. У Клер не было прямой линии. У репортеров, занятых делом, ее не могло быть, так что все звонки шли на главный коммутатор газеты и уж оттуда переключались на их сотовые.

— Мисс Андерсон, кто-то хочет связаться с вами.

— Кто именно?

— Он не назвался. Он звонил и вчера и сегодня утром несколько раз. Я узнала голос.

— О'кей, подключайте его. — Она услышала щелчок. — Это Клер Андерсон.

— Репортер?

— Да, — хмыкнула она, — репортер. А как мне называть вас?

— Можете называть меня другом.

Клер прищурилась и медленно покачала головой, осознавая, что говорит с психом.

— Чем я могу вам помочь, мистер Друг?

— Я вот думаю, что мы могли бы встретиться. Может, нам удастся помочь друг другу.

— И по какому поводу вы хотели бы встретиться?

Вместо ответа, было слышно только тяжелое дыхание.

— Алло?.. Вы еще на месте?

— Я здесь.

— Так чего ради вы хотели бы встретиться?

— Из-за той, кого вы в вашей статье назвали… «девочка-ясновидящая».

Клер выпрямилась и насторожилась. Что-то в его голосе заставило ее содрогнуться.

— Она не та, кем вы ее считаете.

99

Целую минуту никто не произносил ни слова. Капитан Блейк переступила с ноги на ногу. Предположение Гарсии, что Даррелл боялся уколов, заставило ее напрячься. Она тоже не любила их.

— Если он боялся игл, то какого черта изо рта у него торчит эта трубка? — спросила наконец Блейк, показывая на Даррелла. — Неужто киллер насильственно кормил его чем-то?

Доктор Уинстон потер лицо. Он тянул время.

— Точно я не могу сказать, пока жертва не окажется в прозекторской, но я не думаю. Это интубационная трубка.