Страница 29 из 45
И что теперь?
Марсель снова перевернулся, оказавшись лицом к каменной стене. На расстоянии фута (30,48 см) он ощутил исходивший от камней холод и закрыл глаза. Его единственная свеча расплавилась и потухла несколько часов назад. Скоро наступит час утреннего песнопения, а он проведет эту короткую ночь без сна.
В одинокое высокое окошко он увидел, как краешек луны рассек небо и исчез из виду. Затем — без предупреждения — случилось это: Марсель снова оказался в круге перед огромным кипарисом.
Мелита начала заклинание. Он видел лица всех: Дедала — осторожное, заинтригованное; Жюля — испуганное, застывшее; Уиды — любопытное; Манон — возбужденное, как у ребенка, коим она и являлась. Свое собственное. Заинтересованное, жаждущее, несмотря на тяжесть в груди — страх.
Гроза, вспышка молнии. Яркий отсверк на лицах каждого, твердо зафиксировавший их выражения, словно заморозил. Он увидел Сериз, ее юное открытое лицо, выпуклый округлый живот. Ребенок должен был появиться на свет почти через два месяца.
В следующий момент произошел взрыв силы, поразивший их словно кувалдой. Энергия сжималась в его разуме, будто змея, обвивавшая его. Всевозрастающая… невероятная сила, свирепая, огромная жажда попробовать ее на вкус охватила их всех.
Булькающая жидкость, вырвалась из земли — темная, как кровь. Затем сверкнула молния, и они поняли: это кровь, а Сериз схватилась за живот, ее лицо скривилось от боли.
Кровь текла по ее лодыжкам, Петра рванула в ее сторону. Лицо Ричарда было таким юным и белым… Марсель не шелохнулся, наблюдая за всем этим в ступоре, всё еще пьяный от этой силы, которая струилась в нем.
Сериз умирала, в то время как все столпились вокруг нее. Все, кроме него и Мелиты. Мелита, тоже наслаждавшаяся силой, быстро взглянула на него с выражением наивысшего торжества победы.
Ореол силы светился вокруг нее, а она испытывала лишь совершенное удовольствие — настолько остро, что оно граничило с болью.
Он наблюдал это, видел лицо Мелиты, когда ее младшая сестра умирала при родах на земле.
Петра держала окровавленного, изгибающегося младенца, маленького и слабого, но кричащего, живого.
— Чей это ребенок? — кричала она, ее голос был едва слышен среди потоков дождя, которые уже омывали тело Сериз.
— Чей это ребенок?
Никто не отвечал.
Сериз умерла, так и не назвав имя отца младенца.
Но Марсель знал.
Сейчас, здесь в каморке, он содрогнулся от громкого перезвона колоколов, возвещающего начало утреннего песнопения, призывающего верующих к утренней молитве.
За окном всё еще было темно.
Автоматически Марсель поднялся и подошел к покореженной металлической раковине на неровном столе.
Он плеснул ледяной воды на лицо. Вода смешалась со слезами, вызвав румянец на щеках и покалывание.
Идя, словно по невидимой ниточке, Марсель тихонько спустился по каменному коридору.
Опять пришло время помолиться за свою душу. Попросить прощения у милосердного Отца.
Видимо, бессмысленно.
24. Клио.
— Поверить не могу, что Петра разрешила тебе выйти! — выдохнула Рейси.
Из всех моих подруг Рейси — единственная, кому я рассказала обо всей этой фигне, связанной с проклятьем близнецов.
Все остальные просто думали, что бабуля по какому-то трагическому стечению обстоятельств потеряла связь с Таис и ее папой до настоящего времени.
Теперь же мы становились одним огромным счастливым целым и всё такое.
Впереди нас, смеясь, шли Эжени и Дэлия, стуча шпильками по тротуару.
Мы оставили автомобиль мамы Рейси на улице Рю-Бургундия, так как припарковаться возле «Амадэуса» было нереально.
В любом случае он лишь в нескольких кварталах.
— Ну, я в компании, — подчеркнуто заявила я, объясняя Рейси то же самое, что и бабушке, — И я должна вернуться к одиннадцати.
Рейси скорчила гримасу, и я мрачно кивнула.
— Я сказала ей, что мне нужно выйти прогуляться и какое-то время не волноваться ни о чем, — призналась я, — Все эти новости в буквальным смысле сводят меня с ума. Я просто не в состоянии думать об этом прямо сейчас. Тем не менее, я обязана быть предельно осторожной, тусуясь с вами, ребята, бла-бла-бла.
Рейси сочувственно вздохнула:
— Ты уже связалась с Андре?
— Я оставила сообщение в надежде, что он прочтет его, — ответила я, — Умираю, как хочу его увидеть. — Мягко выражаясь.
Казалось, год прошел с тех пор, как мы лежали вместе в парке под дубом. Это был последний раз, когда я чувствовала себя нормально и легко, и я отчаянно хотела почувствовать себя так снова, ужасно жаждала увидеть человека, который заставлял меня забыть обо всем остальном, что происходит.
— Так что Дэлия сохнет по Кольеру Кольер, — из-за плеча крикнула Эжени, и Дэлия шлепнула ее по руке.
Мои брови взмыли вверх.
— Второкурснику?
Дэлия выглядела смущенной, когда мы с Рейси поравнялись с ними.
— Он супер «горячий» второкурсник, — защищалась она.
Словно чтобы сменить тему, она жестом указала на дорожку, срезающую путь — небольшую улочку, лишь подвое пропускавшую туристов, чтобы не мешать проходу.
Мы свернули на нее.
Я подумала о Кольере Кольер.
— Ага, в «подростково-переходном» стиле — сказала я, — Сколько ему? Пятнадцать? А тебе когда восемнадцать? На следующей неделе?
Эта улочка была узкой и неосвещенной, но я уже могла различить свет и шум Ройал-Стрит впереди.
— Ему почти семнадцать, а мне восемнадцать только в следующем апреле, — сказала Дэлия, — Не такая уж большая разница. И, Господи, он обалденный.
Вообще-то, он действительно обалденный, что было единственной причиной, по которой я запомнила имя этого второкурсника.
— Я обратила на него внимание в прошлом году, — признавалась Дэлия, — Помните? Он был практически неотразим. А за лето вытянулся еще дюймов на пять (~13 см).
— Будем надеяться, что в нужном месте — проворковала Эжени, и я расхохоталась во весь голос.
Дэлия опять шлепнула ее по руке:
— И он правда супер-супер сексуальный!
— Плюс, он всего лишь второкурсник, а ты секси-старшекурсница, и он будет бегать за тобой повсюду как щенок, — сухо умозаключила Рейси.
— Он очень милый, — невинно заметила Дэлия.
— И восхитительно обходительный? — уточнила я.
— Пока не знаю, — ответила Дэлия с озорной улыбкой, — Но думаю, да.
Я опять засмеялась, но внезапно поперхнулась. Тревога накрыла меня, но из-за чего? Я быстро перевела взгляд на Рейси, и она нахмурилась.
Затем ее глаза округлились, и она оглянулась.
— Гоните кошельки! — грабитель выскочил из тени так быстро, что Эжени завизжала и споткнулась.
У парня был нож, он выглядел устрашающим: небритый, в рваной одежде и с диким выражением в глазах. Я выпустила свои сенсоры. Он не ведьмак — вот почему я не почувствовала его, пока не стало уже слишком поздно. Я подняла руки.
— Ладно, ладно, — сказала я напряженно. Сердце бешено колотилось в груди, и я ощущала панический страх.
— Заткнись! Давай кошелек, сука! — гаркнул он снова, глядя на меня, и мое горло сжалось, даже когда мозг пустился в работу на полную катушку.
Все неуклюже потянулись к сумочкам. Эжени заметно дрожала и случайно выронила свою, из-за чего всё содержимое рассыпалось по земле.
— Проклятье! — прошипела она чуть не плача.
— Всё в порядке, — заверила я, стараясь говорить успокаивающе, — Просто собери вещи обратно, Эжени. Смотри, я достаю свой кошелек…
После этого всё случилось так быстро.
Без всякой причины у парня внезапно съехала крыша, и он попытался ударить меня в лицо. Я ухитрилась вовремя отпрыгнуть назад и заметила, как Рейси сделала резкое движение.
Парень моргнул, растерявшись на секунду, а я резко выбросила вперед руку и запустила в него магический болт. Он покачнулся, словно от толчка в плечо, однако затем его безумные, налитые кровью, глаза опять метнулись ко мне, и он кинулся на меня с ножом.