Страница 7 из 51
— Я полагаю, Уотсон, что в конце концов все наши привычные места изменятся — это неизбежно. Только вчера я узнал, что Ньюгейтскую тюрьму планируют снести в течение этого года, а вместо неё построят новое здание уголовного суда на Олд-Бейли-стрит.
— Это будет действительно благая перемена, — заявил я.
— Ничто не остаётся прежним. Я даже допускаю мысль, Уотсон, что мы оба не так молоды, как когда-то.
С этим трудно было спорить, но я не понимал, какое отношение к моему ответу насчёт Ньюгейта имеет наша ушедшая молодость. Хотя никто не станет сожалеть о сносе этого мерзкого рассадника заразы, который давно пора было убрать, перестройка нашего любимого ресторана была совсем другим делом. Его, конечно, надолго закроют, а когда он снова откроется, там, разумеется, не будет такого опытного, хорошо обученного персонала.
Холмс сел за свой излюбленный столик в «Симпсоне», откуда мог наблюдать за оживлённой улицей и в то же время вести любой приватный разговор, не опасаясь, что его подслушают. Вскоре к нам присоединился Мартин Армстронг.
Это был человек примерно двадцати пяти лет, среднего роста, светловолосый, с чёткими чертами лица. Он был хорошо одет в современном стиле, как и подобает успешному журналисту. От жизнерадостности, присущей американцам, не осталось и следа: сказалась недавняя трагедия. Как и Алтамонт, он носил траурную повязку, и было заметно, что утрата невесты была для него тяжёлым ударом.
Отвечая на первый вопрос моего друга, Армстронг сразу же выразил своё согласие с той оценкой, которую мистер Алтамонт дал ситуации в Норбертон-Хаус.
— Да, джентльмены, я уже слышал все подробности спиритического сеанса, который был проведён вчера вечером. Матушка Луизы позвонила мне сегодня утром и всё рассказала. Она сильно взволнована и, по-видимому, огорчилась из-за того, что я не разделяю её энтузиазма.
После этого я беседовал с Ребеккой — это младшая сестра Луизы. Вчера вечером её не было дома, но она знает о сеансе и беспокоится о своей матери.
Наша беседа продолжилась за ленчем, и стало ясно, что молодой американец, пожалуй, менее решительный, а быть может, более дипломатичный агностик, нежели отец Луизы. И тем не менее он был так же твёрдо убеждён, хотя никогда не встречался с Керкалди, что это проходимцы, единственная цель которых — завладеть деньгами убитого горем семейства.
Армстронг горячо поддерживал намерение Алтамонта обратиться за помощью к профессионалам, чтобы провести расследование и, разоблачив мошенников, спасти семью от новых бед.
Молодой человек, упомянув о том, что его нью-йоркская газета вывела на чистую воду жуликов, занимавшихся спиритизмом в Америке, предложил свою помощь.
Разговор перешёл на методы расследования, затем — на обещанное эксклюзивное интервью с Холмсом. К моему удивлению, журналист побеседовал и со мною, собираясь опубликовать И мою точку зрения.
И вдруг Холмс прервал нас, спросив, не заметил ли Армстронг, что с недавних пор за ним кто-то следит.
Наш новый знакомый положил на стол свой блокнот и в недоумении взглянул на Холмса:
— Следит за мной? Здесь, в Лондоне? Конечно нет. А почему вы спрашиваете?
— Потому что на тротуаре стоит весьма неприятный тип, несомненно иностранец, который питает явный интерес к нашему столику, хотя и старается это скрыть. — Холмс слегка кивнул в сторону окна, — как обычно, он сидел напротив. — Нет, пока не оглядывайтесь. Бьюсь об заклад, что это русский: политических эмигрантов из Москвы и Санкт-Петербурга отличает особый стиль одежды. Он маленького роста, на нём чёрное пальто и шерстяное кепи; чисто выбрит, скулы славянские. За последние две минуты он три раза приходил и уходил — нет, не оглядывайтесь! Он снова здесь.
Армстронг действительно хотел было оглянуться, но послушался Холмса.
— Нет, я понятия не имею, с какой стати кому-то вдруг вздумалось за мной следить. Правда, я провёл в России почти восемь месяцев: два раза был там в служебной командировке. В этой стране полно политических интриг, в которые вовлечены и революционеры, и тайная полиция, и так и ждёшь, что за тобой установят слежку.
Холмс пожал плечами:
— Быть может, внимание джентльмена за окном на самом деле направлено на меня. В этом не было бы ничего из ряда вон выходящего, однако в настоящий момент я не вижу причин, по которым подобный субъект мог бы настолько заинтересоваться моей деятельностью.
Между тем я попытался уголком глаза взглянуть на предмет пристального внимания Холмса, и это мне удалось. Не поворачиваясь лицом к окну, я тихим голосом предложил выйти на улицу и схватить шпика за шиворот.
Холмс возразил мне:
— Нет, старина, не стоит. Если этот человек всё ещё будет там, когда мы выйдем, тогда пожалуй. Но пока что соглядатай снова убрался.
Таинственный шпик больше не появлялся, и наш ленч завершился без всяких инцидентов.
ГЛАВА 2
В назначенный день, ровно через неделю после нашей первой встречи с Эмброузом Алтамонтом, мы с Холмсом по приглашению нашего клиента, отправились в его загородный дом. На вокзале Виктория мы сели на поезд и поехали в Эмберли, большую деревню в Бекингемшире.
Мы прибыли туда в середине дня. Мартин Армстронг, выехавший из Лондона на день раньше, обещал нас встретить в своём автомобиле на местной станции. Я почему-то ожидал увидеть американскую машину — возможно, один из новых «олдсмобилей», но журналист сидел за рулём «мерседеса-симплекс» модели 1902 года. Это был двухместный автомобиль, в который легко могли поместиться пять-шесть человек. Согласно кратким записям, которые я вёл в то время, у этой машины был мотор мощностью в сорок лошадиных сил и она была оснащена оригинальным сцеплением и четырьмя коробками передач. Армстронг определённо несколько оправился от своей трагической потери, во всяком случае настолько, чтобы интересоваться своим новым автомобилем и с гордостью обсуждать с нами его достоинства.
Только теперь, увидев это доказательство его благосостояния, я понял, насколько успешен был Армстронг в избранной им профессии. Позднее я узнал, что он уже опубликовал в Америке одну книгу, которая пользовалась популярностью, и работал над второй.
Как сообщил нам Армстронг, Норбертон-Хаус находился примерно в трёх милях от деревни, среди возделанных полей и прекрасных охотничьих угодий. День был тёплый и солнечный, после недавних дождей всё зазеленело, и мы ехали, наслаждаясь видом летних полей и живых изгородей.
В пути мы расспрашивали Армстронга, нет ли чего-нибудь нового в нашем деле. Насколько ему было известно, больше ничего не произошло.
Холмс осведомился, не заметил ли Армстронг, что за ним снова следят, здесь или в Лондоне, но американец ответил отрицательно.
Мы также узнали, что ни мистер Алтамонт, ни его жена не сменили свои диаметрально противоположные взгляды на медиумов, однако мистеру Алтамонту удалось убедить супругу, что теперь он готов непредвзято отнестись к этому вопросу. В результате Керкалди поселились в доме в качестве гостей.
Мы проехали примерно полпути до места назначения и приближались к мосту над маленькой речкой, когда наш водитель приглушил мотор.
— Это Шейд, — пояснил он. — Один из притоков Темзы. Если бы мы отсюда проследовали вниз по течению, то через четверть мили добрались бы до места, где в прошлом месяце всё случилось. А ещё через милю или около того мы окажемся на границе имения Норбертон-Хаус.
По просьбе Холмса Армстронг остановил автомобиль как раз за мостом. Мой друг проявил несомненный интерес и даже вышел из машины. Через минуту мы присоединились к нему на каменной балюстраде; с неё открывался вид на речку, которая была в этом месте шириной пятнадцать-двадцать ярдов. Указывая вниз по течению, Армстронг произнёс совсем тихо:
— То место, где перевернулась наша лодка, невозможно увидеть с дороги. Но оно находится всего в нескольких сотнях ярдов отсюда.
Шерлок Холмс задумчиво смотрел в ту сторону.