Квартира 302

Нет, с виду дверь была совершенно нормальной и не имела изъянов, но разве не показалось ему, что она немного, всего на дюйм, сдвинулась на петлях, когда он проходил мимо? Генри потянул стальную дверь на себя без особых надежд. Дверь скрипнула и открылась. Он увидел замочный механизм, покрытый ржавчиной, отслуживший свой век, и с опаской распахнул дверь, впуская внутрь свет. На другой стороне коридора мерный топот капель нарушился сбивчивым гудением – вода попала на оголённый участок проводки.

Камера была самая что ни есть обычная – с железной койкой, столиком и кое-какими удобствами. Все вещи были смастерены из неокрашенного железа, один взгляд на них вызывал зубную боль. Генри попытался вспомнить, эта ли камера была в его кошмаре, но не претерпел успеха.

Спрятаться в камере было негде, поэтому Генри решился войти и исследовать её получше. Дверь он оставил широко открытой. Камера имела форму дуги. Должно быть, там, в центре здания, находилась комната наблюдения. Подозрение Генри усилилось, когда он заметил круглое отверстие высоко на стене. Сейчас глазок был мёртв, в него проглядывала темнота.

Края койки истёрлись и сгладились – должно быть, на ней пролежало немало человек. Генри стало не по себе. Что это за место? Каких преступников держали в этом гробу – а как иначе назовёшь эту тесную обитель? В камере не было даже крохотной лампы. Генри случалось посещать тюрьмы, но нигде не видел он таких бесчеловечных условий. Да плюс этот бесстрастный взор глазка…

Наклонившись, Генри прочитал короткую надпись на стене над койкой. Буквы были удлинённые и рублёные. Он не сразу догадался, что их гравировали ногтём: день за днём, неделя за неделей.

они наблюдают за мной я знаю

Генри поднял взгляд. Глазок молчал.

Какой смысл следить за заключёнными, если они всё равно заперты?

Нужно посетить эту центральную комнату. Наверняка это и есть обитель охранников. Найти бы только вход туда…

Когда Генри с тяжёлым сердцем собрался выйти из этого жуткого места, слух уловил нечто, чему он вначале не поверил. Но звук повторялся, ритмичный и гулкий, разрушая всякие сомнения. Это был стук каблуков, и доносился он со стороны глазка. Кто-то ходил в центральной комнате и сторожил опустевшую тюрьму.

8

К тому времени, когда Генри обнаружил дыру на полу, он успел облазить третий этаж, не преподнёсший никаких сюрпризов, и вернуться на первый проведать узника. Тот был в порядке, но узнав, что он не добился успеха в поисках ключа, впал в истерику, требуя «немедленно выпустить его из проклятого мешка». Генри поспешно пообещал, что сделает всё возможное, хотя начал сомневаться, что из цилиндрической живодёрни вообще есть выход. С тем и удалился по коридору, дёргая за каждую дверь, стараясь игнорировать выкрики человека о том, что Уолтер его не отпустит и вздёрнет в этих стенах. Генри не стал сообщать ему, что загадочный Уолтер, скорее всего, слышит все его причитания со своего поста в центральной комнате. Иначе бы бедняга явно съехал с катушек.

На первом этаже сырость ещё не выиграла свою войну, так что двери стояли крепко, закрывая вход в камеры. За исключением одной-единственной. Камера находилась на прямо противоположной от входа стороне. Дверь выглядела исправной, но когда Генри взялся за неё, не стала оказывать сопротивления. Замок был цел – его отперли ключом, и Генри не пришлось гадать, почему. Ответ буквально лежал на поверхности – на полу камеры, в самом центре, зияла круглая дыра. Такая же была на потолке, но пол второго этажа загораживал этот проём.

Это ещё что такое?

Генри присел и вгляделся в дыру. Внизу было темно, но не настолько, чтобы не увидеть пол, расстояние до которого он оценил футов в восемь.

Нижний уровень, догадался Генри. Под первым этажом был ещё один пласт помещения, как слоёный пирог. Возможно, подвал. Возможно, кое-что другое. Одно он знал точно: сюда кто-то спускался, и этот «кто-то» чувствует себя в этих мрачных стенах как дома, раз знает о столь мудрёных секретах.

Но почему именно дыра? Почему не лестница, не лифт, а такой односторонний способ? Словно тем, кто туда попадает, нет нужды подниматься обратно… Генри это было не по душе, но другого выхода не было. В круге света внизу были видны края столов, так что при необходимости он сможет соорудить из них горку и взобраться обратно.

Эта мысль успокоила его. Ничего необратимого.

– Помогите! – визжал человек на обратной стороне коридора, и стены многократно усиливали его поросячий голос. – Ради всего святого, помогите!

Бог ты мой, заткнись, взмолился Генри, готовясь к прыжку. С той поры, когда он ходил в бойскаутах, утекло много воды, но кое-какие навыки сохраняются. По крайней мере, он надеялся. Высота приличная, но если хорошо сгруппироваться, ноги ничего не почувствуют.

Он задержал дыхание и прыгнул в дыру, вскинув руки вверх, чтобы не задеть края. Свет ухнул вверх, мгновение пустоты и невесомости… последовал удар. Рефлексы подвели Генри – он приземлился практически стоймя, ступни запылали болью. Он знал, что это надолго. Как минимум три дня придётся морщиться при ходьбе, а о беготне и речи быть не может.

Столы и в самом деле были в полутёмном помещении, только это были не совсем столы. Идеально прямоугольной формы, отливающие цинковым серебром, на ножках прикреплены колёсики. Генри узнал их сразу. В таких койках в клиниках перевозили умерших пациентов. Труповозки, вот как с иронией называл их медперсонал.

Он посмотрел вверх, на дыру, и постепенно в голову пришла ужасная догадка насчёт её предназначения… настолько ужасная, что он отмёл её и предпочёл просто идти дальше.

Нет, такое невозможно. Это было бы слишком жестоко…

Дверь вывела его в короткий коридор, на одном конце которого Генри увидел красную висячую лестницу наверх. Это была самая сердцевина цилиндра здания. Сомнений, куда ведёт лестница, быть не могло. Комната наблюдения.

Он уже взялся руками за ступеньки, и его посетила яркое видение, слишком яркое: он лезет вверх и высовывает голову из отверстия на полу первого этажа и тут же получает крепкий удар сапогом в висок. Мир чернеет, Генри Таунсенд навзничь падает вниз и замирает на полу подвала. Злодей Уолтер снисходительно смотрит на него с высоты.

Плюнь на это, парень. Всё равно больше нет вариантов.

Генри отцепился от лестницы и прислушался. Звука шагов наверху не было, зато вовсю звучала непрекращающаяся песня капель. Возможно, наблюдатель ушёл на второй этаж (лестница пронизывала все три этажа насквозь). А возможно, и не ушёл. Генри не стал долго гадать, просто полез вверх, готовый отпустить ступеньки и съехать вниз при малейшей опасности.

Рывком просунув голову в круглый проём, он увидел, что комната пустует. Как и следовало ожидать, она была круглая, и по стене на равном удалении друг от друга располагались дыры глазков, из которых лился мутный свет. Больше Генри не смог что-либо различить: в комнате не было лампы, сумрак размывал все контуры. Вроде бы у закруглённой стены стоял низенький столик…

Генри поднялся в комнату. Его заинтересовал странный механизм, расположившийся почти в центре комнаты, рядом с проёмом дыры. Сначала ему в полутьме показалось, что кто-то в шутку нацепил на колонну руль от машины, но, подойдя ближе, он увидел, что это вентиль, как на водопроводных трубах. Размером он был действительно с руль автомобиля, и имел терпко-красный цвет. Генри машинально взялся за ручку и уже хотел повернуть, но голос разума заставил его отказаться от этой идеи.

Не гони лошадей, Генри. А вдруг ты повернёшь эту вентиль и сделаешь тем самым… что-то ужасное?

– Где вы? – создавалось впечатление, что крик доносится прямо из стены. – Куда вы подевались?.. Выпустите меня!

Человек плакал в голос. Генри посмотрел в три глазка, прежде чем нашёл нужный. Узника было видно со спины, лысина на его темени белела пятном в свете коридора. Он молотил руками по прутьям и кричал. Из горла вырывалось что-то уже совершенно бессвязное.