Билет в ад

Кровать была пуста.

Несколько секунд Шарли стояла на пороге, глядя на капельницу с болтающейся трубкой…

Не может быть!

Войдя в палату, она открыла дверь в туалет. Никого… Давида не было… Давида не было нигде!

Она вышла в коридор, оглушенная, растерянная, все еще продолжая цепляться за последнюю надежду: он скоро найдется… он где-то недалеко. Он мог услышать какие-то звуки, голоса и выйти из палаты посмотреть… Может быть, он куда-то ушел в бессознательном состоянии, вроде лунатического…

«Ты действительно в это веришь? Как он мог уйти? После того, что с ним недавно случилось?»

Шарли схватила за руку первую попавшуюся медсестру, которая собиралась отвести одну из пациенток обратно в палату. Лишние свидетели, но что делать?..

— Вы не видели моего сына? Мальчика из палаты 11В?

Медсестра удивленно захлопала глазами, увидев столь раннюю посетительницу, но, видимо, решила, что это не самое экстраординарное явление за сегодняшнее утро.

— Мальчика?.. Ах да! Эй, кто-нибудь видел мальчика, которого привезли вчера вечером?..

— Пациента доктора Лабрусса?

— Да-да.

Пауза. Удивленные взгляды.

— О… его уже искали… Но не беспокойтесь, он, наверно, просто вышел из палаты, когда начался весь этот переполох… Он где-то здесь. Мадам?.. Мадам! Эй, куда вы?

Шарли на подгибающихся ногах вышла из клиники. Мысли путались, из глаз струились слезы. Она с трудом добралась до машины, рухнула на водительское сиденье и некоторое время сидела неподвижно, вцепившись в руль. Ее словно парализовало. Она не в силах была действовать, почти не в силах даже дышать. Мысленно она повторяла себе одно и то же, раз за разом: «Я буду сильной. Я не сломаюсь. Я найду тех, кто украл моего сына, и заберу его у них».

Наконец, собрав всю свою волю, она вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прогнать все эмоции, все бесполезные мысли и навязчивые страшные видения, главным из которых был образ Давида, снова освобождающего свою силу, чтобы защититься от похитителей…

«Успокойся! Если ты не успокоишься, все кончится катастрофой!»

Отдаленный звук полицейской сирены окончательно вывел ее из оцепенения. Нужно было уезжать.

Шарли нажала на газ, тронулась с места и вскоре скрылась в тумане Лавилля-Сен-Жур, надеясь отыскать хоть какой-нибудь след пропавшего сына. Когда полицейские машины остались далеко позади, она притормозила у ограды городского парка и вынула из сумки мобильник, собираясь позвонить Джорди.

Но вдруг замерла.

Насколько ониконтролируют ситуацию? Может быть, они прослушивают ее телефон? Каковы ихистинные возможности? И кто онивообще такие? Если полиция еще не успела ее вычислить, то как смог это сделать Кольбер?.. Звонить Джорди — значит подвергать себя и его лишнему риску… Если она это сделает, ее запасной план провалится… Учитывая всю опасность ситуации, надо сказать, что она и Джорди просто обязаны держаться раздельно. Полиция не должна разыскать его. Ни в коем случае. Только не его.

Опасность грозит со всех сторон…

Итак?..

Резким жестом она убрала мобильник обратно в сумку, вновь охваченная отчаянием. Закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на главном, не давая панике вновь завладеть собой.

И вдруг на нее словно снизошло озарение, через секунду превратившееся в уверенность.

Клиника «Надежда».

Похитители Давида знали, что он серьезно болен. И если он представлял для них ценность — а это, судя по всему, было именно так, — они должны были обеспечить ему лечение и уход в надежном месте. Причем оно должно было находиться недалеко — учитывая состояние Давида, они понимали, что долгого переезда мальчик мог не перенести. Значит, скорее всего, его перевезли в другую клинику, расположенную поблизости. И она знала — в какую именно. В этом была какая-то логика судьбы — история возвращалась туда, где она когда-то началась…

Да, клиника «Надежда».

Зов из прошлого…

62

Доктор Массиак спустился по широкой парадной лестнице с мощными каменными перилами, пересек холл, вся мебель в котором была укрыта полотняными чехлами, и остановился, спрашивая себя, где может находиться Кольбер. Внутренний план здания был довольно хаотичным — можно было подумать, что архитекторы нарочно старались создать здесь как можно больше запутанных переходов и потайных уголков. Было совершенно непонятно, где именно скрылся Кольбер и чем он занимается.

За спиной Массиак услышал легкий скрип и, обернувшись, увидел своего сообщника, выходящего из узкого бокового коридора, погруженного в полумрак.

— Вы убрали все вещи из его палаты? — без всяких предисловий спросил Кольбер.

Массиак с удивлением заметил, что Кольбер явно взволнован, хотя прежде всегда держался невозмутимо и слегка отстраненно. Он приписал такое волнение недавнему риску, связанному с похищением ребенка (хотя по здравом размышлении слово «похищение» было неуместно: Давид от рождения принадлежал обществу астрософии; более того, он принадлежал будущему).

Но и сейчас невероятно бледное и осунувшееся лицо Кольбера выражало, как минимум, беспокойство.

— Какая-то проблема там, наверху?.. — осторожно спросил Массиак.

— Я проверял электрические кабели. Вам ведь понадобится электрооборудование?

Резкий, почти угрожающий тембр этого голоса заставил Массиака невольно вздрогнуть.

— Так что, вы убрали вещи из его палаты? — настойчиво повторил Кольбер.

— Да, но я не понимаю, почему вы на этом так настаиваете. Это не имеет никакого смыс…

— Потому что он находится в обычной палате, а не в бронированной камере, — перебил Кольбер.

Логика этого рассуждения осталась Массиаку недоступной, и в других обстоятельствах он бы обязательно потребовал объяснений, в том числе и для того, чтобы лишний раз подчеркнуть свое главенствующее положение, как умел это делать в своем парижском кабинете, говоря с подчиненными. Но вдруг он с удивлением осознал, что чувствует себя с каждой минутой все менее уверенно в присутствии этих двух типов. Если бы не забота о том, как скрыть свое присутствие в этом месте от полиции и других нежелательных лиц, он бы обязательно взял с собой своих ассистентов и медсестер. Но это было невозможно. Несмотря на то что клиника «Надежда» находилась в тихом пригороде и была укрыта от посторонних глаз, большое количество незнакомых людей и необычная суета в этом здании, после того как оно много лет простояло заброшенным, могло привлечь к себе внимание местных жителей.

— Есть нечто такое, что мне следует знать? — все же спросил он.

— Ничего существенного… — С этими словами Кольбер направился обратно в боковой коридор, но через несколько шагов обернулся и добавил: — Не беспокойте меня по пустякам. Если что, зовите Такиса… Но главное — убедитесь, что в палате мальчишки нет ни одного предмета.

И исчез, оставив Массиака в полном замешательстве. Машинально взглянув в окно, доктор заметил, что снаружи посветлело — день уже вступал в свои права.

В палате его ждал сюрприз: Давид очнулся.

Некоторое время доктор и необычный пациент молча смотрели друг на друга. Массиак был немало удивлен тем, как мальчик отреагировал на неожиданную ситуацию: он не продемонстрировал ни удивления при виде чужого человека, ни паники при виде своих привязанных к кровати запястий. Его взгляд был спокойным и серьезным — он принимал случившееся таким, как есть.

Массиак поискал глазами кресло, но тут вспомнил, что в его отсутствие Такис вынес из палаты все вещи, прежде всего предметы меблировки. Поэтому он в легком замешательстве сделал несколько шагов и остановился, обводя взглядом совершенно пустую, если не считать кровати, комнату, больше похожую на тюремную камеру.

— Здравствуй… — наконец почти смущенно пробормотал он. — Здесь тебе никто не причинит вреда… не беспокойся.

Давид продолжал пристально его разглядывать — невозмутимый, почти безмятежный. Массиак растерянно моргнул — он никак не ожидал такой реакции. Может быть, это эффект снотворного?..