Страница 114 из 121
— Я не знаю, — сказала она. — Это не мое дело…
— Нет, это ваше дело! Это вы сегодня утром сказали, что я подвергаю моего сына опасности! Кому, как не вам, знать, где он!
— Я вам повторяю, Одри, я не знаю, где он. Я не занимаюсь… такими вещами.
Лицо Одри исказилось от гнева.
— Мне плевать, отдаете вы приказы или исполняете! Этот подонок, мой бывший муж, на вашей стороне, с Андреми! Как вы думаете из этого выпутаться? Уже известно, кто вы! УЖЕ ИЗВЕСТНО, КТО ВЫ! Полиция прибудет через пару минут! Им известны имена, адреса — всё!
В этот момент Клеанс Рошфор заметила высокую фигуру, появившуюся в проеме арки: этот силуэт она узнала даже в тумане, и глаза ее вспыхнули торжеством.
— Мелкая потаскушка! — прошипела она. — Вы никого не предупредили и ничего не сделали! Вы это знаете, и я это знаю. И если вы хотите знать правду, то вот она: вашему сыну конец. ЕМУ КОНЕЦ, слышите?! Жослен отдал его нам. Он его нам… пожертвовал. И на ближайшее солнцестояние мы, в свою очередь, принесем его в жертву. Вы должны быть польщены, что вам оказана такая честь! И благодарны Пьеру, который вам ее оказывает!
Она увидела, как глаза Одри расширились, на лице отразилось сильнейшее потрясение. Потом она закричала и вскинула над головой свое орудие — с силой, которую нельзя было заподозрить в таком хрупком теле. Клеанс отшатнулась, оступилась и почувствовала, как хрустнул каблук, попав в щель между двумя неровными камнями. Она уже представила себе, как лежит без сознания на заднем дворе своего собственного лицея, в десяти метрах от мусорных баков…
В этот момент послышался звук, напоминающий хлопок.
Одри почти одновременно услышала его и ощутила резкую боль в спине. Она пошатнулась и выронила лопату. Потом поняла, что ее тело, больше не повинуясь ей, оседает на землю. Над ее головой сомкнулись волны тумана, и она почувствовала, как по спине растекается горячая жидкость, пропитывая одежду. Потом боль исчезла, и весь мир вокруг стал белым. Она не замечала крови, вытекающей у нее изо рта, не видела стелющегося вокруг тумана, который медленно скользил над ней к темному отверстию в стене. На мгновение она увидела лицо Антуана, склонившегося над ней, услышала его голос, шепчущий холодное «прости». Она закрыла глаза, чтобы больше его не видеть, и перед ней промелькнула череда воспоминаний из прошлой — уходящей — жизни: огромная волна любви, нахлынувшая на нее при виде новорожденного сына, его крошечный ротик, впервые произносящий «Мама…», голубая куртка, которую она ему купила всего неделю назад, чтобы уберечь от сырости и холода Лавилля, ее собственная рука, нежно гладящая его лицо перед сном… Лишь в последний миг перед тем, как погрузиться в беспамятство, она обратилась с последней мольбой к Николя: «Спаси его… Найди и спаси его…»
Клеанс Рошфор с холодным удивлением взглянула на мужа.
— С глушителем? — уточнила она, указывая на его пистолет. — Я и не знала, что ты так хорошо экипирован…
Антуан Рошфор опустился на колени рядом с неподвижным телом Одри, чтобы убедиться в ее состоянии. Удовлетворенный осмотром, он поднялся. Клеанс заметила, что муж в перчатках: это было для него необычно.
— Ты многого не знаешь.
Она кивнула — Антуан был прав. Она действительно многого не знала и не желала знать. Когда он наклонился, чтобы поднять лопату, она надменно-раздраженным тоном спросила:
— Ну и что мы теперь будем делать?
Вместо ответа Антуан повернулся и резко ударил ее лопатой по голове. Даже не успев почувствовать боли, Клеанс рухнула на землю в нескольких метрах от тела Одри. Антуан снова опустился на колени и, как раньше у Одри, проверил пульс у жены. Та была жива, но, судя по всему, ей предстояло какое-то время побыть в недееспособном состоянии. Прекрасно…
Он прикинул расстояние между обоими телами и угол, под которым они находились друг к другу, после чего положил лопату так, чтобы создавалось впечатление, что это Одри нанесла удар и Клеанс лишилась сознания в ту же секунду, как он увидел обеих женщин. Слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать…
Затем он вложил свой пистолет в руку Клеанс и забрал ее сумочку, где она хранила свое собственное оружие. Ну что ж, теперь можно либо выиграть вдвойне, либо все потерять. В худшем случае — ее слово против его слова. Но если удача ему улыбнется, он полностью возьмет в свои руки и лицей, и «Гектикон», и все остальное… Таково было одно из условий брачного договора, заключенного между ними еще очень давно: в случае недееспособности одного из супругов все дела полностью переходят в руки другого. Клеанс, безусловно, видела в этом подходящую возможность продолжать дело Пьера — даже в его отсутствие. Что бы с ним ни случилось. Но, как недавно и сказал ей Антуан, она многого не знала о собственном муже — и не особенно старалась узнать, поскольку душой принадлежала другому человеку.
Он вынул из кармана пальто мобильный телефон и набрал номер полиции. В этот момент до него донеслись звуки трех выстрелов из подземного коридора, и одновременно он заметил, что туман сплошным потоком низвергается в темный проем, словно призрачный водопад.
Глава 83
Бертеги шел по направлению к свету — туда, откуда, кажется, долетало нечеткое эхо чьих-то голосов. Сколько времени он уже идет по этому подземному лабиринту? Комиссар не знал.
Время словно перестало существовать. Вчерашний день, улыбка жены, смех дочери — все это осталось в другой жизни.
— …ер!..
Голоса теперь слышались громче. Бертеги замер. Мэрил и Дженни должны были быть где-то здесь, совсем рядом! Он был в этом уверен.
в сердце пентакля…
туннели, по которым собираются на шабаши…
Он должен думать как те! Думать как те!
Бертеги еще ускорил шаги и буквально пробежал расстояние, отделяющее его от мерцающих огней.
Затем прижался к стене и подождал. Голоса по-прежнему звучали где-то вдалеке. Перед ним был зал, нечто вроде холла, от которого отходили три коридора. На стенах горели факелы. Воистину прихожая в замке ужасов! Все здесь казалось застывшим… но нет, вскоре Бертеги заметил клубы тумана, которые стелились по полу, постепенно разбухая, словно хотели заполнить собой все пространство. Как туман мог сюда проникнуть?.. Бертеги с удивлением заметил, что уже едва различает свои ботинки. Он проследил, как туман движется, вытягивая свои отвратительные разбухающие щупальца, и понял, что это движение происходит в одном направлении, словно движение волн во время прилива.
Бертеги не колеблясь направился туда же. Следовать за туманом было совершенно иррациональной идеей, но в последние два часа доводы разума не играли почти никакой роли. Он свернул в один из коридоров и остановился. До него снова донеслись отзвуки голосов. Неужели?.. Кажется, это был голос Ле Гаррека…
Мэрил и Дженни были здесь! Он это знал! И Ле Гаррек тоже знал! Этот мерзавец обо всем знал и ничего ему не сказал! Ну, он еще поплатится…
За его спиной послышался какой-то шорох. Бертеги резко обернулся; он не успел избежать удара, но успел его отклонить. Клинок вонзился ему в ногу. Комиссар пошатнулся от боли, выронил револьвер и поднял голову, чтобы взглянуть на нападавшего. Перед ним предстало кошмарное видение: подросток, белокурый, словно херувим с рождественской открытки, и весь вымазанный в крови, очевидно чужой, — кровь была даже на лице. Его голубые глаза почти светились в полумраке — это были глаза одержимого, опьяненного ненавистью и безумием.
Оба противника обменялись взглядом, и Бертеги почувствовал, как земля уходит из-под ног — в прямом и переносном смысле. Происходящее с ним не могло быть реальным! Он не мог находиться в подземном туннеле, освещенном факелами, разыскивая жену и дочь, которых похитили. Не мог смотреть на это… существо, словно вышедшее из фильма ужасов, в окружении тумана, который стелился по полу и скользил вверх по стенам…