Навеки

Он с помощью своего ясновидения, старых дневников и коробок с письмами, а также парочки местных преданий сумел составить полную картину произошедшего.

Эдвард Барристер, владелец «Сотни Вязов», как тогда называлась плантация, встретил пожилого Чарльза Фрейзера в спортивном клубе в Новом Орлеане.

– Азартные игры или девочки? – спросила я.

– Игры, – ответил Генри. – Мужчины подружились, и Фрейзер представил Барристера семье своего сына в Огайо. Он надеялся, что Эдвард женится на его внучке, Амелии.

– Мистер Фрейзер знал, какого рода плантация была у Барристера?

– Не могу сказать точно, но уверен, для него это не имело особого значения. Фрейзер слышал от приятеля, что Эдвард Барристер неплохо обеспечен, и поэтому счел союз с ним желательным. И, конечно, старик хотел, чтобы его внучка переехала в Алабаму поближе к нему.

Я уже знала большую часть остальной истории. Амелия Фрейзер вышла замуж за Эдварда, переехала на его плантацию по разведению рабов в Алабаме и долго жила там, превозмогая отвращение. Одинокая, несчастная, с мужем, проводившим большую часть времени в хижинах с рабынями, она влюбилась в красивого раба Мартина и родила от него ребенка.

То, что случилось с этим малышом, потрясло меня.

– Так Эдвард Барристер продал сына Амелии его собственному деду, – ошеломленно выпалила я.

– Да, – подтвердил Генри. – Барристер был взбешен тем, что Чарльз Фрейзер связал его с женщиной, способной лечь в постель с черным, так что…

– Но Барристер сам делал детей всем своим рабыням!

– Великие двойные стандарты, – усмехнулся Генри.

Какое-то время я молчала, нарезая яблоко для старика.

– Вам известно, что стало с ребенком, с Джедидайей?

– Мстительный замысел Барристера неожиданно привел к обратному результату, – улыбнулся Генри. – Потому что Чарльз Фрейзер, хотя тоже покупал и продавал людей, озлоблен не был. Вскоре он обратил внимание на умного мальчугана и взял его в дом. С Фрейзером жил его младший внук, сорванец примерно одного с Джедом возраста, поэтому дети обучались вместе – довольно распространенное явление в те дни. Когда Джед повзрослел, то стал управлять всей собственностью Фрейзера – и продолжал делать это после Прокламации об освобождении рабов. Благодаря умелому хозяйствованию Джеда в то нелегкое время, Фрейзеры оставались владельцами этой земли аж до 1920-ых.

– Джедидайя должен был унаследовать все, – заметила я, посмотрев на Генри. – Он же правнук Чарльза Фрейзера. Узнал ли Фрейзер когда-нибудь, что приключилось с его внучкой?

– Убежден, что он не мог не знать. Слухи об узнице, запертой в дальней комнате, наверняка дошли до него. Скорее всего, Фрейзер был в курсе, кем являлся Джедидайя, и купил его преднамеренно. Он не мог спасти внучку, потому что тогда никто не встревал между мужем и женой. Чарльз осознал, с каким извергом свел Амелию, и позволил Барристеру мнить, будто тому удалось обманом продать Фрейзеру внука-полукровку. Мне хотелось бы думать, что Фрейзер руководствовался добрыми родственными побуждениями, когда дал Джеду образование и позволил управлять поместьем.

Мне тоже хотелось надеяться, что с мальчиком, родившемся в таком кошмаре, в конечном итоге хорошо обращались.

– Как вы считаете, что унаследовал ребенок Линка? – спросила я.

– Светлый ум и бабушкину способность к целительству. – Генри ответил так быстро, что я прищурилась на него и постаралась внушить, что он должен раскрыть мне все, что ему известно. – У тебя есть кое-какая сила, не так ли, девочка? А теперь перестань, иначе у меня заболит голова. Если хочешь знать то, что знаю я, просто спроси.

– Простите, – выдавила я, удивленно моргая, но в то же время довольная тем, что Генри понял, на что я способна и что пыталась сделать. Получается, в этом человеке скрыто намного больше, чем я сначала думала. Он не просто предсказатель судеб с потрясающей аурой.

– Вы расскажете мне, что знаете, пожалуйста? Все обо всем?

И Генри заговорил; он болтал с удовольствием, но открыл мне мало действительно интересного. Как можно незаметнее я пыталась направить его мысль в нужном мне направлении, но дважды он просил меня прекратить, изумляя своим чутким восприятием. Генри подробно описывал свою жизнь в «Тринадцати Вязах», но когда я уже едва сдерживала зевоту, вдруг завел речь о своем ясновидении, и я навострила уши. Мне всегда было интересно послушать о сверх-способностях других людей. С самого детства я была так одинока, что стала даже подумывать, а не создать ли мне клуб для особенных вроде меня или хотя бы веб-сайт. Интересно, занят ли адрес CHUDAKI.com?

У Генри был дар предсказывать судьбы, лично мне такое не под силу. Порой я видела картинки из головы человека, но главным образом ориентировалась по аурам – по их рассеянным, тусклым или недостающим частям. Я не могла то же, что и Генри: посмотреть на кого-то и сказать, где произойдет какая-либо важная встреча, где найти сокровища или что-то в этом духе.

– … вместе, – завершив реплику, Генри ожидал моего ответа.

– Эээ… – Я пропустила мимо ушей его слова.

– Я сказал, что мы с тобой обладаем очень разными способностями, и разве не было бы здорово, удайся нам объединить усилия вместе, – повторил он, улыбаясь.

– Это поможет мне найти мужа?

– Это поможет тебе править миром.

– Управление миром не совсем то, чем мне хотелось бы заниматься, – твердо заявила я. – Кто такой Девлин?

Генри не ответил, а его аура начала менять цвет, принимая более темный оттенок. Вот бы угадать, к чему это.

Человеческие ауры постоянно менялись, но незначительно. Сердитый по натуре человек с красной аурой может принять лекарство и успокоиться. Тогда в его ауре появятся голубые мазки, но основа все равно останется красной. Но я никогда не видела, чтобы аура темнела, как сейчас у Генри.

Казалось, прошло много времени, прежде чем он проговорил:

– Девлин явился на землю, чтобы выполнить предназначение.

Я не могла определить, солгал ли он или попросту опустил большую часть информации. Наверное, умолчал почти обо всем и не хотел, чтобы я знала, о чем именно и почему. Я вспомнила, как Девлин обронил, что крутился рядом с моими девочками.

– Какое отношение Девлин имеет ко мне, и как мне получить силу достаточную, чтобы удержать его в комнате? И как взломать хрустальный шар и вынуть то, что там внутри, и что такое Прикосновение Бога и где оно находится?

В ответ на поток вопросов Генри только рассмеялся, от чего его аура опять стала небесно-голубого цвета. Должно быть, я доставила ему удовольствие, потому как его аура увеличилась в размерах. По природе я не была завистливой, но сию минуту я завидовала этой обширной, красивой ауре Генри.

– Ах, – произнес он наконец, – ну не замечательно ли получилось бы, если бы капельку моей силы можно было совместить с твоей? Мой дар позволил бы видеть прошлое и будущее людей, ну а твой – менять то, что открыл мой.

Над такой перспективой стоит поразмыслить. Интересная идея.

– То есть я смогу предвидеть, что кто-то сядет в машину и разобьется, и сумею сделать так, чтобы этот человек остался дома.

– А он уснет в ванной и утонет. Нет, я в более широком смысле. Думай масштабнее.

– Башни-близнецы? – спросила я, устремив взгляд в сад и вспоминая тот страшный день.

– Если бы ты была способна различать, что произойдет, то поняла бы, что последует за этим, и что могло бы получиться, если ход событий изменится. Тогда, изучив варианты, ты могла бы решить, стоит ли предотвращать какую-то катастрофу или нет.

Я не была уверена, но, похоже, старик пытался мне сказать, что предвидел те кошмарные терракты. Знал, что произойдет и проанализировал последствия всех этих смертей – и решил ничего не предпринимать.

– Нет, – возразила я. – Мне ни к чему так много власти и ответственности. Чтобы пришлось принимать подобное решение… Нет уж, спасибочки.

Генри не ответил, и я задумалась, что он сейчас видит. Разглядел ли, что я лгу? Не так давно я была уверена, что готова пойти на сделку с дьяволом, лишь бы это помогло вернуть мне мужа и золовку. А тут вдруг заявляю, что не хочу обрести способность проницать будущее и менять его.