Год в Касабланке

К счастью, английскую владелицу дома не пришлось долго уговаривать. Она интуитивно чувствовала, что финансы едва сводившего концы с концами писателя находятся в печальном состоянии. Но она также хорошо представляла себе, что марокканец, заплатив за дом рыночную цену, моментально снес бы его, а на этом месте построил бы уродливый многоквартирный дом.

И вот в тот день, когда прозвучал первый из целой серии взрывов, устроенных фанатиками-смертниками, я впервые переступил порог Дома Калифа как его владелец.

Внутри меня ждали три сторожа. Они встали навытяжку, приветствуя хозяина, готовые к исполнению его приказаний. Было похоже, что, по какому-то средневековому правилу торговли, дом перешел ко мне во владение вместе с ними. Одного из сторожей звали Мохаммед. Это был небритый сутулый верзила, страдавший нервным тиком. Все звали его Медведь. Второй сторож носил имя Осман. Он был моложе, спокойный и собранный, с улыбкой, никогда не сходившей с губ. Он работал в этом доме с малолетства. И, наконец, Хамза, старший в этой команде. Высокий и вежливый, он пожал мне руку, прежде приложив ее к сердцу.

Я взволнованно поинтересовался, слышали ли они о подрывниках-смертниках. Хамза покачал головой, ответив мне, что существуют более серьезные проблемы.

— Что может быть серьезней многочисленных терактов?

— Джинны, — услышал я в ответ.

— Джинны?

Все трое кивнули в унисон.

— Да, этот дом полон ими.

Тем, кто покупает дом за границей, следует подготовиться к неожиданностям. Я понимал, что нам придется преодолевать языковые трудности и культурные барьеры. Но мне и в голову не могло прийти беспокоиться о невидимых духах.

Мусульмане верят в то, что когда Аллах творил человека из глины, он также создал из огня джиннов. Их называют по-разному, и они делят землю с нами, вселяясь, как это принято считать, в живых существ. Джинны рождаются, создают семьи, рожают детей и умирают точно так же, как и мы. Обычно они не видимы для людей, но по своему желанию могут принять любое обличье, чаще всего появляясь в сумерках в образах кошек, собак или скорпионов. Бывают добрые джинны, но большинство из них злые. Ничто не приносит этим существам большего удовольствия, чем досадить людям, которые, по их мнению, чинят им серьезные неудобства.

Я спросил у сторожей, что же в таком случае следует предпринять.

Осман высказал общее мнение, спокойно посоветовав:

— Забейте овец. Вам придется забить несколько штук.

— Несколько это сколько?

— По одной на каждую комнату, — разъяснил Медведь.

Я быстро вслух подсчитал:

— Здесь по крайней мере двадцать комнат… Да это целое стадо. Просто кровавая баня!

Сторожа отчаянно заморгали и закивали. Они знали обычай, а в Марокко обычай — фундамент жизни. На Западе заколоченное досками здание может привлечь к себе бродяг. А в арабском мире, как каждому должно быть известно, пустующий дом магнитом притягивает злые силы. Оставьте дом пустовать на несколько недель, и вы сами не заметите, как от пола до потолочных балок все его пространство заполнит невидимый легион джиннов.

Глава 2

Не стой в опасном месте, уповая на чудеса.

Первая ночь, которую мы провели в Доме Калифа, походила на обряд посвящения. Сторожа умоляли нас не оставаться в доме до изгнания оттуда своенравных джиннов. А я упорно настаивал на обратном. Идти в гостиницу, если у тебя есть собственный дом, казалось мне безумием. После долгих препинаний Хамза, Осман и Медведь поняли, что меня не переубедить. Они согласились признать свое поражение при условии, что мы будем строго следовать нескольким правилам. Во-первых, мы все должны были расположиться в одной комнате на единственном засаленном матраце, вокруг которого углем будет нарисован круг. Кроме того, нам было строго заказано открывать окна, несмотря даже на удушливую летнюю жару. Нам также не разрешалось петь, смеяться и говорить громче, чем шепотом. Я поинтересовался почему.

— Потому что это разозлит джиннов.

Сторожа еще раз перечислили нам весь список запретов:

— Нельзя смеяться, разговаривать, куда-либо ходить и позволять нечистым мыслям появляться в голове.

— И это все? — спросил я.

С лица Османа исчезла улыбка.

— Нет, нет, — сказал он с испугом. — Есть еще куда более важные вещи, о которых следует помнить.

— И что же это такое?

— Нарушите их, и с вами случится нечто ужасное!

Жена выкатила глаза:

— Ну, что еще?!

Медведь глубоко вздохнул.

— Что бы там ни было, — сказал он, приседая от ужаса, — даже не пытайтесь приблизиться к туалету в ночное время. Мыться тоже нельзя.

Как я быстро догадался, озорные джинны больше всего любят прятаться под водой.

Рашана, которая всего лишь три недели назад родила нашего сына, Тимура, чуть не поперхнулась и возмутилась:

— Что за глупости!

— Мы постараемся, — смиренно сказал я.

Мы вошли в дом все вместе, когда сумерки в очередной раз сменились ночной тьмой. В доме не было электричества, поэтому мы передвигались при горящей свече. Огонь свечи создавал длинные призрачные тени на стенах и блеском отражался от спин тысяч тараканов, пустившихся врассыпную при звуке шагов незваных гостей. Наше шествие по длинному коридору, через большую гостиную и по лестнице вверх возглавлял Хамза.

Мы шли по дому, стряхивая паутину с лиц, и гостиница с электрическим светом, телевизором и пригодным к использованию санузлом казалась мне все более привлекательной. А уж когда мы попали в саму спальню, то я уже ни о чем другом и не мечтал. Мы притулились на матраце: Рашана прижала к груди нашего новорожденного сына, а я обнял Ариану. Вид у нас был жалкий.

Я посмотрел на Рашану сквозь мигающее пламя свечи и прошептал:

— Добро пожаловать в новую жизнь!

Мы оба уже готовы были рассмеяться, но тут вспомнили, что смеяться запрещено, поскольку это сердит джиннов.

Спальня была квадратная, с высоким потолком и маленькими окнами. На пестрых стенах углем было начертано что-то похожее на тайные символы. Некоторые из них напоминали математические формулы, другие смахивали на изображения животных в пещерах, нарисованные рукой первобытного человека. Я уложил Ариану и рассказал ей историю о смелой маленькой девочке, которая не боялась, когда ее пытались напугать. И тут, словно в продолжение истории, в дверь кто-то постучал. Это были три сторожа, которые, как они выразились, пришли пожелать нам удачи. Осман бросил по пригоршне соли в каждый угол, а Медведь прочел стих из Корана. Прежде чем они убрались, Хамза вновь предупредил нас о том, чтобы мы ни в коем случае не пользовались туалетом.

Сначала все было более или менее терпимо, несмотря на хор ослиных криков, постоянно доносившихся из глубины трущоб, множество комаров и удушливую жару. Все это мешало нам уснуть. Мне жутко хотелось отворить настежь окна, но, чтобы не беспокоить наших сторожей и сдерживать злых духов, я решил этого не делать. Наконец мы заснули, сбившись в кучу, как котята, на мерзком старом матраце. Под утро, часа в четыре, из темноты донесся чей-то голос. Он напоминал грубый рев и звучал где-то совсем близко. Своей силой он заглушил ослиные крики и шум драки бездомных трущобных псов. Рашана испуганно прижалась ко мне, а Ариана закричала от страха.

— Что это?

— Полагаю, это муэдзин призывает мусульман к молитве.

Моя попытка заснуть снова не увенчалась успехом из-за сильного желания сходить по малой нужде. Я сдерживал это желание почти час, пока терпеть не стало сил. «Джинны должны простить меня», — подумал я. Я неслышно проскользнул в туалет и принялся за дело. Удовольствие прервало появление из-за двери мрачной личности с густыми усами. Это был Хамза. Он захлопнул крышку унитаза прямо в середине процесса.

— Выходите отсюда! — злобно прошептал он.

— Это ты убирайся отсюда! — возмущенно закричал я.

Пару мгновений мы боролись в темноте: я — за то, чтобы поднять крышку свободной рукой, а он — желая во что бы то ни стало захлопнуть ее.