Меня не обманешь!

Сердце у нее упало, и болезненный спазм сжал желудок, когда она поняла, что это в самом деле Билл. Для чего он выслеживает их? Глупый вопрос! — ответила она себе. Впервые в жизни она поняла выражение «пойти ва-банк». Но другого выхода у нее нет.

Как бы она ни умоляла Билла, он не превратится в порядочного человека. И у нее нет волшебной палочки, которая вернула бы Лукасу память, чтобы он смог сам разделаться с Биллом.

Билл самодовольно ухмыльнулся ей, и Джослин поспешно встала так, чтобы Лукас не увидел своего сводного брата.

— Давай посмотрим, что здесь есть, — Лукас открыл дверь ювелирного магазина.

— Могу я помочь вам? — низенький толстый человечек, устало склонившийся над прилавком, увидев их, быстро выпрямился.

— Да. Нам нужны кольца для помолвки, — объявил Лукас.

— Настоящие камни являются прекрасным вложением, — заявил продавец.

— А вдруг они пропадут? — Джослин лихорадочно соображала.

— Мы застрахуем их, — нашелся Лукас.

Джослин подавила вздох. У нее было странное чувство, что она утратила контроль над ситуацией. По какой-то причине инициатива перешла к Лукасу, и она не могла понять, почему.

Оглянувшись через плечо, чтобы посмотреть, где Билл, она увидела, что он стоит перед витриной магазина. Все в ней перевернулось. Будь он проклят!

— Подождите, пожалуйста, минутку, пока я принесу из сейфа наши лучшие кольца, — продавец нырнул в глубь помещения.

— Ты хочешь белое золото? — спросил Лукас.

— Гмм, — Джослин с трудом удержалась, чтобы не оглянуться.

— Не беспокойся! Я могу позволить себе это. Ты сказала, что я имею право покупать все, что хочу, и вот я хочу купить кольцо для любимой женщины.

— Мне не нравится белое золото, — сказала, наконец, Джослин.

— Пожалуйста, — продавец поспешно возвратился к прилавку. Он поставил перед ними поднос с кольцами и удовлетворенно потер руки, как толстенький джинн, приготовившийся показать удивительный фокус. — Вот. Какой камень вы хотите?

Джослин хотела сказать, что маленький, но Лукас опередил ее.

— Что-то в этом духе будет неплохо смотреться. — Он взял розовый бриллиант, в котором было не меньше двух каратов. — Красивый камень в золотой оправе. Но, может быть, тебе хочется что-нибудь ярче?

У Джослин к горлу подступил комок.

— Тебе оно нравится?

Джослин, почувствовав, что он колеблется, поспешила восхититься кольцом:

— Оно просто великолепное, но, наверное, очень…

— Нет! — Лукас решительно положил конец ее колебаниям. — Мне нравится мое кольцо. Примерь его.

Едва дыша, Джослин смотрела, как он надевает кольцо ей на палец.

— Прекрасное кольцо! — с удовлетворением заявил Лукас.

Джослин смотрела на кольцо сквозь слезы, застилавшие ей глаза.

— Джослин! — Заметив блестевшие на ее ресницах слезы, Лукас растерялся. Она должна была ухватиться за кольцо обеими руками. Его мачеха поступила бы именно так. — Если оно тебе не нравится…

— Очень нравится, — сдавленным голосом возразила Джослин, пытаясь совладать со своими чувствами. — Оно чудесное.

Лукас обнял ее и нежно поцеловал в губы.

— Тогда оно твое.

— Спасибо. — Она больше не протестовала, решив, что возвратит кольцо Лукасу, как только он обретет память.

— Мы берем это кольцо, — объявил Лукас продавцу, терпеливо ждавшему их решения.

— Да, сэр, — откликнулся тот.

Неудивительно, что он доволен, огорченно подумала Джослин. Не каждый день покупают кольца с брильянтом такого размера, даже не поинтересовавшись ценой. Она ужаснулась, представив стоимость кольца. Но настоящие камни действительно являются хорошим вложением, утешила себя Джослин.

Вынув бумажник, Лукас извлек платиновую кредитную карточку и протянул ее продавцу.

— Я не задержу вас больше минуты, — и продавец снова исчез в глубине магазина.

— Наверное, он пошел проверить, платежеспособна ли твоя карточка, — предположила Джослин.

— Я бы выписал чек, но не знаю, сколько денег на моем текущем счете, — сказал Лукас.

— Полагаю, что их явно недостаточно для того, чтобы заплатить за это кольцо, сколько бы оно ни стоило, — заявила Джослин. — Ты никогда не допустишь, чтобы такие большие деньги лежали на беспроцентном счете.

— Я, в самом деле, такой? — Губы Лукаса дрогнули от сдерживаемой улыбки.

— Без сомнения. Это одна из причин, почему у тебя такие успехи в бизнесе. Ты умеешь использовать деньги.

Но какие у меня успехи в личной жизни? — с беспокойством подумал Лукас. Женщина, которая нужна ему, собирается покинуть его, и, кроме того, он не может доверять ей. С каждым часом, проведенным с Джослин, он все больше убеждается в том, что или она величайшая актриса, или у нее есть к нему какие-то чувства. Он видит, как она реагирует на его поцелуи.

Продавец, держа в руке кредитную карточку, снова подошел к ним.

— Я бы хотел взглянуть на ваши водительские права, мистер Форестер, — сказал он. Компания настаивает на двойной проверке вашей личности ввиду значительности совершенной вами покупки.

— Пожалуйста! — Лукас протянул ему свои права.

Продавец сличил подписи и перевел взгляд с фотографии на водительских правах на лицо Лукаса.

— Все в порядке, — сказал он, возвращая права Лукасу. — Позвольте сказать, что мне было очень приятно иметь дело с вами. Редко встречаются покупатели, которые знают, что именно им нужно.

Еще бы! Он слишком хорошо знает, что ему нужно! — мрачно подумал Лукас. Ему нужна Джослин. Он только не знает, не будет ли эта женщина, если ему удастся заполучить ее, использовать его всю жизнь. Перед ним всплыло недовольное лицо мачехи.

— Спасибо, — пробормотала Джослин, так как Лукас ничего не ответил продавцу.

— Пожалуйста, заходите еще, — пригласил он. — У нас большой выбор ювелирных изделий для разборчивого покупателя.

— Я думаю, что «разборчивый» — это эвфемизм «расточительного», — сухо заметила Джослин, как только они вышли из магазина. — Могу я теперь узнать, сколько стоит это кольцо?

— Нет, не можешь, — коротко ответил Лукас. — Это залог моей любви и надежды на будущее. Я отказываюсь клеить ярлыки на подобные вещи.

Джослин проглотила слезы. Она услышала от Лукаса слова, о которых всегда мечтала, но он не находится в здравом уме и твердой памяти. Какой жестокой может быть иногда жизнь! Все, что происходит, так неустойчиво, непостоянно и бессмысленно.

— Почему ты такая мрачная? — с беспокойством спросил Лукас. — Ты передумала, и кольцо тебе больше не нравится?

— Нет! — Все давно подавляемые надежды и разочарования Джослин вырвались наружу в одном этом слове.

Лукас был поражен ее реакцией. У него было странное чувство, что от него ускользает нечто очень важное, но ему никак не удавалось понять, что же это. В некоторых отношениях мысли Джослин были для него закрытой книгой — книгой, ради прочтения которой он дал бы очень много. У него вырвался тихий вздох, который не ускользнул от слуха Джослин.

— Что случилось? У тебя болит голова?

— Нет, теперь у меня уже не бывает сильной боли. Просто мимолетное неприятное ощущение. Я думаю о Рождестве, — солгал Лукас.

— Это не причина для вздохов. Хотя, — задумчиво продолжала она, — многие люди действительно полагают, что праздники наводят уныние.

— Я бы сказал, что они выбивают из колеи. Все кому не лень притворяются одной счастливой семьей, в то время как ты прекрасно знаешь, что они тебе чужие.

Почувствовав в голосе Лукаса боль, Джослин быстро обняла его.

— У тебя есть я.

Он поцеловал ее. Прохладные губы отозвались на его поцелуй с удивительной теплотой.

— Ты знаешь, что нам нужно для рождественского печенья? — спросил Лукас, когда они возвращались к машине. Джослин рассмеялась.

— Ты имеешь в виду еще что-то, кроме телевизора, спутниковой тарелки, стереосистемы и видеомагнитофона?

— Нам нужна елка.

— Елка? — повторила Джослин.

— Да, живая елка с запахом хвой.

— И с иголками, которые будут сыпаться на ковер? — спросила она.