Мучение

Но Даниель выглядел некомфортно — и он имел уважительную причину. Они не говорили с тех пор, как он увидел ее поцелуй с Майлзом, и сейчас они стояли с лучшей подругой Люси и врагом Даниеля бывшим… кем бы Кэм ни был Даниелю сейчас.

Но…

Даниэль был в ее доме. В кричащем расстоянии от ее родителей. Выгнали бы они его, если бы знали, кто он на самом деле? Как она представит парень, который был ответственным за тысячу ее смертей, с которым она была связана, как магнитом, почти все время, который был невозможным и неуловимый и скрытным, а иногда можно даже сказать, чью любовь она не понимает, кто работает с дьяволом, с ума сойти, а кто — если он думал появляться здесь незваный с демоном была хорошая идея — может быть, не зная её очень хорошо.

— Что вы здесь делаете? — Ее голос был сухим, потому, что она не может поговорить с Даниэлем, не говорив с Кэмом, также и она не могла говорить с Кэмом, не желая, бросить чем-то тяжелое в него.

Кэм заговорил первым. — С Днем благодарения тебя тоже. Мы слышали, что ваш дом был местом, чтобы прийти сегодня.

— Мы столкнулись с твоей подругой здесь, в аэропорту, — добавил Даниэль, используя плоский тон, которым он говорил, когда он и Люси были в общественных местах. Это было скорее формальностью, но делало ее жажду быть с ним наедине ещё больше, чтобы они могли быть по-настоящему. И таким образом она могла схватить его за лацканы пальто и глупо трясти его, пока он все объяснил. Это проходило достаточно долго.

— Что-то мы разговорились, заметил Кэм, подмигивая Келли.

Келли улыбнулась Люси. — Я представляла праздник в тесной компании семейства Прайсов, но это намного лучше. Так я смогу получить реальное представление.

Люси почувствовала, что ее подруга ищет в ее лице подсказки, как вести себя с этими двумя парнями. Благодарение становилось действительно неловким, и очень быстро. Это было неправильно.

— Время индейки! — Позвала ее мать с порога. Ее улыбка превратилась почти в гримасу, когда она увидела толпу на улице. — Люси? Что происходит? — Ее старый зеленый-белый-полосатый передник был повязан вокруг талии.

— Мама, — Люси сказала, указывая рукой, — это Келли, и Кэм, и… — Она хотела бы протянуть руку и положить на Даниэля, сделать хоть что-нибудь, чтобы ее мама знала, что он был особенным, единственным. Чтобы дать и ему понять то, что она все еще любила его, что все между ними будет в порядке. Но она не могла. Она просто стояла. — … Даниэль.

— Хорошо. — Ее мама покосилась на каждого из вновь прибывших. — Ну, гм, добро пожаловать. Люси, дорогая, могу я сказать тебе пару слов?

Люси пошла к матери в переднюю дверь, держа палец, чтобы Келли знала, что она скоро вернётся. Она последовала за матерью через фойе, через тускло освещённый коридор, где висели фотографии из детства Люси, и в уютной спальне ее родителей они остановились. Ее мама села на белое покрывала и скрестила руки. — Хочешь сказать мне что-нибудь?

— Извини мам, — сказала Люси, присев на кровать.

— Я не хочу запрещать есть что-либо из еды, но не думаешь ли ты, что нам нужно определить какую-нибудь границу? Не было ли одного неожиданного гостя достаточно?

— Да, конечно, ты права, — сказала Люси. — Я не приглашала всех этих людей. Я сама потрясена, что они появились.

— Просто у нас будет так мало времени с тобой. Мы любим встречаться с твоими друзьями, — сказала мама Люси, гладя ее по волосам. — Но все же больше мы ценим время, проведённое с тобой.

— Я знаю, что это такая большая компания, но мам — Люси прислонилась щекой к открытой ладони ее матери. — Он особенный. Даниэль… Я не знала, что он придёт, но сейчас он здесь, мне нужно время с ним, так же как нужно с тобой и папой. Это что-нибудь объяснило?

— Даниэль? — Повторила ее мама. — Этот прекрасный блондин? Вы двое…

— Мы любим друг друга. — По какой-то причине, Люс дрожала. Даже если у нее были сомнения относительно их отношений, говоря это вслух, ее маме, что она любила Даниеля, сделало это похожим на правду-заставило ее вспомнить, что несмотря ни на что она правда любила его.

— Я вижу. — Когда ее мама кивнула, ее коричневые кудри, зафиксированные лаком, оставались на месте. Она улыбнулась. — Ну, мы же не можем выгнать и всех остальных, кроме него, не так ли?

— Спасибо мама.

— Спасибо твоему отцу, тоже. И дорогая? В следующий раз, немного больше предварительной информации, пожалуйста. Если бы я знала, что ты приведешь домой Единственного, я бы захватил детский альбом с чердака. — Она подмигнула, целуя Люси в щечку.

Вернувшись назад в гостинную, Люс первым делом подбежала к Даниелю.

— Я рад, что в конце-концов ты со своей семьей, — сказал он.

— Я надеюсь, что ты не рассержена на Даниеля за приглашение меня, — Кэм вошел, а Люси искала надменность в его голосе, но не нашла ничего. — Я уверен, вы оба скорее хотели бы, чтобы я не был здесь, но… — он посмотрел на Даниеля — …уговор есть уговор.

— Несомненно, — сказала Люси прохладно.

Лицо Даниеля не выражало ничего. Пока оно не потемнело. Майлз вошел из обеденной комнаты.

— Гм, эй, твой папа готов сделать тост. — Глаза Майлза были направлены на Люси, в некотором роде это заставило ее думать, что он настойчиво пытался не встретиться с пристальным взглядом Даниеля. — Твоя мама сказала мне спросить, где ты хочешь сидеть.

— О, где же. Возможно рядом с Келли? — Мягкая паника ударила Люси, так как она подумала обо всех остальных гостях и необходимости держать их насколько возможно далеко друг от друга. И о Молли — подальше от каждого. — Я должна сделать рассаживающую диаграмму.

Роланд и Ариана сделали быструю работу по перестановке карточного стола к краю обеденного стола, так банкет сейчас простерся в гостиной. Кто-то набросил золотую с белым скатерть, и ее родители даже выставили их свадебный сервиз. Свечи были зажжены и бокалы с водой наполнены. И скоро Шелби и Майлз вносили дымащиеся блюда зеленых бобов и картофельных пюре, пока Люси занимала свое место между Келли и Арианной.

Их тесная обеденная компания в честь Дня Благодарения состояла из двенадцати персон: четыре человека, два Нефилима, шесть падших ангелов (по трое на стороне Добра и Зла), и одна собака, одетая как индейка, со своей порцией объедок под столом.

Майлз шел на место непосредственно напротив Люси — пока Даниель не послал ему угрожающий взгляд. Майлз остановился, и Даниель должен был вот-вот сесть, когда Шелби проскользнула прямо. Улыбаясь с маленьким взглядом победы, Майлз сел слева от Шелби, напротив Кайли, пока Даниель, выглядя неопределенно раздраженным, сел от нее справа, напротив Арианы.

Кто-то, пытаясь привлечь внимание Люси, толкнул ее ногой под столом, но она не подняла взгляда от своей тарелки.

Как только каждый был рассажен, отец Люси встал во главе стола, столкнувшись ногой с ее матерью. Он позвенел своей вилкой по бокалу красного вина. — Я известен тем, что произношу очень дллинную речь, а может и две, в этот праздник. — Он посмеялся. — Но мы никогда не принимали так много, голодно смотрящих, детей, так что ближе к делу. Я благодарен моей любимой жене, Дорин, моему лучшему ребенку, Люси, и всем вам за то, что присоединились к нам. — Он остановился на Люси, погладил свои щеки так, как он делал, когда он был особенно горд. — Это удивительно видеть, как ты расцветаешь, превращаешься в красивую молодую леди с таким большим количеством друзей. Мы надеемся, что это не последняя наша встреча. Аплодисменты, каждому. За друзей!

Люси вызвала улыбку, скрыв хитрый блеск, который разделяли все ее "друзья".

— Cлушайте, слушайте! — Даниель нарушил исключительно неуклюжее молчание, подняв свой стакан. — Разве хороша жизнь без надежных, верных друзей?

Майлз едва посмотрел на него, погрузив сервировочную ложку глубоко в картофельное пюре. — Сказано непосредственно мистером Верность.

Прайсы были слишком заняты передавая блюда на другой конец стола, поэтому не заметили грозного взгляда Даниэля адресованного Майлзу.