Бюро волшебных случайностей

Я понимала, что он прав, но все равно надулась: и снова здравствуйте, начинается проповедь. Он словно прочитал мои мысли, знакомо улыбнулся и замолчал.

Зайдя в квартиру, Левка сразу прошел на кухню, осмотрел груды мусора, споткнулся о пустую пивную бутылку. Я могла поклясться, что откуда-то из-за холодильника донеслось пара крепких словечек, но он, похоже, их не услышал.

- Ну что ж, - Левка посмотрел на меня. – Будем работать.

Дальнейшее мне было уже знакомо. Он переоделся в «служебное» и долго читал что-то странно звучащее по толстой потрепанной книге с церковно-славянским шрифтом. Заглянув через его плечо, я с трудом прочитала заголовок: «Последование молитвенное над домом или местом очарованным и оползняемым от злых духов».

Потом мы выпили кофе, и я отвезла Левку обратно к собору. На прощание он дал мне визитку.

- Если что, звони в любое время. Хоть днем, хоть ночью.

При этих его словах во мне что-то оборвалось от недоброго предчувствия.

- Что «если что»? – спросила я с кривой усмешкой.

Левка не ответил и только перекрестил меня.

                                                        14.

Вернувшись домой, я сразу поспешила на кухню. Ничего не изменилось, мусор по-прежнему валялся на полу, а грязная посуда громоздилась в мойке. Правда, хуже не стало, и на том спасибо.

- Дура ты, Лизка! – пробурчал Михрютка из духовки. – Да вымою я твою посуду, вымою. Успокойся. Елевферий твой – хороший парень, не хочется его обижать. Старался ведь. Не то что тот, первый. Эх ты, такого мужика упустила! Ананас-то купила? – сварливо добавил он.

Что там Левка говорил о специалисте? Где только его взять? Поехать в какой-нибудь мужской монастырь? Впрочем, если Михрютка прекратит безобразничать, пусть живет. Вот только слова Левкины не давали мне покоя.

Получается, что Михрютка – это внешнее продолжение моего «я»? И он бесится от того, что я хотела бы в себе что-то изменить? Но разве я хотела? Меня, вроде, все в себе устраивает. Или уже не все? О чем я думала сегодня у фонтана? Зачем зашла в собор? Опять случайно? Не думаю…

Ближе к вечеру вдруг позвонил Ракитский.

- Можно приехать? – спросил он.

- Нет! – рявкнула я и бросила трубку.

Но через полчаса он уже названивал в мою дверь. Я смотрела в глазок, как он топчется на площадке с букетом в руках, и злобно пыхтела. Очень хотелось послать его подальше. И швырнуть вслед букет. Но чтобы швырнуть букет, сначала надо было открыть дверь и взять его.

- Лиз, открой! У меня для тебя новости! – ныл Антон.

Вздохнув, я все-таки открыла дверь, но в прихожую его не пустила, заслонив собою проем, как амбразуру дота.

- Выкладывай!

- Ты одна? – пытаясь заглянуть поверх моей головы в квартиру, он протянул мне букет роскошных кремовых орхидей с тонким ванильным запахом. Их лепестки напоминали экзотических бабочек.

- Нет, у меня в гостях футбольная команда. Первый тайм мы уже отыграли, - пропела я трагическим голосом, пытаясь повторить интонации Александра Градского. – Так что давай, вываливай свои новости и уматывай.

Букет мне все-таки стало жалко. Цветы-то чем виноваты, тем более такие красивые?

- Можно войти? – Антон явно не терял надежды.

- Нет!

- Лизун, ну прости! Хочешь, на колени встану?

Из лифта вышла соседка и очумело посмотрела на нас. Еще бы! Ну просто картинка маслом. Красавец-мужчина в отпадном костюме и я – растрепанная, в халате, едва прикрывающем зад, и с забинтованной ногой. Скрипнув зубами, я втащила Антона в квартиру и захлопнула дверь. А то ведь Анастасия прилипнет к своему глазку, с какой радости я должна ей предоставлять бесплатный спектакль?

- Ну, что там еще за новости? – потребовала я, когда мы зашли в гостиную.

- Новости хорошие. И важные, - Антон загадочно улыбнулся. – Но скажу не за просто так.

- Так, все! – я разозлилась еще больше. – Выметайся к чертовой бабушке вместе со своими новостями. Ты у меня больше не работаешь, так что не надо песен.

- Лиз, ну успокойся! – он сел рядом со мной и крепко обнял, да так, что я не могла и рыпнуться.

- Пусти, идиот! – заорала я. – Ребра болят.

- Извини! – он отпустил меня, и я сразу отодвинулась подальше. – Лиз, ну не сердись. Я был не прав. Момент был очень напряженный. Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Я молчала. Обиды-то как таковой уже не было, я вообще редко на кого сержусь долго. Но дело-то в том, что не нужен он мне сейчас. Вообще не нужен. Любой человек в этот момент мог мне скорее помешать, чем помочь.

- Лизун, я хотел тебя пригласить в ресторан.

- Ой, только не это! – скривилась я. – У меня сил нет куда-то ехать.

На лице Ракитского изобразилось что-то очень сложное, целая гамма разных чувств. Знаете, как музыкальный слух проверяют? Вот тебе аккорд, спой каждый звук по отдельности. Два звука сможешь различить и спеть – хорошо, три – отлично, а четыре – это уже абсолютный слух. Так вот аккорд чувств на физиономии Ракитского оказался моему внутреннему «слуху» не по зубам.

Тем не менее он не сдался и продолжал меня соблазнять:

- Лиза, там севанские голубые раки! Сваренные в пиве!

- Где? – не выдержала я.

- Маленький такой ресторанчик на Петроградской. «Эвридика» называется.

Я подпрыгнула, словно от электричества:

- Как?!

- «Эвридика». Недавно открылся.

Вот это да! Пора бы и привыкнуть к совпадениям. А я все дергаюсь.

- Ладно. Если только голубые раки… - нерешительно протянула я, сдаваясь. – Пойду переоденусь.

Вот подлец, знает, что отказаться от раков – это выше моих сил. Тем более от голубых. Мало кому известно, что цвет раков, а также вкус и запах их мяса напрямую зависит от чистоты и прозрачности воды, в которой они живут. Черный рак пахнет тиной, даже если варить его со всевозможными травами и приправами. А вот голубой – это неописуемо. Кто пробовал, знает. А кто не пробовал, тому все равно не объяснить. Конечно, сваренные, они все равно красные, но отличить можно сразу.

Скоренько сообразив неброский макияж в прозрачно-пастельных тонах – хит сезона! – я задумалась: шелковые брюки или длинное платье? Сверкать забинтованной коленкой не хотелось. Ракитскому свои травмы я объяснила по накатанному варианту: ездила по делам за город, вышла по необходимости, не заметила овраг и загремела. Подумав, остановилась все же на бледно-сиреневом костюме: блузка без рукавов и длинная струящаяся юбка-солнце.

Ресторанчик затерялся в переулках за Сытным рынком. Маленький, всего на восемь столиков, он был похож на грот. Может, подразумевалось подземное царство Аида? Полумрак, на столах - маленькие светильники в виде раковин. За роялем – молодая девушка в белом платье, похожем на греческую тунику, она наигрывала что-то тихое, похожее на сонный летний дождик. Вспомнилось: дача, застекленная веранда, струйки стекают по окнам, а я читаю «Графа Монте-Кристо» и жую первые, невероятно кислые яблоки…

Раки оказались превыше всех похвал. Их действительно варили в светлом легком пиве и подавали в глубокой тарелке прямо с отваром и ломтиком лимона. Покончив с ними, мы заказали красное греческое вино («Вино на пиво – это диво!» – сказал Антон) и брынзу. Все темное вдруг отступило, оно оказалось где-то там, может, на улице у порога, может, совсем ушло… Мы смеялись, болтали о всякой всячине, даже танцевали на крохотном пятачке перед эстрадой – если, конечно, можно назвать танцем топтанье на одном месте. Радость пузырилась во мне, как шампанское. Я стала легкой, воздушной и готова была взлететь, кружиться в воздухе…

Антон вызвал такси. По дороге я задремала и проснулась от того, что Антон на руках вытаскивал меня из машины.

- Я сама! – пыталась протестовать я, но Антон перекинул меня через плечо и понес к подъезду.

- Считай, что я тебя похитил! Как Зевс Европу.

- Бычара! – засмеялась я и свесилась тряпочкой.

- Где ключи? – спросил он, когда мы уже стояли перед дверью квартиры? В сумке?