Пограничник

Иван выбежал наружу, свернул направо, туда, откуда, как ему казалось, доносился шум, и побежал. Он был готов ко всему: не страшна ему была сейчас ни стая свирепых шеликудов, ни разъяренная кумора, ни голодный сабардык, но, к своему разочарованию, он не встретил никого из них. Примерно метров через триста он выскочил в большой колодец, куда сходились несколько коллекторов. Стекающая по ним вода исчезала в громадном люке, прикрытым чугунной решеткой. Иван посветил вверх, но своды были так высоки, что свет фонарика терялся, не в силах пробить толщу мрака. Правда, Иван различил на границе света и тьмы черную тень — тьма сгущалась, чернея, словно там, под потолком, на стене, была не тварь, а некая дыра в пространстве, черная дыра.

А еще Иван услышал шипение. До того знакомое, что у него аж под ложечкой засосало.

— Ива-ан… Вот мы и встретились, Ива-ан…

Иван поднял дробовик, чтобы выстрелить, но тут же опустил. Если Мария у Хурмаги, он может ненароком ранить девушку.

— Эй ты, гадина, спускайся вниз! — крикнул он, надеясь разозлить Хурмагу. — Иди сюда и дерись!

В ответ темнота рассмеялась…

Ивану на мгновение показалось, что Хурмага там, во мраке, не один, что их там много, потому что этот страшный смех рассыпался на десятки голосов, гулко прокатился под сводами, а потом словно снова собрался в одно.

— Твоя женщина, Иван, у меня, — прошипело сверху, — лучше ты приходи ко мне. Я жду, приходи…

Послышался шелест громадных крыльев, тень скользнула над его головой, что-то звякнуло, и Иван остался в колодце один. Он заметался, надеясь найти лестницу или потаенные ступени, пытался забраться прямо по стене, но как назло в этом месте она была скользкой как лед, и Иван прекратил бесполезные попытки. Он в ярости кусал губы, бил кулаком в стену… Конечно, выход наверх был и, возможно, где-то поблизости, но найти его в лабиринте тоннелей было невозможно. А значит, действовать надо по-другому. Рационально и обдуманно. Можно было, конечно, от злости на себя разбить голову о стену, но только толку от этого немного.

Только бы Мария была жива!

Иван даже вообразить не смел, что мог сотворить с ней Хурмага… Торопливо он возвращался обратно к храму, держа дробовик наизготове.

«Где же он прячется в Москве? Центр города выжжен… Значит, вспоминай, какие еще небоскребы остались. Так… Все. Знаю, где он может быть: центральный офис „Нового Авалона“, небоскребы Тринити. Это мне с Киевского шоссе надо до Каширки добраться. В одной из высоток размещалась клиника, где эту тварь воскресили, лучше сказать — засунули в тело майора. Точно, это там! По прямой километров тридцать будет. Но это по прямой… Эх… Так и не успели достроить еще одно кольцо под землей…

Ну почему Мария вышла в тоннель? Почему? Почему, Господи? Кто ее позвал? Что она услышала? Крики о помощи? Плач? Плач… Да, тогда в тундре здорово он меня доставал, этот плач, а потом я его больше не слышал… Мария! Мария… Эх, эти женщины, нет бы меня позвать… Мария! Я иду, Мария, ты только живи, ладно? Мария!»

Иван заскрипел зубами — луч фонарика мотался по полу и по серым, шероховатым стенкам тоннеля. Дыхание сбилось: «Так, вот и вход…»

Иван толкнул дверь, ввалился в придел, поднял голову и на какое-то мгновение обомлел: у праздничной иконы, высился, словно облитый светом, незнакомец. Он был огромен, и волосы его разметались по плечам, путаясь с исходящим от него ослепительным сиянием. Иван вдруг услышал сильный шум, будто шорох от десятков крыльев. И на миг ему почудилось, что за плечами неведомого гостя расправляются сверкающие как расплавленное серебро крылья… Иван зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то храм был пуст. Он перевел дух, попятился, выставив перед собой ставшее совершенно бесполезным оружие, потом, осторожно ступая по стеночке, добрался до двери справа, толкнул ее, тихонечко, стараясь не шуметь, прикрыл за собой, перевел дух и бросился в свою каморку.

— Чего только не померещится! — бормотал он, надевая разгрузку, затягивая ремни и проверяя карманы. — Видно, глаза так привыкли к темноте, что свет уже воспринимается как нечто диковинное.

Он пересчитал запасные магазины, развернул холстину с копьем Святого Георгия. Еще вчера он надел наконечник на деревянную рукоять с крестовиной, превратив его в подобие ножа. Помедлив секунду, он вложил его в запасные ножны, тщательно проверив, чтобы наконечник не выпал ненароком. Наверняка еще оружием можно разжиться на базе военного батальона ООН, расположенного как раз по пути к Тринити.

— Миу…

Иван удивленно обернулся — в комнату, гордо задрав хвост, ступила белая кошка. Она как ни в чем не бывало подошла к Ивану, потерлась о его ноги, развернулась и потерлась еще раз, теперь другим боком.

— Миу! — кошка задрала мордочку, заглядывая Ивану в глаза.

Иван с удивлением разглядывал ее. Неужели эта та самая кошка, которую он встретил в «Авалон-Компани»? Маловероятно, конечно, но кто знает? Недаром, небось, говорят, что кошки — самые загадочные существа.

— Покормить тебя, что ли? — Иван наклонился, почесал кошку под подбородком. Та изловчилась и потерлась о его руку щекой. Как она все-таки сюда попала? Иван задержался еще на минуту, зашел на кухню, открыл ножом банку с тушенкой. Вывалил содержимое в глиняную миску, миску поставил на пол.

— Давай, существо, лопай!

Кошка принялась за еду, урча от удовольствия.

Иван надел каску, застегнул ремешок, перекрестился на икону Спаса и вышел, не оглядываясь. Ему предстоял далекий путь.

Глава шестая

ДОРОГА

Тушить перед иконами свечи, зажженные Марией, Иван не стал. Вокруг был камень, и загораться было нечему. Они погаснут сами, когда догорят. Ключ с собой Иван тоже не взял. Он запер дверь, а его положил на притолоку — кому надо, догадается, а животные в храм не проникнут. Отчего-то он был уверен, что кошка, если ей будет надо, запросто найдет дорогу и туда, и обратно.

Иван не знал пути наверх, с трудом понимая, где он сейчас находится. По его мнению, они не могли уйти далеко от Киевского шоссе, но в любом случае ему надо было попасть на Пятое транспортное кольцо и пройти по нему до Каширского шоссе. Задача трудная, почти невыполнимая, но он знал, что отныне его ведет Тот, Кто распят на этом маленьком нательном крестике Марии. Больше надеяться было не на кого.

Возвращаться назад, в «Новый Авалон», он не стал, а шел и шел по нескончаемым подземным коридорам все время вверх, а если видел лестницу, то поднимался по ней. Наверное, его кто-то вел, потому что не прошло и часа, как он очутился в узком коридоре, который с виду казался тупиком, но на деле заканчивался вентиляционной шахтой.

Иван поднялся по ржавым скобам, ногами выбил полусгнившие доски, загораживающие окошко, и вылез наружу. Он оказался в небольшом дворике, окруженном с трех сторон высоким бетонным забором, с четвертой к нему примыкала глухая стена дома. Не место, а идеальная ловушка — надо было срочно выбираться из нее. Он сдернул с плеча дробовик, спустил его с предохранителя и едва успел сделать несколько шагов в сторону предполагаемого выхода из этой бетонной ямы, как услышал рычание. Ему навстречу медленно вышла громадная среднеазиатская овчарка. Прижав короткие уши, пес оскалил зубы и глухо заворчал. Глаза его смотрели вроде даже без особой злости, скорее настороженно. Иван слегка расслабился, постаравшись всем своим видом дать понять собаке, что он не представляет для нее никакой угрозы.

— Эй, Мухтар! Фьють! — свистнул он. — Ко мне! На!

Но собака не отрываясь смотрела на дробовик Ивана. Значит, обученная и знает, что это такое. Иван вскинул оружие, не желая тратить время на животное, но собака кинулась в сторону, чуя, что ей угрожает опасность. Иван опустил «Сайгу», и пес снова вернулся на место, всем своим видом давая понять, что Иван мимо него не пройдет.

Иван ругнулся сквозь зубы.

— Что это еще за игра?

Пес с довольным видом переминался с лапы на лапу, поглядывал на Ивана и, казалось, совсем не питал к Ивану неприязни. Но стоило Ивану пошевелиться, он приподнимал верхнюю губу, обнажая громадные желтые клыки…