Страница 21 из 63
— А ты веришь в существование лидера, называемого Лоцманом? — спрашиваю я.
— Да! — взволнованно восклицает Инди. А затем, к моему удивлению, она начинает декламировать мягким голосом, очень не похожим на ее обычный резкий тон:
Проходит солнце день за днем
По небу, сквозь ночной излом
Сияют звезды ночь за ночь
Тьму над землей сгоняя прочь.
Однажды лодка по волнам
Причалит с девой к берегам¹.
— Ты сама сочинила? — внезапная вспышка зависти пронзает меня. — Я знаю, что это не одно из Ста стихотворений.
— Я не писала этого. И это не стих, — уверенно говорит Инди.
— Но похоже на стихотворение, — замечаю я.
— Нет.
— В таком случае, что же это? — спрашиваю ее. Я быстро понимаю, что с Инди спорить бесполезно.
— Мама рассказывала мне о нем каждую ночь перед сном, — отвечает Инди. — Когда я достаточно повзрослела, чтобы спросить об этом, она ответила, что Лоцман это тот, кто возглавит Восстание. Мама считала, что именно женщина должна приплыть по воде.
— О, — удивляюсь я, ведь всегда думала, что Лоцман придет с неба. Но, возможно, Инди права. Я снова вспоминаю строчки из стиха Теннисона. Там было написано про воду.
Инди думает о том же. — Тот стих, который тырассказывала, когда мы убегали, — начинает она. — Я не слышала его раньше, но его слова доказывают, что Лоцман мог приплытьпо воде. То место из стиха — это гряды песка на отмели в воде. А Лоцман — это тот, кто благополучно проводит лодки в гавань.
— Мне не много известно об этом Лоцмане, — я говорю искренне, но у меня есть свои собственные надежды на лидера восстания, и они не совсем совпадают с версией Инди. Тем не менее, идея здесь та же самая. И история, данная мне архивистом, подтверждает, что Лоцман снова и снова меняет свой облик. И я, и Инди, мы обе можем оказаться правы. — Я считаю, что это не имеет особого значения. Это мог быть и другой человек, мужчина или женщина, спустившийся с неба или приплывший по воде. Ты согласна?
— Да! — голос Инди звучит торжествующе. — Я так и думала. Ты не только ищешь своего парня. Ты также находишься в поисках чего-то иного.
Я гляжу на тонкую полоску неба, усыпанного чистыми яркими звездами. Так ли это? Я проделала долгий путь из Городка, думаю я с нежданным чувством восторга и удивления, и остается пройти еще совсем немного.
— Мы могли бы выбраться наверх, — тихо говорит Инди. — Идти по поверхности. Или попытаться пройти по другому ущелью. Может быть, там мы найдем его или повстанцев. Она включает фонарик и освещает им склон ущелья. — Я знаю, как взобраться наверх. Этому нас обучали в Сономе. В моей провинции. Завтра мы найдем подходящее место, где стены не такие высокие и отвесные.
— Раньше мне не приходилось подниматься в подобных условиях, — говорю я. — Как думаешь, у меня получится?
— Если будешь осторожной и не станешь глядеть вниз, то да, — отвечает Инди.
Повисает тишина, пока я гляжу вверх и понимаю, что даже этот ограниченный клочок неба содержит в себе больше звезд, чем я могла ухватить взглядом, живя в Городке. По какой-то причине, это вселяет в меня надежду, что есть еще много вещей, которые я могу увидеть. Я продолжаю надеяться ради моих родителей и Брэма, ради Ксандера и Кая.
— Давай попробуем, — произношу я, наконец.
— Начнем поиски рано утром, — говорит Инди. — До рассвета. Мне бы не хотелось идти на открытой местности при дневном свете.
— Мне тоже, — соглашаюсь я, рисуя на песке первую строчку, и, впервые за все время, вторую:
К тебе карабкаюсь во тьме
А ждешь ли ты меня при звездах и луне.
Глава 13
Кай
Края каньона черно-оранжевые. Как будто огонь застыл и превратился в скалу.
— Так высоко, — говорит Элай, изумленно глядя вверх. В этом месте стены выше, чем у любого из зданий, виденных мной когда-либо, даже выше, чем тот Холм. — Такое ощущение, что какой-то великан разрезал землю и бросил нас внутрь.
— Да, похоже, — отвечаю ему. Изнутри Каньона ты видишь реки, пещеры и скалы, которые никогда не разглядишь сверху. Как будто внезапно, очень близко, увидел процессы, происходящие в твоем теле: смотришь, как бежит твоя кровь, слушаешь звук сердца, бьющегося внутри.
— Здесь все совсем не так, как в Центре, — говорит Элай.
— Ты из Центра? — одновременно спрашиваем мы с Виком.
— Я вырос там, — отвечает Элай. — И никогда не жил где-то еще.
— Наверное, тебе одиноко здесь? — предполагаю я, вспоминая себя в возрасте Элая. Когда я переехал в Орию, то чувствовал себя таким одиноким — кажется, слишком многимлюдям известно, что такое одиночество.
— Это неважно. А как получилось, что Аномалии застряли в этих местах? — спрашивает Элай.
— Настоящие Аномалии сами предпочлибыть такими, и вернулись, когда началась эпоха Общества, — рассказываю Элаю и вспоминаю кое-что еще. — Те, кто обитает в Каньоне, не называют себя Аномалиями. Они всегда представляются фермерами.
— Но как они могли выбрать такую жизнь? — Элай выглядит очарованным.
— До того, как Общество взяло власть в свои руки, были люди, предвидевшие его приход и не желавшие становиться частью его. Они начали запасаться необходимыми вещами в недрах Каньона. — Я указываю на изгибы и углубления в песчаных стенах. — Здесь повсюду скрытые пещеры. У фермеров хранилось достаточно еды для поддержания жизни, пока не приходило время сажать припасенные семена и собирать урожай. Они называли свои поселения местечками, потому что не желали использовать для этого слова Общества.
— А разве Общество не выслеживало их?
— Несомненно. Но у фермеров было преимущество, потому что они пришли сюда первыми. Они могли отразить нападение любого, кто пытался преследовать их. А общество надеялось, что фермеры вымрут рано или поздно. Это не самое удобное место для жилья. — Кусок моего пальто начал отклеиваться, и я приостанавливаюсь у сосны, чтобы собрать еще сока. — Общество также преследовало другую цель в отношении фермеров. Многие люди, жившие в Отдаленных провинциях, были слишком напуганы, чтобы пытаться сбежать в Каньон, так как Общество распространяло слухи о том, какими дикарями являются фермеры.
— Как думаешь, они действительно попытаются убить нас? — с беспокойством спрашивает Элай.
— Они беспощадны к любому, кто имеет отношение к Обществу, — говорю я. — Но мы теперь не принадлежим Обществу. Мы — Отклоненные. Они не убивали сразу Отклоненных или других Аномалий, если те, конечно, не нападали на них.
— А как же они узнают, кем мы являемся? — интересуется Элай.
— Им достаточно будет взглянуть на нас, — говорю я. — Мы не выглядим, как Граждане или чиновники. Мы молоды, грязны, растрепаны, и, очевидно, что в бегах.
— Почему же твой отец не привел сюда вашу семью? — спрашивает Вик.
— Общество право в отношении некоторых вещей, — отвечаю я. — Ты умрешь здесь свободным, но умрешь быстро. В этих ущельях фермеры не имеют никаких лекарств, не владеют технологиями и всем тем, что доступно в Обществе. Мама не желала для меня такой жизни, и отец уважал ее мнение.
Вик кивает. — Итак, мы собираемся найти этих людей и просить их о помощи, так как они помогли твоему отцу.
— Да, — говорю я. — И еще я надеюсь поторговаться с ними. У них есть карты и древние книги. По крайней мере, были раньше.
— А что у тебяесть для торговли? — резко спрашивает Вик.
— То же, что у тебя и у Элая, — отвечаю я. — Сведения об Обществе. Мы ведь жили в нем. Уже прошло то время, когда в Отдаленных провинциях существовали настоящие деревни. Это означает, что люди из ущелий давно не имели возможности вести торговлю или общаться с кем-нибудь.
— Итак, если они действительнозахотят торговаться с нами, — голос Элая звучит неуверенно. — Что мы будем делать со всеми этими бумагами и книгами, когда получим их?