Пешки - сборник рассказов

Я поняла, что Вальтер создает список, состоящий из девчонок, которых можно отправлять на работу, естественно, с указанием соответствующей цены, чтобы не вызвать подозрений очень большой или, наоборот, не привлечь ненужного внимания и разговоров очень маленькой суммой. Но Вальтер не знает, кто именно уедет на свою последнюю работу в этот раз, потому что он сам не звонит девушкам. Он в этой цепочке теневая фигура. Звонит тот, другой, Илья. Поэтому Вальтер и не удивился, что я появилась у него в клубе через неделю. Он просто думал, что мое время еще не пришло. Он намеренно, из мести, внес меня в список «смертниц» и ждал. Он не предполагал, что все так обернется, что я начну искать Тигренка, а потом случайно услышу тот злополучный разговор, что в итоге я все пойму и начну действовать. Он этого не знал.

Я целых три недели искала Тигренка везде, где только могла, но не нашла. Нет, она не была моей подругой. Мы просто обменялись телефонами, когда в первый и последний раз работали вместе в клубе. Я не знала о ней ничего, кроме имени и номера мобильного телефона. А потом она попросила меня помочь ей найти жилье. Я помогла. Просто позвонила друзьям, чтобы взяли ее пожить в свою общагу, но и они ничего не знали о ней сейчас. Она никому не оставила адреса своей съемной квартиры. Даже названия города, откуда она приехала, я не знаю. Теперь я понимаю, что Тигренка больше нет. Я пыталась искать того самого Илью, который звонил мне тогда. Но его номер заблокирован. О нем никто ничего не слышал. Оксана-Бестия сказала мне, что месяца три назад, когда она начинала работать в Москве, ей звонил какой-то Миша и предлагал поехать куда-то за город, но когда она приехала вместе с другом, Миша сказал ей, что площадка отменилась. Номера машины Миши и Ильи не совпадают. Номера Мишиного телефона у Оксаны нет. Миша использовал анти-определитель, а Оксана номера не спросила. Зачем? Договорились же, где встречаться. Никаких связывающих ниточек, ничего общего. Даже станции метро, где забирали артистов Илья и Миша разные. Никаких совпадений…

Я поняла, что все это тупик. Идти в милицию, бесполезно. Какие у меня аргументы? У подруги телефон заблокирован? А я даже ее фамилии не знаю. Сколько девушек уехало по рекомендации Вальтера на свою последнюю в жизни площадку? Этого уже никто никогда не узнает. А теперь еще и Лена погибла. Случайно погибла, глупо и неожиданно… для всех… Ты за все ответишь, Вальтер. Я тебе обещаю! Пока ты будешь жить, все будет продолжаться. Но это надо остановить. Я это сделаю. Я обязательно это сделаю...»

12.

Ира никогда раньше не была на допросах. Такие сцены она видела только в кино.

- Ну, рассказывайте, Ирина Викторовна.

- А что рассказывать? – Ира вжалась в жесткий стул. Она пыталась собраться с силами и мыслями, но крупная дрожь сотрясала все ее тело и парализовывала мозг.

- Все, что видели, все, что слышали, все, что знаете. – Молодой парень в форме сидел напротив и устало смотрел на нее из-под очков.

«И зачем он носит эти жуткие очки, ведь они так ему не идут», - подумала Ира, пытаясь заставить себя отвлечься от ощущения падения в бездонную черную пропасть. Ей безумно хотелось спать.

- Я уже все рассказала еще в клубе.

- Давайте еще раз. По порядку. Расскажите мне о каждом, кто был на свадьбе.

- Хорошо, я попробую, - Ира на мгновение прикрыла глаза и стиснула зубы. - Ну, давайте по порядку. Вадик-Аполлон. Работает давно. Ему лет сорок. Они вместе с Вальтером начинали, то есть, с Теплицким. Фамилии его я не знаю, никогда не спрашивала, так, на площадках пересекаемся иногда. Знаю, что у него жена и два сына. Один в этом году школу закончил. Он добрый, такой. Убить он Ленку не мог. Они с Валентином дружат. Да и представить такое невозможно. Затем, Толик, прозвище Адам, фамилия Микунин. Хороший парнишка, молоденький. Учится в Финансовой Академии, зарабатывает себе на учебу. Это вообще не его компания. Просто работает классно, вот Вальтер и пригласил его на шоу.

- Понятно. Давайте дальше, а потом попробуем нарисовать схему всех перемещений на месте убийства, - Очкарик поерзал на стуле. Было видно, что он тоже устал и хочет спать.

- Женя-Монстр. Это муж Лены-Ягодки. Они вместе были. Когда все произошло, их в клубе уже не было. У них ребенок маленький. Они шоу оттанцевали, по глотку выпили и уехали.

- Ну, это мы уже знаем. Все равно проверять придется всех.

- Проверяйте, я говорю то, что знаю. Еще была Лида-Льдинка. Фамилия Лидинская, потому и Льдинка. Работает воспитателем в детском саду. Безумно добрая. Она даже мышку убить не сможет. Дальше, Сережка-Идол. Ворует сумки в пробках.

- Не понял, - Очкарик, казалось, впервые заинтересовался разговором.

- На мотоцикле едет по пробке, подъезжает к машине с открытым правым окном. Если видит сумка лежит или телефон, хватает, через окно и уезжает. Кто его в пробке догонит? Только почему я Вам это объясняю? Вы чего, без меня таких технологий не знаете? – Ира пыталась агрессией унять возобновившуюся внутреннюю дрожь.

- Это нужно записать, - Очкарик приготовился. Сейчас он напоминал школьника, которому предстоит писать контрольный диктант. Ире стало даже смешно.

- Да не надо, пошутила я. – Ира сквозь зубы улыбнулась. – Дальше то продолжать?

- Ну, продолжайте, Ирина Викторовна, - в глазах дознавателя мелькнуло недоверие и зародившаяся неприязнь.

- Ольга еще была, сценическое имя Леди Секс. Она с Украины приехала. Раньше была в сборной по спортивной гимнастке. Потом упала с брусьев, позвоночник повредила. Из спорта ее выкинули, пришлось идти в стриптиз. В Москве где-то года три работает.

- Ну да, кроме стриптиза больше работать негде?

- Нет. Списанным со счетов танцорам и гимнастам больше ни за что денег не платят, а всем надо детей кормить. – Ира начала заводиться. Ей безумно надоела эта беспросветная людская тупость, эти бесконечные стереотипы закостенелого мышления. Она устала доказывать ханжам и моралистам, что сущность человека не определяется названием места его работы. Ира буквально закипела от злости, но для нее это было той необходимой сейчас встряской, которая могла бы вывести ее из состояния внутреннего оцепенения.

- Можно не валяться в этой грязи, - Очкарик состроил знакомую гримасу. Много раз в жизни Ира видела ее на лицах людей. Люди были разными, а гримаса всегда одна.

- Это не грязь. Это очень тяжелая работа. Жаль, что такие недалекие люди, как вы вешают ярлыки на все, о чем не имеют ни малейшего представления.

- Да о чем ты говоришь? - Очкарик перешел на «ты». У вас даже вместо имен «кликухи», как у шлюх.

- Ну что ж, значит, судьба у нас такая. Зато, у нас «кликухи», как ты говоришь, у всех разные, а у Вас одна на всех – «мент».

- Вы пока свободны. – Услышала она в ответ.

13.

Валентин Георгиевич сидел за столиком какого-то дешевого кафе и пил вонючую барматуху, обозначенную в меню, как коньяк. Он не мог собрать мысли воедино. Они расползались, как тараканы и разлетались, как брызги от падения в воду тяжелого предмета. Он понимал, что для него все закончилось. Вся его жизнь, карьера, весь его мир, созданный им самим за многие годы, все рассыпалось, как упавшее в большой высоты стекло. В последнее время он постоянно ждал чего-то, он чувствовал, что что-то страшное может произойти в любой момент. Сейчас он понял, что, ожидать удара, не зная с какой стороны он последует, бесполезно. Можно подготовиться ко многому, но удар обязательно последует туда, где не защищено. Валентин Георгиевич не понимал, где он допустил ошибку. Он всегда был умным и проницательным, но сейчас чувствовал себя ребенком, который заблудился в лесу.

На грязной сцене лениво «колбасились» две молоденькие танцовщицы «гоу-гоу». Они постоянно глупо улыбались, думая, что этим скомпенсируют свое неумение танцевать. «Старшеклассницы, тридцать долларов за ночь», - как-то отстраненно подумал Теплицкий. Это были даже не мысли, а просто никому не адресованное замечание профессионала. Сейчас он пытался думать о Лене, но не мог. Он даже не понимал, происходит ли все это на самом деле, или все это сон, который закончится, когда включат свет. Безумная, оглушающая музыка сильно резала слух, отдаваясь в висках тупыми болезненными ударами. Девочки наконец-то ушли переводить дух, и на смену им вышли такие же молодые и неумелые мальчики в полуспущенных штанах и белых майках, которые смешно висели на их цыплячьих телах. Валентин Георгиевич молча встал, и, бросив на стол пятисотрублевую бумажку, вышел их ужасной забегаловки с красивым названием «Звездная ночь».