Врата Валгаллы

– Я знаю. Я разговариваю с внуком, когда он находит для меня время и когда у него подходящее настроение. Это случается реже, чем следовало бы. Немудрено – он ведь продукт Эстергази. Не думаю, чтобы он лукавил предо мной сознательно, но его видение – с ваших слов.

Взгляд Кирилла выражал усталую иронию и нечто вроде «я вас предупреждал».

– Очень мелодраматично. Конечно, вы не могли прийти на помощь мне. Здесь было слишком горячо. Вы предпочли вывезти невесту наследника, Лору Геммел-Чиорра, которую по существу никто не охранял. Кому бишь принадлежала эта блестящая идея налета на генетический банк?

– Моей невестке Адретт.

– О да, конечно, – ехидный смешок из пустоты вполне охарактеризовал отношение Императора Улле к ненордическим этносам вообще и к леди Адретт в частности. – Твой мальчишка в кресле пилота, вероятно, с очень большими глазами, твоя невестка с бластером и пузом, не забывающая демонстрировать Лоре твердость духа зиглиндианок, сам несгибаемый ты для придания операции имени и статуса. Я удивлен, почему кино не сняли. Или сняли? Чудная пропагандистская картинка! По крайней мере, для моих генов вы выбрали чистый сосуд.

– А вот этого не будет, – вполголоса произнес Кирилл. – Я сказал. Насчет Адретт я предупреждал неоднократно. Кому-то здесь этот наци-бред может показаться утомительным и скучным.

– Генетический материал твоего сына и Лора Геммел-Чиорра, а также избирательная верность Эстергази в совокупности оказались равны твоему внуку на престоле Империи.

– Эстергази бесхитростные и честные, как молот Тора? Бросьте. Дорого бы я дал, чтобы увидеть, куда на самом деле был направлен тот бластер! Козырная карта, которую Эстергази вынули из рукава в нужный момент, когда гражданская бойня грозила пожрать самое себя. Компромиссный фактор. Но твой сын жив, а мой – нет.

– Мой внук, будучи еще эмбрионом, закрывал собой твоего... покуда его везли в аптекарской бюксе. И вот теперь твой внук жив. А мой – нет.

– Он был истинным Эстергази... конечно?

– Он был от рождения крылат.

Возвращаясь обратно старыми пустыми коридорами, а следом – капсулой лифта, осуществлявшей связь меж явью и миром теней, Олаф Эстергази был молчалив и задумчив. Кирилл поглядывал искоса, вопросительно. Потом заговорил.

– Большей частью он раздражен, но иногда дает дельные советы. Я фильтрую, конечно. В конце концов – единственный живой родственник. Ну не живой... но доступный общению. Леди Геммел-Чиорра не сочла факт моего существования достаточно веским, чтобы остаться на Зиглинде.

– Зиглинда была тогда кровавой бойней, – отозвался Олаф. – И. таков с самого начала был уговор: в обмен на ваше рождение, сир, вывоз в любой мир на выбор плюс компенсация за моральный ущерб. Не могу осуждать ее за превратно сложившееся мнение.

– Эстергази не осуждают женщин?

– Без ее согласия ничего бы не вышло. Она была объявленной невестой наследника. Обе стороны публично объявили о намерении вступить в брак. Никакая другая женщина, выступи она в роли вашей суррогатной матери, не позволила бы вам законно претендовать на престол. Юридический прецедент для Зиглинды, но вполне в рамках галактического права. Я по сию пору не убежден, что смена формы правления позволила бы Зиглинде сохранить суверенитет.

– Мужчины выполняют свой долг, – хмыкнул Кирилл.

– Что-то вроде того.

– Да я ничего. Я разве спорю? Он ведь всегда был таким?

– Полное сохранение личности, – вымолвил Олаф, с облегчением опускаясь в анатомическое кресло в прохладе жемчужно-серого кабинета, и, судя по выражению лица, пребывая не здесь. – Адекватные реакции. Модуляции голоса. Хотя звук чуточку иной. Кстати, насчет голоса... как это вообще возможно? При отсутствии дыхательного горла, гортани, связок...

– Использует то, что есть, насколько я понимаю. Вибрации стен, бронестекла, эхо наших собственных голосов и шагов... Вся физика звука идет у него в дело. А в целом... обычный династический призрак, – ухмыльнулся Кир. – Насильственная смерть, помноженная на силу духа. Видеодрамы смотрите?

– Не гоните пургу... лейтенант.

– Слушаюсь, адмирал. Съер. Есть не гнать пургу. В основу эффекта заложены принципы электромагнетизма. Душа взвешена, измерено ее напряжение на входе и на выходе, исследованы условия, при которых она входит в резонанс с объектом. Исследованы – стало быть, могут быть созданы искусственно. Причем ученые утверждают, будто бы нет никакой необходимости поддерживать их непрерывно. Чему я охотно верю. Избавиться от дедушки можно разве что взорвав старое крыло. На что я по здравом размышлении не пойду – я ж не варвар. Держим взаперти, чтоб не буянил.

– Император Улле был чудовищем, – без улыбки сказал Эстергази. – Непредсказуем и неуправляем. На моих глазах он наградил друга нашего детства юбилейной медалью, а назавтра в подвале расстрельная команда развеяла его в пепел. Ладить с ним можно было лишь полностью признавая примат его личности, вплоть до указаний, с какой стороны разбивать яйцо. Я не шучу. В нордическую систему ценностей он не верил ни на йоту: его занимали только производные от нее разграничительные линии, как средство упорядочить жизнь. Скажем так, браком Харальда он был разгневан, во всеуслышанье называя его ублюдочным союзом. Приходилось держать в тайне даже беременность Адретт. Ничто не мешало имперским взломщикам войти в любой дом, а там – несчастный случай... Кому жаловаться? Иной раз мне казалось, он тянет с действием только потому, что ему нравится держать нас на волоске. А сейчас он швыряется мебелью?

– Полноценный полтергейст, – ухмыльнулся Кир. – С отвратительным характером. Впрочем, я бы сказал, продолжительное одиночество ему на пользу. Мне, например, он даже рад.

– Сына он любил, – вздохнул Эстергази. – Хотя, простите, сам по себе ваш отец ничего не значил. Тень в тени трона. Возможно, единственная форма безболезненного сосуществования с Улле. Хотя, конечно, мы не знаем, насколько безболезненным для кронпринца было это сосуществование. Я прошу Врат Валгаллы для Рубена, – без перехода сказал он. – В теле его истребителя. Тецима, насколько мне известно, практически цела. Что может быть совершеннее боевой машины?

– Че-го?

– Проект вырос на основе феномена Императора Улле. Я только что убедился в полном сохранении личности субъекта, в адекватности его реакций, в продолжении его... мыслительного процесса, то есть существования по самой объективной мерке. В последний раз вы говорили о крысах и шимпанзе. Как насчет человека?

– Проект законсервирован, – сказал Кирилл, имея слегка ошеломленный вид, и адмирал Эстергази изготовился двинуть войска в образовавшуюся брешь. – Мы не можем сейчас расходовать бюджет и мощности... Это чертовски...

– Семья готова финансировать спуск Тецимы с орбиты и ее отправку обратно. Мы также готовы, – помедлив, произнес старый адмирал, – спонсировать проект... в этой части... и далее, буде он покажет успешность.

– Упоминая Семью, вы имеете в виду?...

– Себя. Адретт пала добычей секты... из малозначительных, как муха в мед влипнув в оттенки скорбей. «Пройдя долиной смертной тени...», и все в этаком же духе па разные лады. Ублюдки какие-то прилизанные, в галстуках, одинаковые с лица, корзины белых роз...

– Розы – это... – Император покраснел.

– А! Извините, сир. Харальд нашел если не утешение, то занятие в государственной службе. А я заключу контракт хоть с чертом! Мы потеряли сына и внука, вы, осмелюсь предположить – верного друга. Имею дерзость предложить Империи... инструмент.

– Я хочу отказать вам. Я не могу поверить, вы в самом деле предлагаете проделать это... с Рубом?

– Я имею доступ к реальным сводкам, сир. Промедлив, вы имеете реальный шанс... вовсе потерять возможность предпринять к обороне... неординарные таги... не говоря уже об испытании оружия подобного рода. Я помню, как он улыбался. Прищуривался. Завязывал галстук. Я хочу слышать его голос. По крайней мере он будет летать.