Любовный напиток

— О, нет! Пожалуйста, не говори мне, что влюбился в ту мышку из хижины Белоснежки!

Мышка? Его Джессика? Брайану захотелось что-нибудь швырнуть в Люсинду, но он вспомнил, что ее никогда не интересовала истинная сущность чего бы то ни было.

Его гнев прошел. Внезапно Брайану стало даже жаль Люсинду.

— Я женюсь на Джессике, — твердо сказал он. Люсинда пристально на него посмотрела.

— Боже мой, ты говоришь серьезно. — Она недоверчиво покачала головой, поковыряла салат, а потом отложила вилку в сторону. — Может быть, уйдем прямо сейчас? Ты ухитрился испортить ленч.

Всю жизнь на него пытались повлиять люди, которые хотели, чтобы он их осчастливил. Не оправдывая их ожиданий, Брайан чувствовал себя законченным эгоистом. Внезапно он получил урок, который помог ему разобраться в собственной жизни. Он не позволил собой манипулировать и наконец получил свою награду. После стольких лет одиночества, которые он прошел собственной дорогой.

Джессика тоже шла собственной дорогой. Она страдала, но не сломалась, а изменилась к лучшему.

— Ты попрощаешься за меня с Мишель?

Выходит, как он и подозревал, Мишель для Люсинды была всего лишь ступенькой. Он кивнул, оставил обескураженной официантке большие чаевые и проводил Люсинду до аллеи. Прямо напротив ресторана он заметил ювелирный магазин.

Должно быть, лицо его выражало нетерпение, потому что Люсинда скривила губы.

— Брайан, ты просто не находишь себе места!

— Совершенно верно, — сказал он, вздернув подбородок.

Она схватила его за руку и потащила к витрине ювелирного.

— О, мне очень нравятся эти изысканные драгоценности. Наверное, она получит что-нибудь в этом роде, — с оттенком горечи произнесла Люсинда.

Брайан посмотрел на кольцо в витрине, приглянувшееся Люсинде, и рассмеялся.

— Нет, вряд ли. Я полицейский, а не глава «Майкрософта». Да ей бы все равно такое не понравилось. Скорее уж это.

Выбранное им кольцо было изящным, простым и красивым, в точности, как Джессика.

Люсинда потянулась к Брайану и коснулась его щеки.

— Брайан, — тихим, хриплым голосом произнесла она. — Я желаю тебе счастья.

— Спасибо, — сказал он, с некоторым подозрением.

И тогда она встала на цыпочки и страстно поцеловала его в губы. Брайан был поражен. Неужели мужчина, которого так целуют, может ничего не чувствовать — ни малейшего намека на желание? Когда он, не отвечая, отстранил Люсинду от себя, она рассмеялась.

— Я тебя просто проверяю, — сказала она. Потом надела темные очки, повернулась на высоких каблуках и быстро пошла прочь. Ее провожали восхищенные мужские взгляды. Брайан не сомневался: у нее будет все в порядке.

Он не стал терять времени и вернулся к кольцам.

— Вот это, — сказал он продавцу.

— Прекрасный выбор.

— Спасибо. — Кольцо было из чистого золота, в центре которого мерцал многогранный сверкающий бриллиант.

Брайан вышел из магазина, чувствуя себя на верху блаженства. В первый раз в жизни он истратил месячное жалованье на то, что могло уместиться в крохотной коробочке, и при этом замечательно себя чувствовал.

— Эй, Мишель, — позвал он, заметив ее с друзьями неподалеку. Но Мишель, должно быть, его не расслышала, потому что пошла дальше.

Он вернется за ней позже. С Джессикой. Они вместе сообщат ей радостные новости.

Джессика лежала на диване с холодной тряпкой на лбу. Она чувствовала себя так, будто сама хлебнула бренди тети Хетти.

Сегодня утром Люсинда легко вышла из коттеджа. Она явно не испытывала ни похмелья, ни угрызений совести.

Люсинда у нее в доме. Какой же наглец этот Брайан! Он не только умолчал о том, что Люсинда — крестная Мишель, а значит, крепко связана с ним на всю жизнь. Он еще привез ее сюда.

А уж Люсинда постаралась подробно рассказать ей о своих планах в отношении Брайана. Какие же у нее шансы, если он нужен Люсинде? О'Генри заскулил и облизал ей пальцы.

— О, да, — сказала ему Джессика. — Когда Люсинда Поттер манит кого-то пальчиком, о нас с тобой думают меньше всего.

Сегодня утром Мишель хотела увезти щенка, но Люсинда не желала, чтобы в ее машине пахло собакой. Как мог Брайан выносить подобную женщину?

— Могу поспорить, ей и твой пикап не нравится, — сказала Джессика, обращаясь к потолку. И поправила тряпку у себя на лбу.

Джессика, сказал ей внутренний голос, лежа ты не добьешься ничего. Если он тебе нужен, борись за него.

— Кому он нужен? — спросила вслух Джессика. Но в глубине души она знала ответ. Да, он не рассказал ей о Люсинде. Но это еще не значит, что он любит эту женщину.

Как он мог питать к Люсинде хоть какие-то чувства, если еще вчера бегал по лесу наперегонки с ней, Джессикой? Целовал ее? Держал в объятиях? Кому он позвонил вчера ночью, после того как преступника арестовали? Не Люсинде.

Лежа она не добьется ничего. Надо во всем разобраться. Джессика спустила ноги с дивана и решительно встала.

Жаль, что этой ночью она не записала на пленку пьяный храп Люсинды. Впрочем, если Брайана понадобится убеждать подобным образом, то, вероятно, лучше позволить ему уйти.

Джессика заметалась по спальне, выбирая подходящий костюм. Поспешно пригладила волосы. Внезапно раздался телефонный звонок. Он, понадеялась она.

— Алло?

— Д-д-джессика?

Ее замешательство тут же исчезло, уступив место заботе.

— Мишель? Где ты? Что случилось?

Девочка плакала в трубку.

— О-о-он собирается на ней жениться.

Джессике хотелось верить, что он лишь неумелый рассказчик, а не плохой человек. До сих пор ей хотелось верить в себя, в то, что она способна отличить хорошего человека от плохого. Теперь эта уверенность пошатнулась, ее одолели сомнения.

Неужели Брайан настолько глуп? Вверить свою жизнь жалкой, недостойной женщине? К тому же она — пьяная легкомысленная, циничная эгоистка.

Но она великолепна. Разве не это — главное для мужчины?

— Откуда ты знаешь, Мишель? — спросила Джессика, пытаясь говорить спокойно. Невыразимая печаль охватила ее. Нет, иное чувств. Бесконечное, бездонное серое пространство. Горе настолько огромное, что оно поглотит ее, если она не станет сопротивляться.

— Я видела, как они вместе делали покупки. У прилавка, где продают обручальные кольца. Они выбрали кольцо, а потом он п-п-поцеловал ее.

Джессика молчала. Как осознать, как пережить подобное предательство? Еще вчера он страстно целовал ее, обещая надежду. А сегодня целовался с Люсиндой. Ходил с ней покупать кольца?

Успокой Мишель, велела себе Джессика, превозмогая боль. Но что она может сказать девочке? Возможно, это тебе показалось? Но поцелуй у прилавка с обручальными кольцами, скорее всего, был именно тем, чем показался Мишель.

Будь сильной, велела она себе.

— Мишель, но для тебя это прекрасная новость. У тебя снова будет семья.

Произнося эти слова, Джессика чувствовала, будто вонзает нож себе в грудь. Потому что в семье, которую она себе представляла, были маленькие дети, собаки и пони. И Мишель.

И она вместе с Брайаном. Навсегда.

— Моя семья — ты! — взвыла Мишель. — Ты и О'Генри. Я ненавижу дядю Брайана и ненавижу ее.

Как могла Джессика запретить ей ненавидеть дядю, когда она сама была так расстроена? И что хорошего она могла сказать о Люсинде?

— Она красива, — запинаясь, пробормотала Джессика.

Мишель фыркнула.

Джессика решила переменить тему.

— Где ты?

— На аллее. Но я сейчас ухожу.

— Нет. Я за тобой заеду. Мы поговорим об этом.

— Нет.

— Успокойся, дорогая, все будет хорошо. — Джессика знала, что говорит неубедительно, потому что сама не сомневалась в обратном.

Рушился весь ее мир. Как она может уверять Мишель, что все будет хорошо?

— Ничего хорошего не будет, — твердо сказала Мишель. — Я не могу согласиться, чтобы моей матерью стала Люсинда. Просто не могу. Она вечно будет пытаться сделать мне прическу, наложить косметику и говорить мне, что надеть, как будто я какая-то уродка.