Чаша любви (ЛП)

Хаган вздрогнул и открыл было рот, чтобы заговорить, но Горман опередил его:

— Что же сделала эта драгоценная Эпона, когда твоя собственная мать пропорола себе живот и умерла в муках? — Лицо Гормана раскраснелось от страстных эмоций. — Ничего! Богиня позволила Майрерад страдать и умереть. Видишь, Эпоне все равно, что происходит с верховными шаманками кентавров.

Бригид медленно перевела взгляд на него и сказала:

— Ты поносишь Великую Богиню, отвернулся от нее. Клянусь, ты за это заплатишь.

Снова прогремел гром, вспыхнула извилистая молния, словно Эпона услышала клятву своей шаманки и согласилась с ней.

Беспечный Горман продолжал глумиться:

— Увидим, кто за что поплатится, Бригид. Ведь это ты помогла демонам вернуться в Партолону. Думаю, люди, к которым ты ушла из собственного табуна, не протянут тебе руку с таким энтузиазмом, когда поймут, что ты сделала.

— Новые фоморианцы не демоны, глупец! Они добрые существа, которые лелеют жизнь, а не смерть. Все в Партолоне знают именно это.

— По-моему, ты забыла про одну совершенно особенную фоморианку. — Последнее слово он выговорил особо тщательно и хитро взглянул на пленницу.

Бригид презрительно сузила глаза и заявила:

— Фаллон заключена в тюрьму замка Стражи. Когда у нее родится ребенок, ее казнят. Она заплатит за свое безумие, хотя то, что сделала эта крылатая женщина, было результатом глубочайшей любви к своему народу. Она исключение. Остальные новые фоморианцы не такие.

— Ты хочешь сказать, что они не помогут спасти ее, не присоединятся к ней, не станут наносить маленькие, но смертельные удары по Партолоне?

— Конечно нет.

— А если да? Вдруг крылатому существу, прибывшему с юго-запада — с того самого места, где находится замок Маккаллан, — удастся ворваться в крепость Стражи и освободить безумную фоморианку, оставляя за собой кровь и смерть? Как поступят тогда воины?

— Такое глупо даже предполагать. Этого не может произойти. Новые фоморианцы хотят лишь мирно жить в Партолоне. Они не пойдут на такой риск.

Хохот Гормана заполнил шатер, почти заглушая раздавшиеся раскаты грома. Боуин и Маннис улыбнулись. Их белоснежные зубы вспыхнули в ярком свете молнии.

— Она этого не умеет. Брегон так и сказал, — усмехнулся Маннис своим туманным словам.

Бригид смерила его взглядом и спросила:

— У тебя есть язык? Я думала, что ты и твой брат умеете только смотреть в рот Брегону. Даже если его нет, вы все вряд ли говорите то, что сами думаете. — Она обвела презрительным взглядом всех, включая Боуина.

— Ты всегда считала себя лучше нас, — злобно прошипел тот.

— Не лучше — человечнее, — парировала Бригид.

— Хочешь узнать, что означает «этого»? — вмешался Горман.

Пленница повернулась к нему:

— Мне не интересно все, что ты скажешь.

— Правда? А мне кажется, что интересно. «Это» означает изменение формы тела. Брегон сказал, что люди Партолоны знают об этом так же мало, как и его сестрица, новоиспеченная верховная шаманка. Мол, он использует их невежество к своей выгоде.

— Что ты?.. — Она содрогнулась от ужаса, когда поняла, о чем он говорит.

«Значит, тем фоморианцем, который поможет Фаллон бежать, будет Брегон».

— Богиня! Нет!

— Богиня! Да! — передразнил ее Горман. — Но не думай, что этот план разработал твой брат.

— Майрерад!? — Бригид выдохнула имя матери и вспомнила отвратительный крик ворона о мести.

— Разумеется. Даже умирая, она была великолепна, сумела отомстить за собственную смерть. Она велела Брегону ночью войти в одиночку в замок Стражи и найти там пленницу. Потом он должен убить каждого, кто видел его в настоящем обличье, превратиться в фоморианца и позволить Фаллон бежать. Тех воинов, которые заметят его в новом облике, он должен оставить в живых.

— Потому что они увидят не его, а фоморианца, — проговорила охотница и в ужасе помотала головой, вспоминая доброту, которую воины проявили к детям.

«Но все это потеряет значение, если защитники замка поверят, что Партолона подверглась нападению тех самых крылатых демонов, от которых они призваны защищать ее».

— Да, — захихикал Горман. — Воины пойдут по следу фоморианца, который приведет их к замку Маккаллан. Как ты думаешь, что сделают члены клана, когда люди в черном окружат их крепость?

— Они не бросят детей, будут сражаться, защищать их, — прошептала она больше себе, чем Горману. — Они будут сражаться, защищая их.

— Мы на это и рассчитываем, — прорычал кентавр.

— Почему? Эти люди ничего тебе не сделали. Почему ты хочешь разрушить замок Маккаллан?

— По той же причине, по которой это должна была сделать ты. Они убили твою мать.

— Это безумие. Члены моего клана никак не могли причинить вред моей матери.

— Она погибла в яме, вырытой людьми.

Горман быстро направился в темный угол огромного шатра и поднял с пола скомканную ткань. Подойдя к Бригид, он ткнул окровавленный лоскут ей в лицо.

— Это носили те люди. Узнаешь?

Ткань была окрашена в цвета ее клана. Бригид затошнило, когда она вспомнила слова Эльфейм о том, что несколько его членов отреклись от своей клятвы и покинули замок. После этого они уже не могли присоединиться ни к какому другому клану.

«Должно быть, изгои дошли до моей родной равнины, собираясь начать все заново. Может, эти люди даже хотели основать собственный клан, но вместо этого развязали войну».

— Несколько обитателей замка клана нарушили клятву. Наверное, это те самые люди. Где они? Я узнаю их, если увижу.

— Ты их не узнаешь, даже если воспользуешься своим великолепным зрением охотницы, — ядовито проговорил Боуин.

— Вы их убили! — воскликнула она.

— Да. Это было началом мести твоей матери.

— Надо остановиться, пока наша земля не потонула в крови, — сказала Бригид.

— Пусть потонет! — заорал Горман. — Пока ты болтала со своей равнодушной Богиней, Брегон воплощал идею вашей матери. Он в любой день может вернуться на равнину с новостями о своем кровавом успехе. Маятник уже раскачался. Его невозможно остановить.

Бригид холодно взглянула на него и заявила:

— Никогда не говори мне о том, что невозможно, презренный лизоблюд. Что ты знаешь о невозможном? Всю свою жизнь ты только и делал, что следовал за вздорным жеребцом и бабником, который знает о ненависти куда больше, чем о любви. Мне жаль тебя, Горман.

— Тебе меня жаль! — завизжал он и плюнул ей в лицо. — Сейчас мы увидим, кого здесь стоит пожалеть.

Яростно грянул гром. Вспыхнула молния, озарив шатер призрачным неверным светом. Тяжело дыша, Горман подступил к пленнице, намотал ее волосы на кулак и дернул голову назад. Она застонала от боли.

— Брегон принес из иного мира не только весть о том, что тебе удалось испить из чаши. — Одним резким движением он сорвал с нее жилетку, обнажив грудь. — Еще он рассказал нам нечто такое, что нас просто шокировало. Ты стала женой человека. Неужели это правда?

Другой рукой он приподнял ее грудь, чтобы было удобнее дотянуться до нее ртом. Когда Горман высунул язык, чтобы облизать ее сосок, она так яростно рванулась прочь, что у нее все почернело перед глазами. Веревка сдавила горло пленницы. Ей стало нечем дышать.

Четыре руки нажали на нее сзади. Это Боуин и Маннис заставили Бригид встать прямо, чтобы ослабить веревку и дать охотнице возможность отдышаться. В серых сумерках ей казалось, что глаза этих трех кентавров горели неестественным светом. Их лица раскраснелись, они тяжело дышали. Там, где ее касались горячие руки, она физически ощущала их Желание, просачивающееся в нее.

— Отвечай ему, — грубым хриплым голосом велел Боуин. — Ты стала женой человека?

— Да, — бросила она сквозь зубы, не позволяя себе поддаваться панике. — Кухулин из клана Маккаллан — мой супруг. Когда я возглавлю табун Дианны, он будет рядом со мной.

— Этого никогда не случится! — взревел Горман.

— Наверное, у нее слишком давно не было любовника-кентавра. Она забыла, что такое истинная страсть, — тяжело выдохнул Боуин.