Чаша любви (ЛП)

— Что же, звучит обнадеживающе, — заметил Ку. — Может быть, победить будет не так трудно, как мы ожидаем.

— Может быть, — задумчиво согласилась охотница. — Но нам придется побороться с братцем. Он ясно сказал, что не отдаст захваченную власть так легко.

— Тогда нам просто придется показать ему, что у него нет выбора, — твердо и уверенно заявил Кухулин.

— Ку, в отражении я видела не только то, как Брегон пил из чаши, но и кое-что еще. Когда он убежал из призрачной рощи, в ином мире остались куски его души. Она страшно разрушена, Ку — Охотница дотронулась до лица мужа. — Обещай, что запомнишь это и учтешь, когда будешь противостоять ему. Мой брат совсем разбит внутри.

— Обещаю, — сказал он и поцеловал ей руку. — Но знай, что я не позволю ему причинить тебе вред. Это не зависит от того, буду ли я испытывать жалость к Брегону.

— Не могу поверить, что он действительно сможет так поступить, Ку. Я до сих пор помню того милого малыша, которому ничего не надо было, кроме любви и одобрения матери.

— Он больше не малыш. Но не тревожься, моя красавица, я всегда буду помнить, что Брегон — твой брат. — Воин снова поцеловал руку охотницы и начал искать в темной пещере трут и кресало, которые оставил поблизости, чтобы разжечь огонь. — Давай сварим кусок сушеного мяса, которое есть в наших вьюках. В бульоне можно будет размочить черствый хлеб.

— А я счищу плесень с сыра, — согласилась Бригид.

— Хвала Эпоне за то, что мама так любит вино. По крайней мере, его у нас вдоволь.

Они быстро развели костер и разделили скромную пищу. Супруги негромко разговаривали о том, что случилось с ними в ином мире, в основном о трепете, который оба почувствовали в присутствии Великой Богини. Бригид смотрела на Кухулина, снова и снова думая о том, какое счастье иметь такого отважного и преданного мужа. Тут ей пришло в голову, что теперь она в силах менять форму тела и заниматься с ним любовью по-настоящему. От этой мысли охотница невольно улыбнулась, но ее усталое тело тут же потеряло способность сопротивляться. Она, а потом и Кухулин погрузились в глубокий целительный сон.

Когда Бригид открыла глаза, пещеру только начинал освещать призрачный свет, предвестник нового утра. Она осторожно потянулась, чтобы не разбудить воина, который сладко спал рядом, потом встала, проверяя, так ли ее тело слабо и ненадежно, как прошлой ночью.

«Нет! — подумала она. — Я чувствую себя замечательно!»

Охотница вышла из пещеры, побежала к водопаду, сняла жилетку и встала под холодные брызги. Кентаврийка подняла лицо к хрустальному потоку, открыла рот и стала пить.

«Во имя Богини! Я чувствую себя невероятно живой!»

Кожу Бригид покалывало от нежности воды, но не только. Она чувствовала такое понимание окружающего мира, какого никогда раньше не испытывала. Ей казалось, что до этого самого утра деревья, камни и сама земля дремали, а теперь проснулись вместе с ней.

Тихонько смеясь, охотница вышла из-под водопада и взглянула на родную равнину. Света пока не хватало для того, чтобы разглядеть колышущуюся траву и землю, плавно уходящую вдаль. Было довольно темно, но небо уже начинало румяниться в ожидании солнца, и глаза Бригид упивались туманным утренним видом.

— Домой!.. — Она громко выдохнула это слово, и у нее захватило дух от того, как точно это прозвучало. — Я иду домой.

Кентаврийка не стала надевать жилетку, которую положила на камень у водопада. Она чувствовала себя сильной, красивой и страстной. Когда охотница вернулась в пещеру, Ку пошевелился и медленно открыл глаза. Он увидел ее силуэт на фоне предрассветного неба, улыбнулся и приподнялся на локте.

— Когда ты стоишь так, вся голая и мокрая, то похожа на фею, убежавшую из иного мира, — заметил воин хриплым со сна голосом.

— Меня это не удивляет, — ответила Бригид и закинула руки за голову, словно хотела обнять этот день. — Сегодня я чувствую себя совершенно по-другому, словно не до конца принадлежу к этому миру.

Кухулин сел и сказал:

— Ты и есть другая, моя прекрасная охотница. Ты верховная шаманка.

Бригид внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, нет ли в них спрятанной неуверенности или нежелания быть с ней. Она увидела только любовь и нежность и улыбнулась.

— Думаешь, теперь люди перестанут называть меня охотницей?

— А тебе бы этого не хотелось? — спросил он.

— Пожалуй, не хотелось бы. В глубине души я всегда буду именно ею.

— Если так, то для меня ты всегда останешься моей прекрасной охотницей.

— Надеюсь, Ку. Правда, надеюсь, — ответила она и замотала головой, заметив, что муж хотел было встать. — Нет. Пока не подходи ко мне. Я хочу, чтобы ты оставался там.

Воин склонил голову, внимательно взглянул на жену и спросил:

— Что ты задумала?

— Я… я не уверена. Просто дай мне минуту.

— Я никуда не собираюсь, охотница, — сказал он, снова уперся локтем в камень и отхлебнул из бурдюка.

Бригид наклонила голову, закрыла глаза и потянулась к новым ощущениям, ожившим в ней в роще Богини. Ее мысли забурлили.

«Все на свете имеет душу, находится во взаимосвязи. Царство духа и материальный мир — точки на гибкой ветке, которую можно согнуть, скрутить и переплести так, чтобы они встретились и стали единым целым. Кентавр, мужчина, женщина, ястреб, дерево, равнина — все одушевлено, отмечено прикосновением Богини. Менять форму тела и предметов действительно можно. Это просто».

Бригид подняла голову, блаженно улыбнулась мужу и сказала:

— Мне надо, чтобы ты сидел очень тихо. Я знаю, что могу сделать то, что собираюсь, но все же дай мне слово, что не будешь меня отвлекать.

— Бригид, ты вернулась совсем недавно, этой ночью. — Лицо Кухулина стало напряженным и серьезным. — По-моему, надо подождать, прежде чем пытаться…

— Ты мне доверяешь? — спросила жена, и ее взгляд заставил мужа замолчать.

— Да.

— Ты меня хочешь?

— Конечно, — кивнул он. — Я понял, любовь моя. Клянусь, что не буду тебя отвлекать.

Она бросила ему благодарную улыбку и сосредоточилась.

«Помоги мне, Эпона, проведи и поддержи меня. Я еще не испробовала мою новую силу. Я ее чувствую, но не умею пользоваться… не знаю… — Бригид глубоко вздохнула. — Я не могу этого сделать без Твоего любящего прикосновения».

Внезапно в ее голове возникла молитва.

Кентаврийка наклонила голову и отдалась магии слов, поднимавшихся в ее душе:

Я — ветер, дующий над морем.

Я — волна морских глубин.

Я — шум океана.

Я — олень в лесу.

Я — ястреб на утесе.

Я — луч солнечного света

и самое зеленое растение.

Бригид заговорила быстрее и громче, подняла руки с открытыми ладонями. Она не кричала, но сила ее слов была столь велика, что на голове Кухулина зашевелились волосы.

Затем тело охотницы замерцало. Она сияла. Воину казалось, что свет танцевал на ее коже, но это впечатление оказалось обманчивым. Свет оставался недвижим. Дрожала и расплывалась кожа охотницы.

Бригид закрыла глаза, подняла руки, вскинула голову и продолжила:

Я — дикий вепрь

и речной лосось.

Я — озеро на равнине.

Я — слово знания

и наконечник копья.

Я — соблазн за пределами земли.

Я меняю свою форму, как Богиня!

Когда она выкрикнула последнюю строчку, ее тело рассыпалось снопом искр. От стен пещеры отлетел бессловесный мучительный вопль.

Крик Бригид заставил Кухулина вскочить и броситься к ней, несмотря на клятву. Но он вдруг увидел какую-то женщину и остановился. Она стояла на коленях на том же месте, где только что находилась Бригид. Ее голова была наклонена. Влажные волосы закрывали лицо. Одной рукой эта особа опиралась на землю, другую продолжала держать над головой. Она трудно дышала. Ее обнаженное тело блестело от пота.

Женщина застонала, подняла голову, откинула волосы назад и проговорила дребезжащим голосом:

— Жаль, что никто не предупредил меня, как это больно.

— Во имя Богини! Бригид! — Кухулин бросился было к ней, но замер, словно боялся подойти слишком близко.