Страница 92 из 103
— Подумай сам, Брегон. Именно из-за Найэм я здесь. — Голос сестры стал громче, она буквально швыряла слова в брата. — Из-за нее я выпью из чаши Эпоны, вернусь на равнину и реализую свое неотъемлемое право — стану верховной шаманкой табуна Дианны.
— Нет, сестра. Я так не думаю. — Говоря это, Брегон с хитрым видом двинулся к чаше.
С грацией великолепного воина Кухулин скользнул между братом Бригид и его целью.
— Я подумал бы еще раз, Брегон, — проговорил он обманчиво беспечным голосом.
Брегон остановился. На его лице проступило удивление, потом — изумление.
— Человек?
— Знаешь, Бригид, я уже было начал сомневаться в наличии ума у твоего брата, но он поразил меня своей невероятной наблюдательностью, — благожелательно сказал Кухулин.
Из груди охотницы вырвался смешок, который она не смогла подавить. Этот звук взъярил Брегона.
— Как ты смеешь так говорить со мной, дерзкий человечишка!
Кухулин вздернул брови, словно кентавр сказал что-то смешное, а не оскорбил его, и заметил:
— Верно, я только человек, но вот это вполне может заменить мне копыта. — Он взмахнул сияющим белым мечом.
— Ты сейчас в ином мире, дурачок. Меч — оружие материальное. Здесь тебе нужна сила, данная духами. Вроде этой.
Брегон помахал руками в воздухе, словно ловил невидимых насекомых, пробормотал несколько неразборчивых слов и бросил в Кухулина что-то невидимое. Воин инстинктивно поднял меч. Световой шар наткнулся на белое лезвие и с треском разорвался.
— Но это невозможно! — забормотал Брегон. — Он не должен защищать тебя. Это всего лишь меч.
— Это дух меча, — прорычал Кухулин. — Так кто же из нас дурачок, Брегон? По какой причине меч стал осязаем в царстве духов? — Кентавр лишь молча глядел на него, и воин сам ответил на собственный вопрос: — Мой меч имеет здесь силу, потому что помогает мне исполнять клятву, которая действует во всех царствах.
— Клятву? Что за?..
— Брегон, представляю тебе Кухулина из клана Маккаллан, сына Мидхира и Этейн. Он мой муж, — сказала Бригид.
— Ты обручилась с этим человеком? — У Брегона от шока отвисла челюсть.
— Да, — ответил Кухулин и шагнул к брату своей жены. — Даже в ином мире мой меч защитит ее жизнь, потому что я поклялся, что она мне дороже, чем моя собственная. — Он остановился лишь тогда, когда острие клинка уткнулось в грудь кентавра. — Теперь уходи, пока я не доказал тебе, что почитаю ее имя как свое.
Брегон медленно отступил от Кухулина, который последовал за ним, держа меч наготове. Дойдя до края поляны, кентавр оглянулся назад, туда, где около бассейна стояла его сестра.
— Я не отдам то, за что боролся до самого конца, — проговорил он.
— Я слышу тебя, Брегон. Теперь ты послушай меня. Я покончу с ненавистью и разногласиями, которые наша мать сеяла всю свою несчастную жизнь. Клянусь тебе в этом. Можешь решать, со мной ты или нет. Но если пойдешь против меня, то я изгоню тебя из табуна, как поступила бы с любым предателем.
— Я уже сделал выбор. Когда окажешься на равнине, лучше тебе взять на подмогу еще кого-нибудь кроме этого человечишки, — выплюнул Брегон и исчез в лесу.
Кухулин стоял на краю леса, внимательно всматриваясь в силуэты и тени, мелькающие в чаще.
— Бригид, я вздохнул бы с облегчением, если бы ты сейчас испила из чаши и мы вернулись бы в пещеру.
— Еще минутку, — отозвалась она. — Я должна убедиться, что…
Ее слова затихли, когда пальцы тронули бока чаши. Она не знала, в чем именно должна убедиться, просто понимала, что она не может поступить как брат — грубо схватить чашу, выпить из нее и отшвырнуть в сторону.
— Теперь твоя очередь, возлюбленное дитя.
Бригид подняла глаза от чаши. Через поляну к ней направлялась женщина, одетая в роскошное платье из белой парчи. Она будто двигалась по озеру серебряных лучей луны, подошла к охотнице и вдруг изменилась, превратившись из красивой белокурой девы в матрону средних лет с крепким, полным телом, потом в древнюю старуху с волосами цвета снега. Но на этом трансформация не закончилась. В один миг она была женщиной, в следующий — грациозной серебристой кобылицей, вслед за этим стала мощной кентаврийкой, которая сжимала в правой руке лук охотницы. Далее у нее выросли крылья — и она обратилась в девочку, новую фоморианку.
Почти не дыша от благоговейного страха, Бригид опустила глаза и низко поклонилась Богине.
— Хвала тебе, Эпона, Богиня всего, что дико и свободно! — начала она. — Я пришла в твою рощу, потому что…
— Дитя, — ответила Богиня неожиданно мягким голосом. — Я знаю, зачем ты пришла.
Бригид подняла на нее глаза. Эпона превратилась в цветущую молодую женщину. Она снова была одета в платье из белой парчи, которое ниспадало по изгибам ее тела, не скрывая чувственную божественную красоту.
— Конечно, ты знаешь, зачем я здесь. Я… Прости, я не имела в виду, что… — запинаясь, проговорила Бригид. Она зажмурилась, попыталась справиться с непрекращающейся дрожью, потом открыла глаза. — Эпона, я прошу позволения испить из твоей чаши и принять на себя обязанности верховной шаманки табуна Дианны.
Богиня, внимательно изучив ее, произнесла:
— Ты видела отражение своего брата в бассейне.
Это не было вопросом, но Бригид кивнула и подтвердила:
— Да, Богиня.
— Ты заметила, что он не попросил моего благословения, просто взял чашу, выпил и ушел.
— Я не мой брат, Богиня.
— Ты похожа на мать, но у тебя не такое сердце. — Полные губы Эпоны изогнулись. — Ты выбрала другой путь.
— Я надеюсь на это, Богиня.
Взгляд Эпоны упал на дальний конец рощи. На ее губах заиграла улыбка.
— А, Кухулин! Подойди ко мне.
Воин, который упал на колени в тот самый миг, когда Эпона появилась в роще, встал и с сильно колотящимся сердцем подошел к Богине.
— Хвала тебе, Эпона! — воскликнул он, низко поклонившись.
— Я рада видеть тебя в моей священной роще, Кухулин. Ты сын моей Избранной. Я была разочарована, когда ты отказался от даров, которые я дала тебе из любви к твоей матери.
— Прости меня, Богиня. Я слишком долго взрослел.
— Мудрый и правдивый ответ, — задумчиво кивнула Эпона, обратив внимание на мерцающий меч, который воин до сих пор сжимал в руке. — Ты пролил бы кровь Брегона здесь, в моей роще?
Кухулин ответил, не колеблясь:
— Чтобы защитить Бригид — да.
— Даже если бы это навлекло на тебя мой гнев?
— Надеюсь, что тебе хотелось бы, чтобы я исполнил клятву, данную Бригид. Свидетелями ее принесения были ты и моя мать. Из-за этого ты смилостивилась бы, простила бы мне осквернение священной рощи, — снова поклонился Кухулин Великой Богине.
Эпона молча смотрела на воина, потом задумчиво проговорила:
— Наверное, я дала тебе неправильные дары. Воин и должен был сражаться с видениями и предчувствиями. Неудивительно, что твоему духу было неуютно. Я беру свои дары назад.
Сказав это, Эпона повела рукой. Кухулин задохнулся и пошатнулся.
— Взамен я дам тебе дар ясновидения. — Богиня опустила руку в бассейн и брызнула на воина тремя сверкающими каплями. — С этой минуты ты обретаешь способность видеть суть всех вещей, будешь знать, какая душа заполняет оболочку того или иного тела, сможешь угадывать ее сквозь тьму жизни.
Кухулин упал на колени, не в силах сопротивляться энергии, которая вливалась в его тело, а Богиня продолжила:
— Используй свой дар мудро, Кухулин из клана Маккаллан, сын моей Избранной. Никогда не позволяй твоему мечу забрать жизнь у того, чей дух можно исправить.
— Я постараюсь быть мудрым, Великая Богиня, — произнес воин сдавленным от эмоций голосом.
Эпона улыбнулась, коснулась его головы, затем повернулась к охотнице и спросила:
— Почему ты не стала пить из чаши, когда твой брат убежал из рощи?
— В юности мать рассказывала мне кое-что о своих поисках. Большую часть того, что она говорила, я забыла. Да и Майрерад перестала разговаривать со мной об ином мире, когда поняла, что я не собираюсь следовать по ее пути.