Игра в свидания

— Тогда за работу, Солт! Кажется, сегодня вечером мне понадобится много этой штуки.

Боуден стоял на ступеньках особняка, делая очередную попытку сокрушить идолоподобного дворецкого.

— Вы должны позволить мне поговорить с ней. Я должен вручить ей это письмо.

— Посетители не допускаются к мисс Грант.

Дворецкий не собирался уступать.

Боуден вздохнул. Нельзя допустить, чтобы Мэтти отказалась от всего и тем более от счастливого конца, который, по его твердому убеждению, очень близок. В последнем эпизоде он видел, как Мэтти смотрела на Дэвида, а он — на нее. Несомненно, они предназначены друг другу.

Сначала, узнав из экстренного выпуска, кто такой Дэвид Симпсон, он был готов отправиться в особняк и проделать дыру в его сердце за то, что он обманул Мэтти. Но затем Боуден провел небольшое собственное расследование. Он узнал, что Симпсон начал карьеру журналиста, написав несколько статей, благодаря которым много прохвостов угодили в тюрьму. Ему удалось обнаружить факты, которые позволили полиции посадить подонков.

Затем с его карьерой произошла метаморфоза, и Дэвид Беннетт, казалось, перестал понимать себя.

До тех пор пока не встретил Мэтти Грант. Боуден улыбнулся. Она явно обладает способностью изменять людей, которых встречает.

— Вы должны позволить мне вручить это, — повторил Боуден, показывая ему конверт. В нем содержались все статьи, которые ему удалось найти о Беннетте в Интернете. Прочитав их, Мэтти поймет, что Дэвид — не эгоистичный злодей, каким он предстал в экстренном выпуске.

— Нет, — категорически заявил дворецкий, решительно вздернув подбородок. — Не позволю. Поговорите с мисс Грант в другой раз. — С этими словами он закрыл дверь перед носом Боудена, который услышал, как щелкнул замок.

Боуден устало опустился на гранитные ступеньки, вертя в руках конверт. Придется положиться на судьбу. Пусть она приложит руку к тому, что произойдет в особняке вечером.

Он будет только надеяться и молиться, что судьба всю неделю смотрела шоу на Десятом канале и поняла, что Мэтти Грант и Дэвид Беннетт созданы друг для друга.

Мэтти стояла в бальном зале и, как ни странно, чувствовала себя как дома. Возможно, потому что она была в кроссовках и собственной одежде. Или из-за облегчения при мысли, что все наконец заканчивается. Но не было ли это затишьем перед бурей?

Ее окружали камеры, четыре оставшихся холостяка, операторы, расстроенные Пеппер и Солт, Лариса и Стив. Мэтти подключила микрофон к батарейке и собралась с духом еще раз выставить напоказ свою личную жизнь. Скоро она будет просто Мэтти Грант, председателем футбольной лиги и тренером. Уйдет в прошлое одинокая девушка, мечтающая о любви.

Почему-то ей стало грустно. Она бросила взгляд на Дэвида и быстро отвернулась, чтобы не изменить своего решения.

Лариса вышла в центр, сочувственно посмотрела на Мэтти и повернулась к камерам. Оператор произвел отсчет и подал ей сигнал.

— Сегодня финал нашего шоу, и Мэтти будет выбирать холостяка-победителя. Что ожидает нашу «Обыкновенную девушку»? Любовь? Или разбитое сердце холостяков, которых она отошлет домой?

Она сделала шаг назад и протянула руку.

— А сейчас я вручаю вам нашу Мэтти Грант!

Мэтти кашлянула и выступила вперед, замирая от волнения. Она обвела взглядом холостяков, пытаясь прислушаться к своему сердцу. В тот день в ресторане Дэвид просил поверить ему, почувствовать то, что реально и ощутимо.

И все-таки он лгал ей.

Она должна выбрать холостяка. Кого-нибудь. Тогда условия шоу будут выполнены, и пятьдесят тысяч долларов, в которых нуждается лига, будут принадлежать ей. Она не должна была влюбляться.

И она не влюбилась, не так ли?

Но боль, которая пронизала ее сердце, заставила Мэтти подумать, кто здесь настоящий лжец.

Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и прошептала имя:

— Джим.

Лариса ахнула. Даже Джим пробормотал что-то вроде: «Неужели?»

Когда Мэтти почувствовала, что пришла в себя, она открыла глаза. И ничего не увидела. Свет погас.

— Какого черта? — заорал Стив. — Вы же знаете, что шоу идет в эфир без записи на пленку! Немедленно включите свет!

— Мэтти, — услышала она рядом с собой тихий голос Дэвида.

— Дэвид? — Мэтти хотела повернуться и выбежать из комнаты, но обещание, данное Хиллари, удержало ее. Никто не увидит ее слабой или испуганной. Даже она сама.

— У меня не было шарфа, чтобы завязать тебе глаза, так что пришлось прибегнуть к этому средству.

— Ты это сделал?

— Это моя прогулка на доверие, Мэтти. У меня есть только несколько секунд, прежде чем кто-нибудь догадается, как включить свет.

— Что ты задумал? Я сказала тебе…

— Я хочу, чтобы ты слышала мой голос, больше ничего. Не смотри ни на кого, просто слушай меня.

Мэтти покачала головой, вспоминая события прошедшей недели: футбольный матч, прогулку в саду. Неужели она ошиблась? Не будет ли она потом сожалеть, что не выслушала его?

— Но…

— Никаких «но», — прошептал Дэвид. — Я сказал правду, признавшись, что до встречи с тобой я был другим человеком. Помнишь рассказ о складе? Так вот, это я написал статью о контрабанде наркотиков.

— Ты?

— Благодаря ей, я получил работу у Карла, моего редактора. — Дэвид вздохнул и взял ее за руки. Мэтти слышала, как Стив с проклятьями мечется по особняку, пытаясь наладить освещение. — Но никто не знает, почему разоблачения стали моей работой.

Мэтти почувствовала, как постепенно рушатся стены, которые каждый из них возвел вокруг себя. В темноте их больше ничто не разделяло, и ее сердце дрогнуло.

— Почему?

— Я вырос в доме, где царила ложь, — тихо сказал Дэвид. — Мать лгала отцу, отец — матери. Каждый из них заставлял меня, их единственного ребенка, хранить их секреты. Думаю, — вздохнув, добавил он, — что какой-нибудь психолог мог бы сказать, что не в состоянии избавиться ото лжи в собственном доме; я начал обнажать чужую ложь.

— Я полагаю, что это веская причина. — Мэтти сочувствовала ему, зная, каково иметь такое детство. Она поняла, что Дэвид стремился возместить то, чего был лишен.

— Возможно, так было, когда я начинал, но каждый раз, когда я писал очередное разоблачение, я терял часть себя. Когда попадалась стоящая история, как о твоей лиге, я просто перешагивал через нее, чтобы устремиться к более сенсационным заголовкам.

— Ты написал ту статью?

— Я. Небрежную и поверхностную.

— Прости, я не знала…

— Нет, ты была права. Таким я стал. Мне казалось, что я горжусь своей работой. Пока не встретил тебя. Ты заставила меня поверить, что на свете есть хорошие люди.

Мэтти думала, что пришла на шоу, чтобы возродить команды, помочь девушкам, увидеть, как их мечты становятся явью. Она не собиралась влиять на чью-либо жизнь. И однако Дэвид говорит, что просто будучи такой, какая она есть, ей удалось изменить его.

Ей, обыкновенной женщине.

— Поэтому, — продолжал он, — я бросил работу.

— Бросил? Ты не ведешь репортаж о том, что здесь происходит?

— Нет. — Даже не видя его лица, Мэтти знала, что он улыбается той неотразимой улыбкой, которая пленила ее в первый день.

— И я могу сделать с тобой все, что хочу, и никто не увидит этого?

— Конечно. Камеры практически слепы..

— А ты? — спросила Мэтти, когда Дэвид притянул ее к себе. — Ты видишь?

— Я прекрасно вижу, — прошептал он. — Я вижу женщину, которая создана для меня, которая пробуждает во мне лучшие качества и заставляет стремиться к большему.

— Неужели я сделала все это?

— Ты и тот куст, который больно ударил меня по голени. Ты — серьезный соперник, Мэтти.

Она усмехнулась.

— Мы все должны уметь хорошо делать что-нибудь.

— А что еще ты умеешь хорошо делать, Матильда?

Собственное имя, произнесенное низким чувственным голосом, оказалось последней каплей. Мэтти подавила сомнения и положилась на инстинкты. Как много раз на футбольном поле инстинкт подсказывал ей, когда устремиться в нападение, а когда — отступить! Он никогда не подводил ее. Почему она не должна довериться ему сейчас, когда она принимает одно из самых важных решений в своей жизни?