Страница 8 из 74
Я принялась разглядывать хмурых прохожих и яркие витрины, стараясь прогнать воспоминания.
Как ни странно, Наортэль уже ожидал меня, подпирая плечом дверь офиса. Он был похож на старинный фарфор – такой же хрупкий, полупрозрачный и изящный.
Только почемуто он совсем мне не обрадовался и временами страдальчески морщился. Я немного встревожилась: неужели новые проблемы? Впрочем, после прогулки мое настроение было на высоте, так что я не придала этому особого значения.
Наортэль сидел как на иголках, а я терпеливо ждала, пока он заговорит.
– Досточтимая госпожа Анна, мне надлежит чистосердечно поблагодарить вас за мастерство и внимательность, с коими вы защищали мои интересы. – Старательно глядя мимо меня, наконец начал он. – Полагаю, вы заслужили некоторое вознаграждение…
И мученически вздохнул, теребя браслет на запястье.
Несколько мгновений я пыталась сообразить, что он имел в виду, а потом едва не расхохоталась. Клиенты еще никогда не предлагали расплатиться за услуги натурой!
Забавно, насколько эльфы много о себе мнят! Кажется, Наортэль считает себя пределом мечтаний любой женщины. Но я предпочитаю обычных мужчин, а не идеальных, с которыми мороки и нервотрепки значительно больше, а результат тот же.
Я вежливо заговорила, стараясь не оскорбить самовлюбленного эльфа:
– Господин Наортэль, я действительно не завязываю… хм… отношений на работе. Если хотите меня отблагодарить, то меня устроит денежная премия.
Он оскорбленно вздернул подбородок и, все так же не глядя на меня, достал из кармана портмоне. Выгреб все, что там было, бросил на стол и вышел, громко хлопнув дверью.
Я проводила его взглядом и пожала плечами. Что за манера обижаться на то, что остальные не считают тебя кумиром?
Глава 3
Поделим честно: тебе – вершки, а мне – корешки
Лишь приступив к разделу имущества, супруги поняли, как много у них было общего.
Виктор Губарев
Я проснулась очень рано, задолго до звонка будильника. За окном клубилась серая хмарь, в спальне было прохладно и вообще не хотелось вылезать изпод одеяла.
Можно немного понежиться в постели, наслаждаясь ее теплым уютом. А потом выпить чашку кофе с теплой булочкой (надеюсь, ради особого случая Нат сменит гнев на милость, а то после разрыва с Артемом мое питание оставляет желать лучшего).
Сегодня особенный день – мне исполнилось двадцать девять лет. Разумеется, я намереваюсь получить удовольствие от торжества на всю катушку. Никогда не понимала тех, кто отмахивается, мол «я уже не в том возрасте, чтобы день рождения считать праздником». Конечно, никто не приходит в восторг, когда к возрасту прибавляется еще один год, но ничего не изменится, даже если не отмечать этот день. Глупо закрывать глаза на реальность и обманывать себя, говоря, что «я этого не вижу, значит, этого нет». Зачем же лишать себя праздника? Один из немногих дней в году, когда близкие и любимые люди не стесняются признаваться, как именинник им нужен и дорог, и желать всего самогосамого. Согласитесь, глупо упускать такой случай и ходить с кислой миной, переживая изза того, чего все равно не изменишь. Так что, в общем и целом, я люблю свои дни рождения.
В бочке меда праздничного дня имелась ложка дегтя (точнее, целый половник): мне пришлось идти на работу. К сожалению, одно мое дело рассматривала весьма вредная и педантичная судья, по мнению которой поводом для переноса заседания может служить только смерть (да и то сторон по делу, а не их представителей). В крайнем случае годилась справка, что я занята в другом деле либо больна. Раздобыть нужную бумажку нетрудно, но… Боюсь, что злопамятная судья Мышкина непременно бы мне это припомнила.
Просто не явиться на заседание нельзя, поскольку клиентка, Дваргия Ломмсон, – гномка. Как и положено чистокровной представительнице этой расы, она весьма педантична и законопослушна, и сама идея прогула вызывала у нее праведный гнев.
В общем, пришлось собираться и отправляться на работу. Заседание назначено на ранее утро, а нужный районный суд находится на другом конце столицы…
Слава Слейпниру [9], час пик пока не наступил и пробок не было, но и без того добираться долго. Зато распогодилось и Соль [10]с любопытством взглянула на заспанную столицу. Тысячи солнечных зайчиков принялись играть в салочки среди хрустальных дворцов. В самом центре Альвхейма возвышаются холмы, на которых вздымаются чертоги правящих домов эльфов. Посторонним туда ход воспрещен (даже туристов не пускают), но какое дело безобразникамлучикам до запретов? Они скакали по сверкающим острым граням, и от этой сияющей красоты захватывало дух…
От чудесного зрелища меня отвлекла трель из недр сумочки. На судорожные поиски мобильного ушло несколько минут, зато потом я просто не стала его прятать: звонки и поздравления сыпались, как конфетти. Главное, не забыть его потом отключить – мало что так бесит судью, как звонок в самый неподходящий момент.
Продолжая разговаривать по телефону, я подошла к суду.
Даже это обшарпанное оливковозеленое здание в свете расшалившейся Соль приобрело некую импозантность, как джентльмен в потертом мундире, посмеивающийся изпод прокуренных усов. Хотя в пасмурную погоду постройка больше смахивала на угрюмого конвоира…
Возле входа маялась пухленькая гномка, одетая во чтото пушистое и линялорозовое. Как обманчива бывает внешность! Эта милая особа, Дваргия Ломмсон, собралась уже в четвертый разделить со своим мужем, Свартальдом Ломмсоном, совместно нажитое имущество. Пожалуй, через пару лет она сможет просить скидку как постоянная клиентка.
Каждый раз после зимних праздников, которые достойный гном отмечал с размахом, его жена подавала в суд. Так что мне оставалось только немного менять формулировки и составлять уточненный список домашнего скарба (в разное время он насчитывал от ста восьмидесяти до двухсот пятидесяти позиций!)
За тридцать лет супруги Ломмсон нажили солидный дом в Свартальве (особом квартале, где живут только гномы) с приличным огородом и большим хозяйством.
Вся соль данного дела заключалась в том, что разделить имущество они желали в натуре. Переводя на нормальный язык, их не устраивал вариант, по которому одному достанется, например, кофейный сервиз, а второму будет выплачена денежная компенсация половины его стоимости. Нет, это слишком просто и неинтересно! По их мнению, имущество следовало распределить поровну буквально: если уж делить вилки, то поштучно. А принимая во внимание, что некоторые вещи разделить невозможно (например нельзя ведь разрубить пополам корову), то каждый из супругов настаивал на том, чтобы это имущество было передано именно ему.
Лично у меня сложилось впечатление, что супругов вообще интересовал не столько результат, сколько сам процесс. Еще бы, сколько эмоций: начиная от скандалов с традиционным битьем скалкой по похмельной голове, и заканчивая бурным примирением в итоге.
Конечно, у меня не было оснований жаловаться – клиентка оплачивала гонорар щепетильно и в срок, но как же они мне надоели!
К счастью, на этот день было назначено только предварительное слушание дела, что давало надежду освободиться хотя бы после полудня. Хотя с особым, истинно гномьим отношением к судебному процессу, даже оно грозило перерасти в простотаки эпическое действо.
Обычно я стараюсь перед заседанием провести с клиентами «воспитательную беседу», но в данном случае это было совершенно излишне. Как нужно вести себя в процессе, клиентка уже знала твердо (что неудивительно при ее обширном опыте!). Чуть поодаль переминался с ноги на ногу ее провинившийся супруг, так же прекрасно осведомленный о правилах игры. В полном соответствии со своей ролью он бросал на жену робкие взгляды, жалко улыбался и всем видом демонстрировал раскаяние. Выглядел он весьма помято и неухожено, как бездомный котенок (подозреваю, что намеренно – у гномок очень силен материнский инстинкт, так что Дваргии наверняка хотелось выкупать и погладить по голове блудного мужа).