Страница 45 из 46
Начать рассказ о ситуации, сложившейся в этой связи, придется, забежав несколько вперед. В конце 1950-х гг. у Мао Цзэдуна в партии и в стране было много проблем. Он даже связал трудную ситуацию в КНР, слышавшиеся отовсюду крики возмущения и стоны людей, выражение недовольства и даже ненависти к нему в связи с его политикой и ее гибельными для миллионов людей последствиями, с трудностями личного плана. Неизвестно, сделал ли он это спонтанно или сознательно, но на Лушаньском совещании 1959 г., переходя в наступление против своих критиков, в том числе против Пэн Дэхуая (а ведь Мао Аньин погиб, находясь под началом именно Пэн Дэхуая), Мао Цзэдун, в частности, сказал: «Всегда, что ли, так бывает, что у закоперщика и наследников нет? Вот у меня были два сына. И что же? Один мертв, другой сошел с ума». Следовательно, мысли о детях занимали определенное место в размышлениях Мао Цзэдуна, но, с другой стороны, он не гнушался спекулировать на своих отцовских чувствах, желая эмоционально воздействовать на людей внутри руководства партии или просто закрыть им рты, поставить их в положение людей, связанных жалостью и человеческим сочувствием к нему.
Здесь необходимо напомнить, что фактически у Мао Цзэдуна были, кроме Мао Аньина и Мао Аньцина, еще три сына. Один из них родился у Хэ Цзычжэнь в Москве в 1938 г., но вскоре заболел и умер. Другой, рожденный Ян Кайхой в 1927 г., звался Мао Аньлун. Следы его затерялись в Шанхае в 1930-х гг. И, наконец, третий – Мао Аньхун, которого родила Хэ Цзычжэнь в 1932 г. Его еще называли Маомао. Это был здоровый малыш, очень похожий на отца. Однако спустя некоторое время после того, как он родился, для Мао Цзэдуна и его армии возникла очень сложная обстановка. Оставалось, как тогда обычно и поступали, либо отправить малыша к родственникам в родные места, либо передать на воспитание простым крестьянам. Хэ Цзычжэнь с болью в сердце была вынуждена оставить сына. Прощание было тяжелым. Хэ Цзычжэнь никак не могла оторваться от младенца, давала ему грудь, плакала…
Это произошло во время длительного перехода из Восточного Китая на северо-запад страны. Когда же настал период нового, второго сотрудничества Компартии и Гоминьдана, Мао Цзэдун послал людей на поиски ребенка. Однако они не нашли следов ни его, ни той крестьянской семьи, в которой оставили малыша. Мао Цзэдун помнил о нем. Он даже называл свою дочь Ли Минь «маленькой Маомао».
И вот Хэ И в первые месяцы после образования КНР пришло в голову, что если бы удалось найти Маомао, тогда позиции Цзян Цин при Мао Цзэдуне не были бы столь прочными. Хэ И предприняла большие усилия, а женщина она была, как и все в семье Хэ, очень энергичная, и, наконец, нашла парня, которого звали Маомао. Ему было около 20 лет. Иначе говоря, по возрасту он мог быть тем самым ребенком. Он был внешне похож на Мао Цзэдуна. Хэ Цзычжэнь доставила его в Пекин, и в течение некоторого времени он жил в Чжуннаньхае в семье Мао Цзэдуна. Предполагалось, что Мао Цзэдун должен был сам решить, кто перед ним.
Конечно, Цзян Цин и ее сестра Ли Юнься были крайне недовольны этой ситуацией. Как-то рано утром после бессонной, как обычно, рабочей ночи Мао Цзэдун вышел из своего кабинета-библиотеки и сказал, что желает, чтобы за завтраком собралась вся семья. В силу того, что у Мао Цзэдуна были весьма своеобразные привычки в быту и что в его резиденции существовали своего рода разграничительные линии между кланами и даже помещения резиденции были четко поделены между этими кланами, не часто случалось, чтобы Мао Цзэдун возжелал видеть, чтобы за трапезой собралось все семейство. На сей раз он высказал именно такое пожелание.
Погода в то утро стояла прекрасная. Солнце заливало дворцовые терема и отражалось в воде озера.
Возник было вопрос о том, в каком помещении устроить этот семейный завтрак. Тут Мао Цзэдун мерными шагами направился к флигелю, в котором жил тот самый молодой человек, привезенный Хэ И в качестве сына Маомао. Слово Мао Цзэдуна было законом. Принесли еду. Однако этот домик Цзян Цин рассматривала как «территорию, оккупированную врагом». Настроение Цзян Цин сказывалось на Ли Юнься, которая сидела как на иголках, вся набычилась, слушая разговоры остальных людей за столом.
Мао Цзэдун посмотрел на Ли Юнься. Вдруг она отодвинула свой стул назад, бросила палочки для еды в сторону Мао Цзэдуна и пулей выскочила из комнаты. Цзян Цин, которая, конечно же, знала причину такого поведения свой старшей сестры, многозначительно спросила: «Как вы думаете, почему моя старшая сестра так сильно возмущена?» Мао Цзэдун ответил: «Да все потому, что считает во всем виноватой Хэ И. Разве не так?»
Впоследствии было решено, а некоторые утверждают, что это удалось точно выяснить, что упомянутый молодой человек не был Маомао. Мао Цзэдун еще раз внимательно изучил все соответствующие документы и фотографии и сказал: «Нет, это не Мао Аньхун». Возможно, он решил, что в будущем могут возникнуть слишком большие хлопоты, если он признает этого молодого человека своим сыном. Того отправили из Чжуннаньхая в родные места. После всего случившегося Ли Юнься, когда ей доводилось снова увидеть Хэ И, злобно шипела: «Если ты еще кого-нибудь приволочешь сюда, то придется объявить Чжуннаньхай домом для подкидышей!»
Хэ И продолжала поиски Маомао и во время одной из таких экспедиций, как утверждали, погибла в дорожной аварии. Это случилось в 1950 г.
Ли Юнься через некоторое время тоже была вынуждена выехать из Чжуннаньхая, так как у нее не сложились отношения с Мао Цзэдуном. Она долгие годы жила со своим сыном в Пекине. В 1988 г. она заболела и умерла. Ее сын Ван Бовэнь, племянник Цзян Цин, работает в Университете Цинхуа.
Необходимо также особо рассказать о Ван Хайжун, так как она играла довольно существенную роль, тесно общаясь с Мао Цзэдуном на протяжении последних лет его жизни. Чем-то Ван Хайжун так понравилась Мао Цзэдуну, что он доверился ей, допустив к себе.
Все началось в 1962 г., когда Мао Цзэдун отмечал свое 70-летие. (Согласно принятому в Китае традиционному счету 70 лет Мао Цзэдуну исполнилось именно в 1962 г., ибо год рождения человека и считается первым годом его жизни. – Ю.Г.) 26 декабря в павильоне Цзюй-сяншу в Чжуннаньхае были накрыты два стола. На юбилей, помимо родственников, были приглашены четверо старейшин из родной провинции Мао Цзэдуна Хунань. Он всегда любил при случае подчеркнуть, что уважает людей старшего поколения. На сей раз каждому из этих четверых было заранее предложено взять с собой кого-нибудь из младшего поколения, скажем сына или дочь. Это были четыре человека в почтенном возрасте: Чэн Цянь, Е Гунчжо (Чоу Ло), Чжан Шичжао и Ван Цзифань. Господин Ван Цзифань был дальним родственником Мао Цзэдуна, двоюродным братом его отца. Вот он-то и привел тогда на торжественный банкет свою внучку Ван Хайжун. В других источниках утверждается, что Ван Хайжун вообще была дочерью младшего брата Мао Цзэдуна Мао Цзэминя, которую впоследствии взяла на воспитание семья Ван. Как бы там ни было, а начиная с этого вечера возникли и существовали до самой смерти Мао Цзэдуна некие особые отношения между ним и Ван Хайжун.
В то время девица Ван Хайжун упорно занималась изучением английского языка в пекинском институте иностранных языков, она была особой весьма сурового вида. Голова ее была, в понимании Мао Цзэдуна, подобна листу белой бумаги. Несмотря на молодость, Ван Хайжун можно было сразу отнести к «людям старого закала». Такими Мао Цзэдун привык видеть своих старых соратников по многолетней борьбе. Для них не существовало сомнений. Они верили, и верили прежде всего в Мао Цзэдуна. Живя этой верой, они органически отвергали все, что отвергал Мао Цзэдун. Ван Хайжун было тогда, в 1962 г., около 20 лет.
В институте иностранных языков английский Ван Хайжун преподавала знающий педагог Чжан Ханьчжи. Чжан Ханьчжи была дочерью Чжан Шичжао. В этом качестве она тоже присутствовала на уже упоминавшемся званом обеде.