ПОТОК

Он вколол себе стимулятор, проглотил питательную плитку и вновь подхватил свое оружие. Пора было двигаться дальше.

В библиотеке он обнаружил тело, человеческое тело. Спартанец склонился над ним, чтобы осмотреть.

Выглядел мертвец непривлекательно. Он был настолько изувечен, что даже Поток не смог найти ему применения. Десантник лежал в центре большого пятна запекшейся крови, а вокруг валялись пустые гильзы.

– А, – произнес Шокер-Судья-343, выглядывая из-за плеча Шефа, – тоже Сборщик. Его боевая оболочка оказалась еще менее подходящей, чем ваша.

Спартанец оглянулся.

– Что это значит?

– Вы меня проверяете, Сборщик? – Контролер явно был озадачен. – Я обнаружил его, когда он блуждал по комплексу на другой стороне кольца, и доставил его в ту же точку, с которой начинали и вы.

Мастер-Шеф взглянул на тело еще раз и подивился тому, что, оказывается, сюда мог дойти простой человек. Несмотря на все свои физические улучшения и преимущества, которые давала броня, спартанец уже валился с ног.

Обыскав мертвеца, он нашел именной жетон и прочитал его: «Мобуто Марвин, сержант». Дальше следовал личный номер. Шеф спрятал жетон.

– Я не знал тебя, сержант, но чертовски хотел бы познакомиться. Ты наверняка был просто несгибаемым сукиным сыном.

Не лучшая надгробная речь, но спартанец очень надеялся, что, будь здесь сам Марвин, тот бы одобрил ее.

Для хорошей ловушки требуется хорошая наживка, так что Маккей приказала одному из «Пеликанов» подобрать обугленные остатки «Чарли-217» и оставить их ночью на месте, где планировалось устроить засаду. Транспортнику пришлось совершить три вылета, чтобы собрать достаточно обломков. Затем десантники потратили несколько часов, чтобы «крушение» выглядело реалистично, и расположились за камнями.

Наконец, когда начало всходить солнце, озаряя долину первыми утренними лучами, все было готово. Прозвучал поддельный зов о помощи, а среди обломков был разведен огонь. Вокруг «места аварии», так, чтобы их хорошо было видно с воздуха, лежали несколько «добровольцев» – трупы десантников, погибших в сражении на плато.

Половина первого взвода пыталась урвать немного сна, пока остальные несли вахту, Маккей поднесла бинокль к глазам и осмотрела площадку. Они устроили поддельную катастрофу между низкими каменистыми холмами с плоскими вершинами и теперь прятались среди огромных валунов наверху. Обломки, особенно если учесть поднимающийся над ними дым, смотрелись очень натурально.

Уэлсли полагал, что враг, поначалу воспринимавший десантников и корабельный персонал лишь как назойливых насекомых, успел уже подумать и стал относиться к ним более серьезно. А это означало отслеживание переговоров по рации, регулярные разведывательные вылеты и все прочие действия, которых требовало современное ведение войны.

Если предположить, что ИИ не ошибся, чужаки обязаны были перехватить сигнал бедствия, выследить его источник и отправить группу солдат, чтобы те разобрались с ситуацией. Более чем неплохой план, и Маккей не находила причин, по которым он не должен был сработать.

Солнце поднялось выше, и камни начали нагреваться. Десантники старались воспользоваться любой тенью, но Маккей про себя даже порадовалась, что обычное нытье насчет жары в этот раз свелось к минимуму.

Спустя еще тридцать минут ожидания Маккей услышала звук, напоминающий жужжание москитов, и посмотрела на небо в бинокль. Вскоре она увидела приближающуюся точку. Очень быстро та выросла, превратившись в «Баньши». Лейтенант включила рацию.

– «Красный-один» вызывает третий отряд. Спектакль начинается.

Она не могла сказать ничего больше, поскольку подслушивающие их ковенанты могли что-нибудь заподозрить. Но ей и не требовалось ничего говорить, ее десантники и так знали, что делать.

Когда вражеский штурмовик приблизился, солдаты третьего отряда – некоторые из них были загримированы под раненых – выбежали на открытое пространство, прикрывая глаза ладонями, будто высматривали «Пеликан», изобразили удивление при виде «Баньши» и, сделав несколько выстрелов, бросились под защиту камней.

Пилот послал им вдогонку несколько плазменных лучей, дважды облетел «место аварии» и умчался в том же направлении, откуда появился. Маккей проводила его взглядом. Наживка была заглочена, рыбка болталась на крючке, и теперь от лейтенанта требовалось только аккуратно вытащить ее на берег.

В полукилометре от фальшивой аварии из подземного воздуховода вылез еще один десантник – точнее, то, что когда-то было десантником, – и подставил свое жутко обезображенное лицо солнцу. Хорошо, не совсем свое. С тех пор как инфекционная форма запустила щупальце в его позвоночник, рядовой Уоллес А. Дженкинс делил физическую оболочку с кем-то еще, кого называл «другим». Странное создание, начисто лишенное мыслей (во всяком случае, таких, до которых мог бы дотянуться солдат), казалось, совершенно не обращает внимания на то, что первоначальный хозяин тела по-прежнему остается в сознании и даже сохраняет некоторый контроль над моторными функциями.

Это было случаем уникальным, насколько мог судить десантник, поскольку, хотя часть тел в его группе ранее принадлежала бывшим друзьям, ни один из них не отреагировал на многочисленные попытки установить контакт.

Теперь же, когда беспорядочная орда инфекционных форм, разносчиков и тварей-солдат прыгала, шла и хромала по поверхности Гало, Дженкинс знал, что, куда бы их колонна ни направлялась, цель может быть только одна: поглотить разумную жизнь. Он даже ощущал бездонный, холодный голод «другого».

Но его личная цель была иной. Несмотря на мутацию, его тело все еще могло держать в руках оружие. Таковое имелось у нескольких других существ в колонне, и именно о нем более всего сейчас мечтал Дженкинс. Идеальным вариантом стал бы M6D, но на крайний случай сгодилось бы любое энергетическое оружие или граната. Оно было ему нужно не для того, чтобы истреблять ковенантов или Поток, но для того, чтобы применить его к себе. Или, что точнее, к тому, что когда-то было им. Вот почему десантник старался ничем не выдавать «другому», что находится в полном сознании. Только так у него оставалась надежда однажды уничтожить тело, в котором его заточили, и избавиться от ужаса, сопровождавшего его всякий раз, как он просыпался.

Поток подошел к холму, и вскоре одна из форм-разносчиков начала подниматься на вершину. Все остальные, включая Дженкинса, последовали за ней.

Маккей поняла, что ее план удался, когда один из U-образных десантных кораблей появился из-за горизонта, покружил над «местом крушения» и зашел на посадку. Воины элиты, шакалы и ворчуны, как только их ноги коснутся земли, должны были стать легкой добычей для десантников, укрывшихся среди камней, и снайперов, залегших на вершине плоского холма.

Но война полна сюрпризов, и, когда корабль ковенантов снова взмыл в воздух, Маккей обнаружила, что против нее выставили не только тех, кого она ожидала, но еще и несколько охотников. Неповоротливые на вид существа были довольно-таки живучими ублюдками и могли порвать весь взвод на лоскуты.

Офицер проглотила ком, неожиданно вставший в горле, включила рацию и тихо прошептала:

– «Красный-один» всем снайперам и ракетчикам. Бросьте все, что у вас есть, на охотников. Исполнять немедленно. Прием.

Трудно было сказать, кто именно прикончил бронированных тварей, учитывая количество пуль и ракет, устремившихся к ним. Впрочем, лейтенанта это особенно и не интересовало. Главное, чтобы живые танки издохли, а они издохли. И это были хорошие новости.

Плохие же заключались в том, что десантный корабль возвратился, поливая валуны плазменным огнем и вынуждая «адских ныряльщиков» либо залечь, либо лишиться головы.

Воодушевленные поддержкой с воздуха, ковенанты бросились к нагромождению камней, рассчитывая укрыться за ними и расправиться с людьми. Однако им пришлось заплатить определенную цену, когда снайперам удалось застрелить пятерых чужаков раньше, чем их корабль отправился мстить.