Возвращение колдуна

К сожалению, масштабы этого нашествия мы с Говардом осознали слишком поздно, когда уже были окружены армией агрессивных серых хищников. Несколько секунд крысы ждали, пока замкнется смертельное кольцо, а потом начали набрасываться на нас.

У меня сложилось впечатление, что животные получили чей-то безмолвный приказ. Они наступали на нас почти в боевом порядке — дружно, напористо, с какой-то отчаянной решимостью. Казалось, весь мир состоял теперь из серо-коричневой шерсти, острых когтей и щелкающих зубов. Охваченный безотчетным страхом, я поднял шпагу вверх и стал размахивать ею вокруг себя. Несмотря на то что каждый мой удар попадал в кого-то из грызунов, толку от этого было мало, потому что на место каждой убитой или раненной мною крысы прибывало еще десять.

Рядом со мной, словно обезумев от всего происходящего, закричал Говард. Я увидел, что десятки крыс гроздьями повисли на его плечах и ногах, и подумал, что по какой-то причине атака злобных тварей сосредоточилась на мне и Говарде.

Я снова вскочил, стряхнул крысу со своего плеча и сбросил еще двух или трех, вцепившихся в мои волосы и куртку, и поспешил к Говарду. Мое сердце бешено забилось в груди, когда я увидел, как под напором крыс он упал на землю. Я опустился на колени рядом с ним и начал голыми руками отбрасывать крыс в сторону. Две или три твари успели укусить меня, но, странное дело, в этот раз их атака была вялой, а через несколько секунд они и вовсе бросились врассыпную. Я повернулся к Рольфу и увидел, что крысы, напавшие на него, тоже разбежались в разные стороны, оставив его в покое. Не успел я прийти в себя, как серые хищники исчезли из нашего поля зрения.

Внезапно наступила тишина.

Атака крысиной армии не просто остановилась на некоторое время — она вообще прекратилась: крысы ушли. Все эти отвратительные животные разбежались кто куда в течение нескольких секунд, пока я осматривался, подбираясь к Говарду. Кое-где на улице валялись мертвые или раненые особи, которые пищали от боли, но вся огромная крысиная армия ушла так быстро, как будто ее никогда и не было.

— Карета, — простонал Говард. — Что с леди Макферсон?

Я оглянулся, вздрогнул, словно от удара плеткой, и подошел к разломанной карете. Зрелище было просто ужасное: обе лошади были мертвы — за считанные минуты крысы обгрызли их до костей, а карета превратилась в огромную кучу обломков и битого стекла. Дрожа от слабости и все более усиливающегося ужаса, я перешагнул через колеса, отвалившиеся во время удара о брусчатку, и с замирающим сердцем заглянул внутрь кареты.

Словно чья-то ледяная рука провела по моей спине и сдавила мне горло. Я испытал настоящее потрясение, увидев поломанные стенки, разбитую в щепки дверь, осколки стекла, воткнувшиеся в мягкую обивку кареты. Все здесь было в крови, а несколько мертвых крыс лежали с вывихнутыми лапами. Но не это было самым страшным. Больше всего меня поразила мысль о том, что леди Макферсон, может быть, тяжело ранена или мертва.

Но ее там не было. Леди Одли Макферсон исчезла.

Чья-то рука легла на мое плечо. Оглянувшись, я увидел израненное лицо Рольфа.

— Малыш, с тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.

Я кивнул, хотя еще сам толком не разобрался, ранен я или нет, потому что времени для этого у меня не было. Понурившись, я отвернулся от кучи обломков. К нам приковылял Говард, и я увидел, что он так же, как и я с Рольфом, отделался царапинами и несколькими небольшими ранами. «Естественно, — подумал я, — ведь нападение на нас было обычным отвлекающим маневром. На самом деле ловушку подготовили для леди Одли. Но кто это сделал?»

— Что случилось? — спросил Говард, тяжело дыша. — Где леди Макферсон?

Я хотел ему ответить, но не успел, так как в этот момент мой взгляд устремился на противоположную сторону улицы, где появился чей-то силуэт. Он стоял там уже несколько секунд, и я сначала подумал, что это рыжеволосый парень, который передал мне письмо.

Но это была женщина. Она незаметно вышла из переулка, очень быстро и бесшумно, словно привидение, и затаилась в тени, наблюдая за улицей. Она стояла неподвижно, словно статуя, изготовленная только с одной целью — насмехаться над тем, кто был оригиналом, с которого она была высечена.

Казалось, она была вполне нормальным человеком — стройная молодая женщина, облаченная в светло-зеленую полупрозрачную тогу, сквозь которую угадывались мягкие линии ее прекрасного тела. И только голова отличала ее от обычного человека.

Это вообще была не человеческая голова: на миниатюрных, слегка покатых плечах возвышался белый череп огромной крысы! Несколько секунд я пристально смотрел на нее, в одинаковой степени ошеломленный ее страшным видом и заколдованный им. Вдруг девушка с крысиной головой подняла руку и направилась ко мне, все время поглядывая на разбитую карету. В ту же секунду я сбросил с себя оцепенение и рванулся назад, однако тут же споткнулся и распростерся на мостовой. Одна крыса с писком убежала прочь, когда я чуть не задавил ее, но при этом все же умудрилась укусить меня за руку. Женщина с крысиной головой издала тихий, похожий на писк звук.

Она приближалась. Мне показалось, что пронизывающий взгляд ее темных глаз впился в меня, а руки, по-прежнему затянутые в те же ужасные перчатки, в которых она была прошлой ночью, как-то странно начали двигаться.

Я услышал звук, который сначала принял за человеческий крик. Он сопровождался ужасным скрежетом и царапаньем, а затем и отвратительным шорохом, как будто бесчисленное множество маленьких тел терлись друг о друга. Я резко повернул голову, чтобы посмотреть на источник этого ужасного звука.

Вернее сказать, хотел.

Это движение я не успел довести до конца. Не то чтобы мое тело перестало мне подчиняться или плохо меня слушалось, конечно нет. Но на несколько мучительно долгих секунд мне показалось, что в моем мозгу появилась еще одна, чужая воля, которая была не слабее моей и которая, несмотря на мои усилия, повернула мою голову назад, приподняла ее и заставила меня смотреть на женщину с крысиной головой.

Мне показалось, что все дело в ее глазах — эти черные бездонные глаза увеличивались все больше и больше и ослабляли мою волю, вытягивая из меня жизненную энергию, которая исчезала, словно вода в пустыне.

И…

Это был мир под черным солнцем. В нем абсолютно не было света, только странное серое свечение, которое приходило из ниоткуда и тускло отражалось на черных волнах застывшего пористого болота, которое покрывало всю поверхность этого абсурдного мира. То тут, то там через маслянистую поверхность прорывались черные стебли сгоревших зарослей. Но эти хлесткие связки серо-черных тисненых щупалец были живыми и сгибались, словно от дуновения невидимого ветра.

Там была девушка, стройная, с узкими плечами, темными волосами и большими черными глазами. Ее кожа в этой странном месте казалась особенно бледной, а рот был открыт в крике, но из горла не вырывалось ни одного, даже самого тихого звука.

Она бежала. Она бежала как безумная, но не сдвинулась с места, потому что, словно издеваясь над ней, поверхность черного океана двигалась в противоположном направлении. Из поверхности, плотной и твердой на вид, медленно поднимались, надуваясь, большие пузыри и тут же лопались. То и дело пучки дрожащих волосатых щупалец тянулись к девушке, но в последний момент отскакивали от нее, как будто у них была какая-то причина, чтобы не прикасаться к ней. Замерцал свет, и на небе появилось невероятно вытянутое существо. Это не могло быть солнце, но от него шел бледный, тошнотворный, змееобразный луч света.

Девушка остановилась. Поверхность под ней задрожала, словно живая, и из живой пузырящейся слизи снова появились щупальца невероятных существ. Но в этот раз девушка не испугалась. С почти невинным любопытством она смотрела, как из пульсирующего разрыва, словно из раны, сочилась черная жидкость, а потом появился бесформенный комок черной блестящей материи. Он начал изгибаться, вытягиваться, превращаясь в существо, которое ужасно напоминало козу, но в то же время было похоже не на нее, а на что-то другое, не из этого мира, наверное даже не из этой вселенной.