Страница 4 из 68
Лански воспользовался этим и быстро всунул Бэтмену в рот его собственную печень, затем изо всей силы пнул его коленом снизу по челюсти. После этого с размаху ударил Бэтмена обеими руками по ушам, с ловкостью маньяка воткнул ему два пальца в нос и сильно рванул вверх. Из разорванного чёрного шнобеля хлынула кровь. Бэтмен повалился на спину и схватился руками за лицо, а неутомимый Лански в мгновение ока сорвал с него казённые портки и восторженно замер на мгновение от увиденного богатства. Но тут же выражение его лица странно изменилось и Лански, наклонившись, схватил Бэтмена одной рукой за предмет его гордости, а другой за сопутствующие детали и одним движением рассвирепевшего фермера выдрал все эти сорняки. Тут, видимо, в его голове перевернулась пластинка и он, сладострастно улыбаясь, стал обнюхивать свою добычу.
Бэтмен, оторвав руки от изуродованного лица, залитого кровью, ухватился теперь за другое место, и его тело стало припадочно подёргиваться. Было похоже, что ему приходит конец. Видно было, что без печени и гениталиев, да ещё с вырванным глазом и разорванным до самых бровей носом жить действительно нелегко. Эта сцена, озаряемая вспышками электрических разрядов, длилась не более двадцати секунд, и доктор Гудвин, лежавший на прозрачном полу лицом вниз, в изумлении таращил глаза и, конечно же, не упустил ни одной подробности. Всё происходящее с каждым мгновением становилось всё более далёким от реальности, призрак надвигающегося безумия потрепал Гудвина по плечу и тот, внутренне содрогнувшись, перевёл дух и почему-то подумал, что можно было бы смело поставить на Лолиту сумму в размере годового бюджета Соединённых Штатов.
Такая простая, относящаяся к реальной жизни мысль вернула его к происходящему, и тут неожиданно молнии прекратились, смерч утих, прозрачная сфера посреди комнаты погасла, а пол рассыпался на мелкие стеклянные крошки и все, находящиеся в комнате, рухнули вниз вместе с обломками мебели и прочей дребеденью. Падая, доктор Гудвин с ужасом подумал о том, что сейчас он нанюхается этого проклятого SBB, но тут он больно ударился локтем и головой об пол и, откатившись в сторону, оказался лежащим на спине. Над ним, в центре комнаты, ставшей в два раза выше, висела полупрозрачная сфера, состоящая из какого-то адского тумана. Мало-помалу она становилась всё прозрачнее и прозрачнее и, наконец, с лёгким хлопком исчезла. Обнажённый человек, скорчившийся внутри, рухнул на пол с высоты трех ярдов. В полёте он ловко перевернулся и приземлился в позе насторожившегося зверя.
Справа от лежащего Гудвина раздалось громкое сопение и, повернув голову, он увидел злобную морду валявшегося рядом с ним начальника тюрьмы мистера Корнуэлла, уставившегося на него и пытавшегося подобрать под себя конечности, чтобы встать. Это не предвещало ничего хорошего. Вдруг перед глазами Гудвина всё поплыло, он удивился небывалой лёгкости в теле и успел остатками угасавшего рассудка осознать, что это действует SBB. Он почувствовал, что его тело с шумом низвергающегося водопада наполняется невиданной силой, свободой и яростью.
«Корнуэлл! — подумал Гудвин, — проклятый долбаный Корнуэлл! Ну конечно, если бы не он со всеми этими долбаными копами и тюремщиками, я не торчал бы в этой долбаной богадельне для долбаных зэков! Сейчас я увижу, какого цвета его долбаные мозги!»
Это были последние мысли Гудвина, которые можно было бы выразить словами. Теперь его сознание или то, что осталось после того, как он получил лошадиную дозу SBB, было заполнено Корнуэллом. Именно его он увидел перед собой, когда газ начал действовать. Оскальзываясь на измазанном кровью и прочей гадостью полу, он отпихнул в сторону Лански, смаковавшего добытый в смертельной схватке деликатес, и бросился на начальника тюрьмы. Мистер Корнуэлл не растерялся и, подстёгиваемый изобретением пентагоновских химиков, рванулся навстречу. Каждый из них видел перед собой единственного и неповторимого врага, смерть которого являлась единственным смыслом существования вселенной. Остальные присутствующие не отставали по части уничтожения друг друга. В общем, вечеринка удалась на славу.
Если бы заключённые, находившиеся в этот момент в тюремном дворе, знали о том, что происходило в корпусе «А», любой из них отдал бы всё что угодно за то, чтобы увидеть, как ненавистные вертухаи с увлечением убивают друг друга.
ГЛАВА 3
Для Т-800 переход во времени прошёл нормально, если не считать небольшой неточности с попаданием в пространственную сетку привязки к земной поверхности и окружающей обстановке. Хронокапсула угодила в непрочное перекрытие между двумя этажами какой-то постройки, перекрытие разрушилось, и Т-800 приземлился на пол, упав с высоты около трех ярдов. Безукоризненное владение механическим телом и идеальная настройка вестибулярной системы робота позволили ему приземлиться на кончики пальцев рук и ног. Любая кошка позавидовала бы такому исполнению сложнейшего пируэта в воздухе. Несколько секунд Т-800 находился на корточках, легко касаясь пальцами рук пола, затем плавным движением выпрямился во весь рост и замер в неподвижности.
В электронном мозгу, превосходящем человеческий в быстродействии в сотни раз, происходила обработка поступающей извне информации. Давление воздуха, влажность, радиационный фон, температура, плотность наполнения эфира радиоволнами, гравитационная константа и многое другое с неимоверной быстротой определялись и укладывались в картину мира, в который Т-800 был послан только для того, чтобы этот мир погубить. Кроме всего прочего, анализируя химический состав воздуха, робот опознал присутствующую в нём примесь отравляющего вещества, концентрация которого постоянно увеличивалась. Эта картина полностью сложилась за то короткое время, которое понадобилось роботу, чтобы подняться с корточек и замереть на секунду перед началом длинной и сложной череды действий, ведущих к выполнению задания, составляющего сам смысл его существования.
Все его движения были совершенны, поза непринуждённа, а за право ваять с него античного героя передрались бы все скульпторы мира. Он производил впечатление. Его лицо было мужественно и бесстрастно, как у индейца, короткая военная стрижка придавала решительности, прямой невыразительный взгляд говорил о полном отсутствии чувства юмора, а вид его мышечного каркаса вызывал желание пойти погулять где-нибудь в другом месте. Но на яростно барахтающихся на окровавленном полу людей, а тем более на тех, кто уже не барахтался, появление сошедшего с небес прекрасного божества должного впечатления не произвело. Напротив, очумевший от SBB Порки, сжимая в руках выломанную с клочьями мяса нижнюю человеческую челюсть, минуту назад принадлежавшую одному из его коллег, обратил безумный взор на появившегося в полутора ярдах от него голого человека, и в его глазах расплескалась свежая волна радостного желания убить врага.
До этого момента Т-800 воспринимал возню этих существ, как незначительные события, никоим образом его не касающиеся. Но, когда Порки с победным воплем отбросил кровавый трофей и рванулся в его сторону, Т-800 уже действовал. Решение было принято ещё до того, как тело Порки успело продвинуться в сторону робота на несколько дюймов.
Сканирующая система определила намерения человеческого существа, как только нервные импульсы того побежали к мышцам тела. Т-800 прочёл всё раньше. Неосознанные движения глаз, изменения выражения лица, баланс корпуса, изменение электроэнергетического поля — всё это было уже началом атаки. Для Т-800 Порки двигался, как в замедленном кино. Вот его туловище медленно качнулось в сторону робота, вот чуть двинулись и приподнялись руки, а рука Т-800 уже взлетела, как атакующая кобра. Стальная кисть, облитая прочным пластиком, имитирующим человеческую плоть, сжалась в кулак, и происшедшее в следующую долю секунды было похоже на удар утюгом по арбузу.
Анализирующая система мгновенно оценила перемену обстановки, как удовлетворительную, и отметила отсутствие необходимости уничтожать столь слабых существ незамедлительно. Ведь любой представитель враждебного лагеря являлся носителем информации, могущей оказаться необходимой. Робот, отвернувшись от упавшего с расквашенной головой Порки, поднял голову и осмотрел помещение. Ближайшим выходом наружу было открытое окно бывшей комнаты со стеклянным полом. Поскольку этого пола уже не было, комната и камера под ней объединились, и теперь это окно находилось на высоте около пяти ярдов от пола. Для боевого робота — пустяк.