Страница 33 из 118
— Не знаю.
— Женщины, которые ставят мораль выше семьи — наихудший вид лицемерок. Возьмем Синди Шихан. Потеряв своего сына, она три года протестовала против американской армии, в рядах которой ее сын отдал свою жизнь за страну, и все ради того, чтобы найти свое место в политике. Я подозреваю, что Беатриса Шеперд сделана из того же теста. Мисс Эрнстмайер знает, как разговаривать с подобного рода людьми.
— Хорошо. Занимайтесь этим, а я, пожалуй, вернусь к исполнению своих прямых обязанностей. У меня есть и другие пациенты.
— Минуточку… Вы должны сделать замеры для протезиста.
— Ему делали замеры еще три месяца назад, — сказала доктор Нельсон. — Тогда сказали, что ждать придется от четырех до шести месяцев.
— Подполковник!
— Я сделаю все к вечеру.
Ли Нельсон почувствовала, что тонет.
— Со всем уважением, но, форсируя события и провоцируя ссору между супругами, вы не поможете решить психологические проблемы Шепа.
— Мы сами разберемся с его семьей, доктор, а вы окажете ему психологическую помощь.
Ли сжала ладони в кулаки. Ее кровяное давление повысилось.
— И где же мне найти ему психиатра? Вытащить, словно фокусник, из воздуха? У меня двести шестьдесят три участника боевых действий, которым нужна помощь психиатра, треть из них со склонностью к самоубийству, а на три госпиталя у нас только два специалиста…
— Сделаем, — перебил ее подполковник Ардженти. — Днем Патрик Шеперд будет разговаривать с самым лучшим психиатром, которого только можно нанять за деньги налогоплательщиков.
Брови на лице де Борна поползли вверх.
— Еще какие-нибудь возражения, доктор Нельсон?
Женщина, почувствовав себя побежденной, уселась обратно на стул.
— Вы собираетесь нанять психиатра… Отлично, но только не торопитесь. Я не хочу, чтобы соседи Шепа по палате узнали об этом… Возникнет напряжение, а Шеп этого не захочет.
— Правильно подмечено, — согласился министр обороны. — Подполковник! Организуйте сержанту встречи с психиатром в его офисе.
— Не сработает, — возразила доктор Нельсон. — На прошлой неделе мы пробовали. Я вывела его на прогулку в город. Думала, это станет первым шагом на пути возвращения Шепа к нормальной жизни. Не сработало. Будет лучше организовать эти встречи здесь, в госпитале.
— Тогда переведем его в отдельную палату, — сказал де Борн. — Скажите ему, что это подарок от Пентагона.
Министр обороны встал, давая понять, что разговор закончен.
— Сегодня днем я должен быть в ООН, но до этого у меня тоже есть дела. Подполковник, поручаю вам это важное задание. Проинструктируйте психиатра, которого наймете, о том, что Шеперд должен быть в Вашингтоне не позднее январского выступления президента перед конгрессом «О положении страны». У него будет четыре недели, чтобы привести мозги нашего парня в форму. — Де Борн зашагал к двери, потом остановился. — Вам нравится Шеперд, доктор? — задал он Ли вопрос.
— Мне небезразлична судьба моих пациентов.
— Я видел, как вы на него смотрели. В этом взгляде читалось сексуальное влечение…
— Сэр! Я никогда…
— Конечно, нет. Но для вас, я думаю, не составит большого труда утешить сержанта в случае, если его жена официально подаст на развод.
— Это, разумеется, не ваше дело, — выпалила Ли Нельсон, — но я счастлива в браке. У меня любящий муж и двое чудесных детей. Лучше вам забыть о Шепе. Что бы ни произошло между ним и Би в прошлом, он любит свою жену и дочь, поэтому поступит так, как захочет она, лишь бы вернуться в семью.
Де Борн кивнул головой.
— Так я и думал.
Площадь Объединенных Наций
10:14
Нападение застигло протестующих врасплох. Триста вышколенных бойцов нью-йоркского подразделения войск быстрого реагирования в противогазах и бронежилетах стремительно ворвались на площадь. Работая по отделениям, они в мгновение ока разогнали толпу: заламывали руки за спины, надевали наручники на тех, кто оказывал хоть малейшее сопротивление, и рядами укладывали задержанных прямо на холодный асфальт.
Разобравшись с протестующими, военные занялись журналистами.
Не жалея телевизионной аппаратуры и игнорируя конституционные права собравшихся, военные грубо оттеснили потрясенных репортеров и телевизионщиков в сторону, где их скрутили и повязали.
— Это Америка! Вы не можете арестовывать представителей прессы!
— Эй, козел! Слышал о Первой поправке к Конституции?!
Представители средств массовой информации так и не увидели, какова была участь полицейских, стоявших в оцеплении вокруг здания ООН. Стражей порядка тоже «изолировали», а их оружие отобрали. Медики заявили, что все действия являются лишь превентивной мерой, направленной против возможной вспышки свиного гриппа. Полицейских завели в «сортировочный пункт», в одну из четырех палаток, установленных военными на площади. Испуганных людей поместили в отгороженные пластиковыми шторами отделение. Медики в белых скафандрах переходили из отделения в отделение, осматривали полицейских, заверяя, что все будет хорошо и им нечего волноваться.
— Чист. Ведите его в палатку для наблюдаемых.
— В норме.
— У него небольшая температура.
— У моих детей — грипп… Ничего серьезного.
— В палатку для потенциально больных. Сделайте анализ крови и волос. Затем дайте ему антибиотики.
— Доктор! Посмотрите, пожалуйста, этого человека.
Офицера Гэри Бэка усадили на пол. Его резиновая дубинка лежала рядом. Он весь покрылся потом. Лицо его посерело, но главное — полицейский кашлял кровью.
— Изолятор! Быстро! Сообщите капитану Зваве. Полный анализ крови и волос — через десять минут.
Офицер упал на четвереньки. Его стошнило.
— В палатку-изолятор его!
— Сортировка три — Базе. Пришлите мобильный изолятор и команду чистильщиков. Срочно!
Медицинский центр для ветеранов
Ист-Сайд, Манхэттен
10:21
Ли Нельсон ввела пациента в одноместную палату на шестом этаже.
— Не так уж плохо, — говорила она Патрику. — Из окна — вид на Манхэттен… Личная ванная комната…
Врач внимательно наблюдала за реакцией Шеперда. Под действием ксанакса его восприятие реальности стало замедленным. Мужчина обвел глазами комнату и начал обыск: посмотрел под кроватью, поднял матрас, выдвинул ящички тумбочки, заглянул в шкаф и даже проверил сливной бачок унитаза.
— Дорогой, здесь все безопасно. Теперь эта комната будет твоей. Будь хорошим мальчиком и ложись… отдохни… Твое состояние меня беспокоит.
Теплое оцепенение распространялось по телу, смиряя душевную тревогу и ослабляя волю. Патрик опустился на кровать. Его тело наливалось жидким, но не обжигающим свинцом.
— Ли… Послушай… Ты меня слушаешь?
— Да, дорогой. Я внимательно слушаю тебя.
— Ты знаешь, что такое истинная любовь? — спросил он.
— Расскажи.
Мужчина посмотрел на Ли. Его широко открытые глаза наполнились слезами.
— Бесконечная пустота.
Ли тяжело сглотнула.
— Шеп, тебе надо поговорить с человеком, который поможет тебе справиться с эмоциями. Де Борн пришлет хорошего специалиста. До разговора с Би тебе, я думаю, следует поговорить с ним.
— Зачем? — спросил Патрик. — Он скажет мне, что я должен забыть ее.
— Нет, дорогой. Он поможет тебе обрести ясность ума и виды на будущее.
Мужчина кивнул головой на картонную коробку с вещами, стоящую на столе.
— Дай мне книгу Би, — попросил он.
Ли Нельсон перебрала содержимое коробки и вытащила «Божественную комедию» Данте.
— Прочти начало первой песни… начальную строфу…
Женщина открыла книгу и прочитала вслух:
— Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины… — Ли взглянула на Патрика. — Ты считаешь, что похож на героя поэмы? — спросила она.
Мужчина указал рукой на вставленную в раму картину, написанную маслом: прибрежное бунгало на фоне тропического пляжа… Единственное яркое пятно в безрадостных полутонах больничной палаты…