Есть время жить

— Ты это к чему сейчас? Начали про баб, а заканчиваем за упокой.

— Так все связано. Этой политкорректностью долбаной и терпимостью мир до того опаскудился, что непротивление злу и телячьи нежности породили вот такую мразь, как эти бабы.

— Саша, заканчивай. А то ты руль так крутишь, что мы сейчас в канаву влетим.

— Не влетим, у нас еще дел в этой жизни до хрена.

— Ладно, черт с ними, с бабами. Расскажи, зачем в Шауляй ездили.

— В Шауляй? А вот тут, Робби, начинается самое интересное. У меня там маленький опорный пункт организовался. Так, несколько человек. И нарыли эти люди информации чуток. Я это по просьбе Эдгара затеял, но, как понял, с твоей подачи дело началось. В общем, есть в Литве один интересный центр.

— Тюрьма ЦРУ?

— Тюрьма — дело десятое. Даже двадцатое, — отмахнулся Сашка. — Имеем контору, которая занималась транзитом дури из Афганистана. Причем, заметь, это не американцы. Политиков наших купили на корню, поэтому те, как обычно, молчали, словно язык в задницу засунули. Этот знаменитый рейс под номером N88ZL был далеко не единственным. Так вот, перед самой эпидемией сюда начали прибывать люди с той стороны. Взяли объект под свой полный контроль. Такое ощущение, что из этого центра работали по всей Прибалтике и ближнему зарубежью.

— Вирус распространили?

— Вполне.

— И что предлагаешь?

— А что предложить могу? Эта информация через моих начальников не шла, по своим каналам проверял. Если приду и скажу — мол, знаю, что произошло и откуда нечисть полезла, думаешь, мое руководство захлопает в ладоши и скажет: бери, дорогой, всех бойцов, и вперед, на штурм? Может, и скажет, а может, и нет…

— Мысли есть?

— Какие тут мысли? — Сашка пожал плечами. — Брать надо этот объект. Штурмовать и зачищать. Там уже на месте разберемся, правы мы или нет. Если нет, то возьмем пару лишних грехов на душу, а если да — есть шанс достать вакцину. Тебе же легче будет на Украину ехать.

— В Украину, — автоматически поправил я.

— Чего? — не понял Сашка.

— В Украину, а не на Украину. Ты же не ездишь на Вильнюс…

— Один черт… Я когда российские каналы смотрю, один хрен половины слов не понимаю, хоть и русский. Консенсус, прайвасити и паблик рилейшн… Испоганили язык.

— Я уже не верю, что туда доберусь, в Украину эту. Месяц уже собираюсь. То одно, то другое. Теперь еще тюрьма эта, — хмуро сказал я.

— А ты что хотел? — удивился Сашка. — Р-р-аз, в машину сел и поехал? Через недельку после старта? С ума-то не сходи. В Вильнюсе, по слухам, народ до сих пор стреляет. Таких городов на твоем пути будет до задницы. Так что доехал бы до первого столба. Сам говорил, что они там с вояками закрепились. Значит, живы, и зомби не страшны. Зомби что — нежить. Сейчас период такой, что живой человек страшнее морфа. Это через полгода-год, встретив человека, будешь радоваться.

— Ну да, ты мне для успокоения еще Библию процитируй: мол, обнищает мир любовью, единодушием, целомудрием. Люди станут как хищные птицы, набрасывающиеся на падаль, и будут пожирать тела мертвых. И станут люди лукавее бесов…

— Именно так, Роберт, именно так. Лукавее бесов…

Роберт

28 апреля, вечер

До Рамучяй добрались без приключений. Линас, с дыркой в плече, остался у отца, где его раной занялся Док, а Сашка связался со своей базой и вызвал конвой. Правильно, нечего сейчас в одиночку ездить, лучше пусть встретят. Мы попрощались со всеми участниками «пробега» и отправились домой. Как это ни грустно, но дел в Клайпеде у нас больше нет…

Если не принимать во внимание хмурые лица соседей, то нашему возвращению были рады. Даже Юрка, всем на удивление, что-то приветливо буркнул. Дожили — пятьсот километров в оба конца, а встречают, словно мы из кругосветки вернулись. Про результаты поездки на базе уже знали, связывался с ними по рации, когда ехал в машине Линаса, поэтому с вопросами никто не наседал. Только Вида не утерпела и пустила слезу. Приобняв девушку за плечи, наша хозяйка увела ее в дом. Это правильно — выплакаться им обеим необходимо. Альгис, хранивший скорбное выражение лица, дождался, пока женщины уйдут в дом, и ткнул меня кулаком в бок.

— Хрюшек нам привезли. Целых три штуки! — Он помахал перед моим лицом пальцами. — Три! Мы для них уже загон смастерили. И еще куча мешков, часть с продуктами, часть с разными полезными мелочами.

— Радоваться надо, — устало бросил я. — Даром, что ли, штурмовали.

Вспомнил брошенные в канаву трупы Римаса и его маленького ребенка и почувствовал, как лицо исказила злобная гримаса.

— Ты чего, Робби? — спросил Альгис. — На тебе лица нет. Из-за Асты переживаешь?

— Устал просто. А еще грязный и небритый, противно.

— Баньку уже затопил, пойдете попаритесь. Как вообще, хреново, да?

— Если имеешь в виду территорию между Каунасом и Клайпедой, — ответил Айвар, расстегивая жилет, — то да, дела хреновые.

— Скоро будет еще хуже. — Альгис посмотрел на нас. — Ну, чего уставились, как солдат на вошь? Да, половина подвала мешками забита. Консервы разные, крупы. Зерна немного, соли три мешка. Тушенка есть. Мужики, мы с этим протянем до зимы, и то не жируя. А дальше что?

— А огород? — спросил Айвар. — Ведь Валерка копается там, делает что-то.

— Как городским людям, которые полагают, что булки растут на деревьях, объясню: огород — это так, для подкормки. Свежая зелень на стол, витамины и прочая закуска. Николай с рыбным хозяйством возится. Коптит, вялит, но на одной рыбе тоже не проживешь и всю группу с огорода не прокормишь. У нас сейчас сколько людей? Восемнадцать человек. Как ни крути, это немало. А Роберт еще семью привезет.

— Ты прав, Альгис, прав, как всегда. — Я опустился на скамейку. — Что предлагаешь?

— В общем, пора браться за мародерку. Мы уже с этим опоздали, но придется собирать то, что осталось. Искать то, на что люди не обратили внимания, — семена разные и прочее. И пахать, пахать, пока вы на Украину не уехали. А то вернетесь, а мы здесь друг друга доедаем. Кстати, такое уже было, пока вы в Клайпеду катались.

— Как так было? — Мы удивленно вытаращились на него.

— А так, — вздохнул Альгис. — У одной соседки нервишки не выдержали. Она пошла в баню и вскрыла себе вены. Час сидела, смерти ждала, дура. Потом, когда слабеть стала, испугалась, хотела дойти до дома, но уже не вышло. Упала и умерла. А муж, раздолбай такой, думал, что она стиркой занялась. Когда вышел искать, то на зомби нарвался. Она его укусила — он в крик. Соседи выскочили и недолго думая упокоили обоих. Два ребенка сиротами остались, кто-то из соседей забрал. И вот еще… — Альгис нахмурился. — На этой стороне озера видели морфов.

— Морфов?

— Да, ребятки, морфов. Полагаю, что эти твари через лес проходят, по старой дороге. Вдоль реки, в лесу, есть несколько хуторов, а у нас за последние два дня из поселка пропало три человека. Одного из них вчера вечером нашли, на пляже. Точнее, то, что от него осталось. Вот такие у нас дела, — подвел он итог. — Ладно, идите мыться, после поговорим.

Роберт

29 апреля, восемь часов утра

С нами связался Линас, которому надоело сидеть в Рамучяй и он собрался перебираться к нам. Рана оказалась пустяковой, так что вполне может приступать к работе, дел здесь по уши и даже больше.

— Робби, тут к нам человечек завалился, вчера вечером. Вас ищет. Мы его устроили на ночь, теперь думаем — пристрелить, как шпиона, или это правда ваш человек?

— Кто такой?

— Назвался Ингваром, говорит, что журналист. Веселый такой парень, даже слишком.

— Шрам на лице есть?

— На правой щеке.

— Знаю такого. Ладно, если поедешь, захвати его с собой, может, что-нибудь интересное поведает. И еще — осторожнее на дороге, говорят, у нас тут морфы бродить начали.