Берегись, наследница!

— Где Лиззи, черт побери?

— Что? — Джейн, озадаченная, оторвалась от работы за кухонным столом. — Ты что-то сказал?

— Ничего, — отозвался он, повесив шляпу и кобуру на вешалку у двери. Шериф заранее знал ответ: на дорожке перед домом сестриной машины не было, и она сегодня не придет к ужину. Опять. Это был уже третий вечер подряд, когда ему приходилось, вернувшись с работы, долго ждать Лиззи.

Мэк глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы. Джейн услышала этот вздох, и он поспешил сказать:

— Пахнет вкусно.

Она улыбнулась, и даже запачканное мукой лицо не могло испортить ее красоты. Одежда сидела на девушке потрясающе: джинсы «Ливайс», принадлежавшие Лиззи, соблазнительно обтягивали бедра Джейн. Просто необходимо что-то решить насчет ее наряда! Она достаточно симпатична, чтобы привлекать к себе внимание и без этой вызывающей одежды, но в ней — Мэк не решался признаться в этом самому себе — эта женщина заводит его.

Он мог заставить свое тело не реагировать на нее на работе. Но видеть ее у себя на кухне, да еще и наедине… черт побери… В конце концов, он человек.

— Я ничего особенного не готовила, просто запекла цыпленка с картошкой. Еще постаралась сделать бисквиты. Уверена, что Лиззи готовит лучше, чем я.

Мэк провел рукой по волосам.

— Тот же ресторан, только шеф-повар другой. Джейн, вкусная еда и есть вкусная еда. Я скоро вернусь и помогу тебе накрыть на стол.

С этими словами Мэк отправился в ванную принять холодный душ.

Через полчаса он снова вошел в кухню, чувствуя себя спокойнее после ледяной воды и суровой лекции, которую мысленно прочел сам себе. Теперь он ощущал, что может себя контролировать.

Девушка стояла, повернувшись к нему и дрожа всем телом, с раскрасневшимся лицом и влажными от слез глазами.

Тут же громко зачирикала противопожарная сигнализация.

Мэк взглянул на сковородку с цыпленком, почерневшие, обугленные ломтики которого теперь нельзя было узнать, в окружении порезанных на четыре части картофелин и слегка поджаренных бисквитов, которые, скорее всего, будут напоминать резину при попытке их разжевать. В доме пахло едкой гарью.

— Джейн, какого черта?

Услышав свое имя, она вдруг расплакалась. Задрожав всем телом, Джейн с тихим плачем опустилась на пол. Эти негромкие рыдания разрывали шерифу сердце.

Он подошел к окну и распахнул его. Затем повернулся к Джейн.

— Это всего лишь ужин, — жестко сказал он. — Закажем пиццу.

— Я же… говорила тебе, Лиззи готовит лучше. Я не… не знаю, что я здесь делаю! — взвыла Джейн, размахивая руками.

— Ну, хорошо, допустим, Лиззи готовит лучше тебя. Может, кулинария — это вообще не твое.

— Дело не только в ужине, ты… ты…

— Что я? — прорычал он. Что он, черт возьми, сделал не так?

Она замахнулась на него кухонным полотенцем.

Удивленный ее поступком, Мэк перехватил полотенце, прежде чем оно хлестнуло его по лицу.

— Черт побери, Джейн! Я не понимаю тебя!

— Мы оба не понимаем! — задыхаясь, продолжала она. — Я тоже себя не понимаю! Я совсем ничего не знаю о себе. Готовлю я из рук вон плохо, это ясно. Но что я еще знаю? Ни хрена!

Мэк поиграл кухонным полотенцем с синими утками и желтыми ромашками.

— Это все из-за сгоревшего ужина? — спросил он, пытаясь выяснить причину нервного срыва Джейн. Шериф не мог дать точный ответ на вопрос о том, что творилось в ее душе, но он делал и будет делать все от него зависящее, чтобы помочь девушке вернуть память.

Джейн понурила голову, как будто уставилась на погибший ужин, но Мэк понимал, что она на самом деле ничего этого не видит.

— Пока ты был в душе, позвонил помощник Броди. Он сказал… он сказал, что мои отпечатки не совпали, и просил передать это тебе.

Черт побери, почему Лайл не сказал это ему лично?

Когда она вновь взглянула на него, вся поникшая, с выражением безысходности на лице, Мэк не смог ничего с собой поделать. Он шагнул к девушке и прижал ее к себе.

— Ничего, Джейн, — прошептал он, прикоснувшись к ее лбу губами. — Не отчаивайся.

Она крепче прижалась к нему, и шериф догадался, чего ей могло не хватать все это время — утешения и поддержки.

Мэк метнул взгляд вниз. Верхняя пуговка кофточки Джейн расстегнулась, обнажив кремового цвета кожу до белого кружевного бюстгальтера.

— Мэк, — негромко прошептала Джейн.

Мэк поймал ее взор и понял: Джейн нужна не только поддержка. Он приподнял ее голову и склонил свою, наблюдая, как на прекрасном лице Джейн появилось выражение согласия, а за ним — желание. Он коснулся ее губ, призывая их к поцелую, и затем еще сильнее прижал ее к себе, сперва обхватив руками лицо девушки, затем опуская их в волны белокурых волос.

Она настойчиво просила его ласки, обвив его шею руками и зарываясь пальцами ему в волосы. Губы Джейн были мягкими и влажными, и Мэк проник глубже, старательно изучая ее рот, пока у нее, наконец, не вырвался вздох удовлетворения.

Внезапная мысль подействовала на шерифа как ушат холодной воды. Прервав поцелуй, он отстранился и, глядя в глаза Джейн, произнес:

— Ты, наверное, замужем.

Она покачала головой и подняла свою левую руку, показав ему безымянный палец: кольца на нем не было.

— Но ты, возможно, помолвлена. Может быть, есть мужчина, который собирается на тебе жениться.

Джейн снова покачала головой.

— Нет. И не спрашивай, откуда я знаю. Просто знаю — и все.

Мэк не был так уверен. Джейн Доу красивая, сексуальная и храбрая, как тысяча чертей. Как может такая женщина быть одна?

Шериф нехотя застегнул пуговку ее кофточки своими ловкими пальцами и отстранился. Ощущение, что он, отпуская Джейн, возможно, отказывается от самого драгоценного дара, какой только может преподнести жизнь, заставило Мэка зажмуриться. Откашлявшись, он поднял глаза, встретившись с недоуменным взглядом синих глаз девушки.

— Завтра мы идем в магазин, — сказал он наконец. — Тебе нужна своя одежда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Ну вот мы и приехали, — объявил Мэк, въезжая на автостоянку Уинчестерского торгового центра. — Это, конечно, не что-то запредельное, но думаю, в таком месте, как это, ты что-нибудь да найдешь себе.

Джейн взглянула на шерифа с заднего сиденья его внедорожника; вид у нее был такой, как будто она предпочла бы оказаться в любом другом месте, только не здесь.

Джейн все еще пребывала в смущении. Она не ожидала, что вот так упадет в объятия Мэка или будет с ним страстно целоваться. Не ожидала, что именно в этот момент сильнее всего за последние четыре дня почувствует, что живет.

Поцелуй был чудесным, но из-за него вечер превратился в череду неловкостей. Они съели пиццу на двоих, возможно стремясь доказать друг другу, что могли бы проконтролировать случившееся или даже что между ними ничего и не было. Но лукавые, бросаемые искоса взоры и нарочито возвышенные темы их бесед вынудили Джейн лечь спать пораньше. Ради них обоих.

И все же она не могла отрицать, что ей хотелось бы улечься рядом с Мэком. Хотелось, чтобы он обнял, успокоил ее и снова дал почувствовать, что она живет, и живет полной жизнью…

— Мы так не договаривались, Мэк. Готова поклясться, что меньше всего ты мечтал провести выходной именно здесь.

— Но это необходимо, — ответил он.

— Лиззи говорила, что можно было подождать до выходных, тогда она сама пошла бы со мной.

Шериф выбрался из машины, захлопнул дверцу, затем быстро подошел к противоположной и открыл ее для Джейн.

— Необходимо для моего физического и душевного здоровья, Джейн, — закончил он.

Приподняв брови, Мэк бросил на нее внимательный взгляд. Джейн опустила глаза, стараясь рассмотреть себя, насколько это было возможно. Действительно, она чувствовала, что одежда сидит на ней в облипку, но, одеваясь, не подумала, как на это посмотрит Мэк.

— На тебе боди, — сказал Мэк, направляясь ко входу. — А мне бы не хотелось думать об этом всякий раз, как посмотрю на тебя.