Страница 2 из 5
– А теперь ты говоришь как агент по туризму.
– Я говорю как друг, который не хочет, чтобы ты умер от перегрузок и стресса, не дожив до сорока.
– С чего это ты взял?
– Когда последний раз мы играли в гольф, Грегор отвел меня в сторонку и предупредил о том, что ты прежде времени можешь загнать себя в могилу.
– Я уволю его!
– Нет, ты этого не сделаешь. Он – наш друг.
– Он твойдруг. Но мой доктор.
– Именно об этом я и пытаюсь поговорить с тобой, Нео. У тебя в жизни один бизнес, и больше ничего.
– А у тебя? Если отношения с женщиной так необходимы, почему у тебя их нет?
– Я встречаюсь, Нео. И прежде, чем ты заявишь, что ты тоже встречаешься с женщиной, позволь мне заметить, что занятие сексом, без всякого желания снова увидеть свою партнершу, нельзя назвать отношениями. Это совокупление.
– В каком веке ты живешь?
– Поверь мне, я живу в нынешнем веке. И ты тоже, мой друг. Поэтому перестань упрямиться как осел и прими мой подарок.
– Я не желаю заниматься уроками музыки!
– Ты об этом мечтал.
– Мечтал?! Когда?
– Когда мы были подростками, на улицах Афин.
– Я много о чем мечтал тогда, но от многого мне пришлось отказаться. – Огромное состояние, которым владел Нео, требовало постоянных жертв, и он охотно приносил их – одну за другой.
И этот процесс сделал из него человека. Совершенно не похожего на лодыря отца, который исчез, когда Нео не было и двух лет, и на мать, которая больше увлекалась выпивкой, чем воспитанием ребенка.
– И это говорит человек, который прошел путь от афинских трущоб до Уолл-стрит!
– Я живу в Сиэтле.
Зефир пожал плечами:
– Фондовая биржа находится на Уолл-стрит, и мы пытаемся отхватить у нее значительный кусок.
Нео почувствовал, что начинает уступать – хотя бы потому, что не хочет разочаровывать единственного человека на свете, которого он любил.
– Я попытаюсь поучиться две недели.
– Полгода.
– Один месяц.
– Пять.
– Два, и это мой окончательный ответ.
– Я оплатил уроки за целый год, прошу заметить.
– Если мне понравится, я буду и дальше их брать.
– Хорошо. Договорились.
Кассандра Бейкер, второй раз за одну минуту, расправила на коленях платье – стильное, от Лиз Клай-борн, с кроем «трапеция», в бело-голубых тонах. Кэсс жила, как отшельник, но это не означало, что и одеваться она должна была соответственно. По крайней мере, так она говорила себе, когда через Интернет заказывала свой новый весенний гардероб. Она одевалась стильно даже дома, когда ее никто не видел, и это помогало ей чувствовать себя в форме.
Тонкие пальцы Кэсс неподвижно лежали на клавиатуре.
Нео Стамос должен прийти на урок через пять минут.
Когда Кэсс выставила свои уроки в качестве лота на благотворительном аукционе, как делала это каждый год, она думала, что их приобретет какой-нибудь студент. Какая-нибудь восходящая звезда, жаждущая работать с признанным, хотя и ведущим затворническую жизнь, пианистом.
Кэсс щелкнула заколкой, распустив свои длинные каштановые волосы, затем снова уложила их на затылке. Она была уверена, что, как и в прошлые годы, ее будущий ученик будет разделять с ней любовь к музыке. Она и подумать не могла о том, что очередным ее учеником станет абсолютный новичок в этом деле – греческий миллиардер. Для одинокой женщины, которая боялась даже открыть дверь незнакомым людям, это был просто кошмар.
Она стала читать о нем статьи, рассматривать его фото в журналах и газетах, в Интернете. Но ничто ей не помогло. Этот богатый грек должен был прийти с минуты на минуту, и она волновалась все больше. На публичных фото он казался человеком, который совершенно не интересовался музыкой. И почему ему приспичило брать уроки игры на фортепиано? Причем за очень большие деньги. Когда ставки на ее лот возросли до десятков тысяч долларов, откуда-то возник Зефир Никос – и предложил сто тысяч долларов! Это потрясло Кэсси – сто тысяч долларов за один час в неделю! Даже если эти занятия были рассчитаны на целый год, предлагаемая цена была немыслимой.
Организатор аукциона пришла в экстаз и, позвонив Кэсс по телефону, проболтала с ней целых полчаса: Кассандра никогда так долго не разговаривала с людьми, которых едва знала. Пожилая дама соловьем заливалась по поводу того, как замечательно, что мистер Никос купил уроки для своего старинного друга и бизнес-партнера Нео Стамоса.
И конечно, позвонил личный помощник мистера Стамоса – очень сдержанный, очень эффективный, – который уточнил расписание уроков. Кэсс была готова к любому расписанию, потому что ее собственный график работы был очень гибким, а на улицу она практически не выходила. И распорядок ее жизни никак не нарушался, когда она предложила заниматься по вторникам, назначив начало занятий на десять часов утра.
Совершенно не понимая, почему несказанно богатый, немыслимо красивый, амбициозный и чрезвычайно занятый бизнесмен захотел заниматься музыкой, Кэсс страшно нервничала. Честно говоря, Кэсс не нервничала так с тех пор, как в последний раз выступала на публике.
Раздался звонок в дверь, и она словно окаменела.
Раздался второй звонок, и этот нетерпеливый звук вывел ее из паралича. Вскочив, она поспешно направилась к двери, хотя беспокойные мысли по-прежнему вихрем крутились в ее голове.
Это звонит сам Нео Стамос или его личный помощник? Может, за дверью стоит его охранник или водитель? Будут ли присутствовать другие люди на занятиях? Если ее ученик придет не один, а с охранником или личным помощником, останутся ли они вместе с ним на уроке?
При мысли о том, что несколько совершенно незнакомых людей придут в ее дом, Кэсс замерла от ужаса.
А может быть, он один? Но если он приехал сам, на своей машине, то это порождало еще массу проблем.
Сможет ли он припарковать свой автомобиль на очень тесной площадке перед ее домом? Может быть, ей предложить ему свой пустой гараж?
Звонок раздался в третий раз – в ту самую секунду, когда она распахнула дверь. Мистер Стамос стоял на пороге. Он выглядел еще более импозантно, чем на фото.
– Мисс Кассандра Бейкер? – Глаза того насыщенного зеленого цвета, какой бывает яркая летняя листва, выжидательно взглянули на нее.
Откинув голову, она с достоинством встретила взгляд миллиардера.
– Да. – Затем заставила себя сказать слова, которые говорила всем своим студентам: – Вы можете звать меня Кэсс.
– Вам больше подходит Кассандра, чем Кэсс. – Голос его был глубоким, прозвучавшим в ее ушах гармоничным аккордом.
– Так зовут меня все мои… ученики. – Она с трудом произнесла последнее слово. Слово «ученик» совсем не сочеталось с этим человеком.
Словно почувствовав это, он слегка улыбнулся:
– Я буду звать вас Кассандра.
Она смотрела на него, не зная, как отнестись к его надменному поведению. Хотя он сам явно не считал его таковым.
– Полагаю, нам будет легче начать урок, если вы впустите меня в дом. – В голосе его послышалось нетерпение, но лицо оставалось невозмутимым.
Кэсс почувствовала неловкость, будто была плохо воспитана.
– Конечно, я… вы не хотите поставить свою машину в гараж?
Не удосужившись взглянуть через плечо, обтянутое пиджаком от Армани, на свой матово поблескивавший «мерседес», стоявший на площадке перед домом, он отрицательно качнул головой:
– В этом нет необходимости.
– Ну, тогда хорошо. Проходите, пожалуйста.
В девятнадцатом веке, когда был построен дом, это была задняя комната. А теперь здесь стоял рояль «Фазиоли». И практически больше ничего. Только огромное кресло, в стиле времен королевы Анны, для редких гостей, и крошечный круглый столик.
Указав на широкую гладкую скамью, сделанную тоже в стиле «Фазиоли», Кассандра предложила:
– Садитесь.
Он уселся на скамью, поставленную перед роялем, при этом умудряясь выглядеть гораздо более непринужденно, чем выглядела бы Кэсси, если бы очутилась в его многоэтажном офисе.