Мстительница

По-видимому, Аманда заметила, как изменилось выражение его лица, потому что торопливо проговорила:

— Да, да, я знаю, она заслужила наказание, но, Майлс, ей всего восемнадцать лет и она подпала под влияние своего друга. Ей всегда нравилось восставать против устоев… Потом она делает это, чтобы наказать нас, отца и меня. Не думаю, чтобы она понимала, как рискует…

— Почему ты пришла ко мне?

Майлс помрачнел, вспомнив свое последнее дело о наркотиках. Девушку тогда оправдали, но это не принесло ей пользы, потому что через несколько месяцев она погибла от передозировки. У него было правило, которому он твердо следовал, никогда не браться за такие дела, не убедившись, что его подзащитные ни в чем не виноваты. Для тех, кто по доброй воле растлевал и калечил людей, у него не было сожалений, и не имели значения ни их деньги, ни их связи.

— Потому что больше не к кому. — Аманда прижала руки к груди. — Гордон ничего не может сделать. Его положение…

Майлс понял. Он смотрел на нее и злился на самого себя за то, что почему-то считает себя ответственным… Его вечная потребность защищать слабый пол. Он знал за собой эту слабость, которая не исчезла с годами. И понимал, что хочет помочь ей. Хочет, чтобы на ее лице не было страха и отчаяния, как хотел этого много лет назад. Он глядел на Аманду, а сам прокручивал в голове варианты. Если девушка летит из Южной Америки на известном полиции самолете, то за ней будут следить в аэропорту. Единственный способ спасти ее — перехватить в Южной Америке или в Париже.

— Мы даже не можем связаться с ней по телефону, — сказала Аманда. — Адрес неизвестен. Знаем только номер рейса.

Рассчитать время было очень трудно, практически невозможно. Подумав о том, как рискует, Майлс обозвал себя круглым идиотом, и все же, когда Аманда, улыбаясь трясущимися губами, стала его благодарить, он почувствовал себя почти святым Георгием, получившим свой меч. Во всем виновата иррациональность мужского эго, думал он, набирая номер телевизионной дикторши, чтобы отменить свидание на вечер.

Через полчаса он уже договорился о поездке в Париж для консультации с коллегой по поводу одного из спорных вопросов международного права.

Для надежности Майлс позвонил французскому коллеге и пригласил его на ланч. На всякий случай он даже продумал, о чем будет с ним говорить, если кто-то поинтересуется. Его мозг напряженно работал, придумывая вопросы и пытаясь отыскать ответы, а в душе Майлс не переставал сокрушаться о том, что решился на такое малопривлекательное дело.

Из Рио самолет должен был вылететь через два дня, и Майлс успел все организовать. Он отправился в Париж, и если его коллега подумал, что назначать ланч на половину двенадцатого довольно странно, то не сказал по этому поводу ни слова. Некоторое время они и впрямь обсуждали международное право, а потом Майлс попросил счет, и опять его французский коллега промолчал, хотя остался в полном неведении насчет цели их непонятной встречи.

Майлс вернулся в аэропорт как раз, когда садился самолет из Рио. К счастью, французский язык он знал неплохо, и девушка в справочной отнеслась к нему с полной симпатией, когда Майлс рассказал ей, будто его племянница летит из Рио в Лондон, а он в Париже по делу и ему надо сообщить ей печальное известие о болезни ее отца.

Стюардесса, которая привела Софи, больше интересовалась Майлсом, нежели угрюмой и нечесаной девушкой, и с завистью думала, что отдала бы все на свете за такого дядю!

— Какой вы мне дядя? — возмутилась Софи, едва они остались наедине.

Стараясь увести ее подальше от любопытных ушей, Майлс думал о том, что она ничем не отличается от тысяч других подростков в джинсах, спортивных рубашках и с рюкзаками за спинами. За ее усталостью и нарочито вызывающим поведением угадывался страх. Ничего, решил про себя Майлс, чем она сильнее испугается, тем ему легче будет с ней договориться.

— Здесь нельзя, — спокойно отозвался он. — Отойдем подальше.

Он чувствовал, как Софи напряглась, когда он повел ее к двери. Если придется действовать силой, решил Майлс, особых трудностей не предвидится.

— Вот здесь. Дай мне…

Когда он протянул руку к рюкзаку, Софи отшатнулась, побелев, как мел. Значит, все правда… А у Майлса, несмотря ни на что, теплилась надежда…

— Кто вы такой? Что вам надо?

— Я — друг ваших родителей, — тихо проговорил он. — А хочу я… Если быть точным, прилетел я сюда, чтобы спасти тебя от тюрьмы.

Несколько мгновений девушка смотрела на него во все глаза, забыв закрыть рот, но довольно быстро взяла себя в руки.

— За что? — прошипела она. — За молодость?

— Нет… За провоз наркотиков.

Она отвела взгляд.

— Вы не знаете…

— Знаю. И полиция знает. Иначе зачем я тут, как ты думаешь?

Софи помолчала, обдумывая его слова.

— Я вам не верю! Если в полиции знают, что я везу наркотики, то почему они позволили мне сесть в самолет?

— Потому что хотят узнать твои контакты в Лондоне.

Майлс с трудом сдерживался, чтобы хорошенько не встряхнуть ее. Неужели она не понимает, что делает? Наверное, не понимает. Испорченная, избалованная девчонка, которая бросает вызов своим родителям, одним ударом сокрушая карьеру отца и покой мачехи.

— Они уже взяли твоего дружка, — сказал он, безразлично наблюдая, как она еще сильнее бледнеет.

— Иоахима? Не может быть!.. Он умный…

— Да? Ты так думаешь? Софи, он не любит тебя… Просто использует точно так же, как используют его. Наверно, тебе нравится ощущение опасности, но другие работают за деньги и неплохо наживаются на наркотиках. Ты сама как?

Она скривилась и покачала головой.

— Вы считаете меня круглой дурой?

— Ага! Значит, ты все понимаешь и все-таки участвуешь в этом.

Софи не совсем потеряна, понял Майлс, пристально наблюдая за ней.

— Ты когда-нибудь видела, как умирают от наркотиков? — строго спросил он. — Это нелегкая смерть, да будет тебе известно. И, что касается меня, то я бы беспощадно наказывал всех, кто имеет отношение к подобному умерщвлению людей. И не думай, что я спасаю тебя ради тебя самой. Совсем нет.

Девушка уже не смотрела на него с вызовом. Она по-настоящему испугалась, и Майлсу ненадолго стало ее жалко. Вот таких юных и беззащитных циничные мужчины втягивают в свои дела, отлично научившись пользоваться их юношеской непокорностью.

— Вы не можете не пустить меня на самолет.

— Нет. И я не могу помешать французской и английской полиции делать ее дело, — заявил он. — Люди не любят торговцев наркотиками… Так что в тюрьме тебе придется несладко.

В тюрьме… Ему стало ясно, что Софи никогда прежде не задумывалась о такой возможности, и облегченно вздохнул. А он боялся, что справиться с ней будет труднее. Не такая уж она закоренелая преступница, как Майлс себе навоображал.

В конце концов, ему удалось уговорить Софи, и они вместе покинули аэропорт. Майлс привез ее в Париж и поместил в уютном отеле подальше от центра. Там она отдала ему рюкзак, и он, не скрывая отвращения, уничтожил наркотик.

Потом Майлс отправился с ней в магазин и купил ей одежду, более подходящую дочери почтенного члена парламента, чем дешевые джинсы. С пристрастием оглядев мгновенно изменившуюся девочку, Майлс взял у нее паспорт и заказал такси в аэропорт.

Ему повезло, и он купил два билета на следующий рейс. Софи беспокойно крутилась рядом с ним, и Майлс чувствовал, что она все еще сердится. Однако он-то знал, что их ждет в Хитроу, недаром поймал на себе слишком уж внимательный взгляд таможенника, когда они покидали Париж. Впрочем, Софи в плиссированной юбке и аккуратной кофточке выглядела обычной школьницей.

Майлс видел, как насмерть перепугалась Софи, когда заметила повышенный интерес таможенников к их багажу. Паспортист помрачнел, получив их документы, и попросил подождать, пока проверят вещи.

Едва таможенник взялся за рюкзак, Софи побелела, и Майлс хмуро подумал, что наконец-то она поняла, в какую беду чуть не попала. Не избежать бы ей ареста и тюрьмы, если бы не он, это ему стало понятно по помрачневшим лицам мужчин, задержавших их в аэропорту и отлично знавших, что и где искать. Однако им пришлось смириться с неудачей. Наркотиков у Софи не было. Правда, Майлс не торжествовал победу, поймав на себе задумчивый взгляд старшего таможенника, когда их наконец отпустили с миром.