Вилла загадок

– Ну...

Сильные пальцы мгновенно расстегнули кожаное пальто, ощупали грудь Уоллиса, затем спустились к поясу и прошлись по брюкам. Выругавшись, Буччи провел рукой вдоль левой лодыжки и вытащил серебристый охотничий нож.

– Кажется, вы что-то забыли? – спросил он, поднеся нож к самому лицу Уоллиса.

– Похоже на то, – невозмутимо ответил тот. – Приходится рано вставать, а я для этого уже слишком стар.

Осмотрев нож, Буччи передал его одному из своих приспешников.

– Вы слишком далеко зашли, мистер Уоллис. Вам лучше уйти. Деньги мы и сами передадим. Мы также можем передать любые сообщения. Положитесь на меня – вы получите то, что хотите купить. Пора прекращать эти... разногласия.

Уоллис рассмеялся ему в лицо.

– Вот оно как! Я знал, что Нери вот-вот должен все потерять. Но чтобы так скоро? Вы уже принимаете за него решения, Бруно?

Итальянский гангстер с трудом сдержал свои чувства.

– Я просто пытаюсь подвести черту под всем этим дерьмом.

Уоллис энергично похлопал его по плечу:

– Не волнуйтесь. Просто вам все это еще в новинку. – Он кивнул в сторону скалы. – Не стоит высовываться, тем более что он пока здесь, рядом. Мистер Нери хочет меня видеть. А я хочу видеть его. Именно это все и решает.

Буччи покачал головой и потянулся к кожаной сумке.

– Я сама все сделаю, – опередила его Аделе.

Поднеся сумку к груди, она расстегнула большую бронзовую молнию и правой рукой тщательно перерыла содержимое. Все это заняло не меньше минуты.

– У вас там много денег, – улыбнулась она Верджилу Уоллису. – Надеюсь, дело того стоит.

– Я тоже надеюсь, – буркнул тот, поймал сумку, которую она ему бросила, и исчез в темноте пещеры.

Некоторое время они слышали, как он насвистывает, а потом пропал и звук.

Наклонившись к Бруно Буччи, Аделе вгляделась в его большое, бесстрастное лицо и провела пальцем по руке гангстера.

– Бруно! – сказала она. – Вы что, ребята, в самом деле собираетесь весь день здесь околачиваться?

К приезду Терезы Лупо дверь в квартиру Миранды Джулиус была выбита – точнее, снята с петель группой захвата. Квартира кишела полицейскими, которые открывали ящики, вываливали на пол их содержимое и что-то искали.

Она прошла прямо в комнату Сюзи. Туда они еще не добрались, чему Тереза была только рада. Ей нужно было время, чтобы подумать.

Из коридора донеслось вежливое покашливание. Повернувшись, она увидела стоящего в дверях Фальконе.

– Спасибо, что приехала, – любезно сказал он.

– Зачем я здесь?

Фальконе погладил свою остроконечную бородку с таким видом, будто задает себе тот же вопрос.

– Наверное, чтобы принести нам удачу. Возможно, я становлюсь суеверным, но удача нам сейчас не повредит.

– О Нике и Уоллисе ничего не известно? Я слышала об этом, когда уезжала.

Он покачал головой.

– Почему ты сразу прошла в эту комнату? Считаешь, что здесь есть то, что мы ищем?

– Нет. Мы с Ником здесь уже смотрели. Просто... – Эта мысль пришла к ней, когда она мчалась сюда в полицейской машине. – Я тогда сказала, эта комната выглядит нежилой.

Совсем нежилой. Люди везде оставляют свои отпечатки. Если ты зайдешь в комнату матери, то ощутишь ее присутствие. Там полный беспорядок. Хаос. А тут...

Она еще раз окинула комнату взглядом, окончательно утверждаясь в своих подозрениях.

– Все это устроено ради нас. Мы точно знаем, что Сюзи Джулиус действительно существует?

Фальконе не спускал с нее глаз.

– У нас есть видеозапись, как кто-то уезжает на мотоцикле. У нас есть фотографии, которые дала нам мать.

– Я знаю. А кроме этого?

– Кроме этого, ничего нет. – Присев на маленький дешевый стул, Фальконе огляделся по сторонам. – Возможно, все это тоже устроено ради нас. Давай признаемся честно. Если ты хочешь устроить представление для полиции, лучше Кампо ничего придумать нельзя. Там мы всегда неподалеку. Чтобы привлечь к себе внимание, не требуется слишком долго визжать. Не надо быть гением, чтобы заметить там камеры слежения. Они свешиваются прямо с фонарей.

Тереза понимала, что он прав.

– Но зачем?

Фальконе молча прошел в большую гостиную. Тереза последовала за ним, шум от проезжающих машин слышался здесь значительно сильнее.

– Смотри! – Он указал на пачку старых карт. Это были детальные планы археологических раскопок – и в самом городе, и в пригородах. Тереза быстро их просмотрела. Ни о чем подобном она никогда даже не слышала. – Джулиус интересовалась и этими местами, – сказал он. – Какие тут могут быть мотивы?

Согнувшись над ноутбуком, Перони быстро молотил по клавиатуре. Присев рядом с ним на корточки, Тереза положила руку ему на плечо, с изумлением наблюдая, как свободно он обращается с компьютером.

– Где ты, черт возьми, всему этому научился? – спросила она.

Прервавшись, Перони смущенно уставился на нее. Его правый глаз почти закрылся, превратившись в сплошной красный отек. Вид был ужасный.

– У меня ведь дети, Тереза. Кто еще поможет решить их проблемы?

Ей никогда не приходило в голову, что семья может повлиять на человека столь неожиданным образом. Все прежние представления о Перони оказались ошибочными.

– Джанни, – мягко сказала она, – что с тобой случилось? Ты обращался к врачу?

– Господи, я всего лишь получил кулаком по лицу, – засмеялся он. – Спроси меня о чем-нибудь более важном. Например, о ее мотивах.

– И каковы же они? – поинтересовалась Тереза, сомневаясь, хочет ли об этом знать.

– Достойные, – ответил Перони и вывел на экран несколько фотографий.

Глядя на сменяющие друг друга снимки, она пожалела, что не осталась у себя в морге.

Вот нынешний Рандольф Кирк стоит на раскопках в Остии, явно не подозревая, что кто-то украдкой его снимает. На его лице – изумление и, возможно, страх.

– Мы до сих пор не имеем понятия, кто она на самом деле. Британцы сообщили, что существует лишь одна женщина с таким именем, которой сейчас шестьдесят семь лет. А еще мы нашли вот это... – На столе лежала пачка паспортов. – Еще один британский. Американский. Канадский. Новозеландский. На каждом она выглядит иначе. Другой цвет волос, другой стиль. Если бы мне это показали, когда я работал в "наркотиках", я бы сказал, что она наркокурьер. Но этого мы не знаем. Хотя она действительно занимается фотографией. Вот... – Он взял в руки фотографию Кирка. – Из этого изготовлен снимок, который она дала нам, чтобы установить связь между Кирком и Сюзи. На самом деле такой снимок никогда не существовал. Она просто взяла его голову с этой фотографии и вставила ее в ту, где была снята Сюзи у фонтана. Кирк никогда там не был. Кирк никому не угрожал.

– Возможно, – сказал Фальконе, – существует еще один вариант. Она могла шантажировать Кирка.

Тереза представила себе Миранду Джулиус. Если это была игра, то очень искусная.

Достав конверт, Перони вытащил из него два снимка, и Терезе показалось, будто в темноте внезапно забрезжил свет. Похоже, эти снимки были из той же серии, что передала ей Реджина Моррисон, – то же качество, та же обстановка. Время действия – шестнадцать лет назад. На одной фотографии юная Миранда Джулиус – или кто там она в действительности – стояла рядом с Эмилио Нери, широко и доверчиво улыбаясь, в руке она держала наполненный чем-то бокал. В ее светлые, более светлые, чем сейчас, волосы были вплетены цветы, их лепестки осыпались на дурацкое церемониальное одеяние. Терезе Лупо хотелось отмотать пленку назад и разорвать фотографию в клочки.

Вытащив второй снимок, Перони положил его поверх первого. Обнаженная Миранда лежала на дешевой, псевдоримской кушетке. Ее ноги обвивали большое, покрытое плащом тело мужчины. Это был Беньямино Верчильо, который уже тогда выглядел старым и ни на что не годным. Вглядываясь в ее пустые глаза, Тереза пыталась понять, что это такое – оказаться в подобной ситуации. Возможно, они полагали, будто Миранда отключилась настолько, чтобы не понимать, что с ней происходит; что если они вольют этим глупым детям еще выпивки и вколют еще наркотиков, те наполовину забудут, что с ними случилось, а за вторую половину испытают чувство вины. Этот трюк срабатывает на таких, как Барбара Мартелли, особенно если потом наградить их хорошей работой в полиции. С Мирандой это не сработало. В ее памяти остались и физическая боль, и негодование, и ненависть за то, что мерзкое животное украло у нее девственность на дешевой кушетке в вонючей сырой пещере.