Вилла загадок

"Смотри!" – вопит поселившийся у него внутри бог так громко, что невозможно сопротивляться.

Золотая маска поднимает свое мертвое, отвратительное лицо, по очереди окидывает их взглядом и улыбается.

В начале десятого они покидают дом на Авентинском холме. За рулем Бруно Буччи, Нери скрючился на заднем сиденье, с обеих сторон прикрытый телами бойцов. Выбирая безопасную дорогу, "мерседес" долго кружил по закоулкам, пока не вернулся в Черки – к месту назначения.

По правде говоря, Эмилио Нери никогда не забывал это место – слишком много воспоминаний с ним связано.

Машина заехала на тротуар, все вышли и встали в тени вала, подступающего к Тарпейской скале. Всходило солнце, обещая еще один погожий весенний день. Будь транспорта немного поменьше, Нери вдохнул бы полной грудью и решил, что станет скучать по Риму.

Буччи кивком указал на черное отверстие пещеры, прикрытое сломанными воротами с древней надписью "Вход воспрещен".

– Ага, ага, – сказал Нери и нырнул в темноту. – С этим я сам разберусь. Позаботься только, чтобы он ничего с собой не принес, ладно?

– А как насчет Мики? – спросил Буччи.

– Мики? – засмеялся Нери. – Он просто глупый мальчишка. Со своим сыном я уж как-нибудь справлюсь.

Похоже, у Буччи было на этот счет собственное мнение.

– Считаешь, я веду себя глупо?

Буччи промолчал.

– Ладно. Не отвечай. Зато я скажу тебе вот что, Бруно. Я поступаю с тобой более чем справедливо.

– Конечно. Я все же хотел бы войти туда вместе с вами.

Нери не мог понять, подлинное это чувство или просто показное беспокойство? Возможно, Буччи прав. С Мики он, конечно, справится. Но если тот привел с собой кого-нибудь еще...

– Ты слышал, чтобы кто-то перебежал к Мики? – спросил он.

– Вы шутите? – засмеялся Буччи. – Неужели найдется такой дурак?

– Тогда он там один, – кивнул Нери на вход в пещеру. – Ну может быть, с Аделе. Ты серьезно считаешь, что я не справлюсь со своим собственным сыном и проституткой-женой, которую могу пришибить одной рукой?

Буччи неловко переступил с ноги на ногу.

Нери посчитал это знаком согласия.

– Убедись, что Уоллис придет сюда один и ничего с собой не принесет, – приказал он. – Я не намерен ни с кем разделять это удовольствие. Кроме того, мне нужно обсудить кое-какие семейные дела. И я не хочу, чтобы кто-нибудь это слышал.

– Считайте, я вас подстраховываю.

Нери больно ткнул его пальцем в грудь:

– Я убивал людей еще до твоего рождения, Бруно. Не надо мне дерзить. Ты взял веревку и ленту, как я просил?

Кивнув, Буччи отдал их ему.

Похлопав себя по пиджаку, Эмилио Нери ощутил рукоятку пистолета и шагнул в холодную темноту, удивившись, как там холодно и как мало света дают электрические лампочки.

Должно быть, память его подводит. В прежние времена все казалось намного ярче.

Лео Фальконе посмотрел на Перони, откинувшегося рядом с ним на заднем сиденье.

– Еще одно пятно на нашей репутации, – сказал он. – Ты не представляешь, куда мог поехать Уоллис? Он что-нибудь говорил?

– Говорил. Сначала спросил, верно ли, что Нери с его мальчишкой и без того у нас на крючке. Потом попытался подкупить меня, чтобы я отвернулся и он получил лишних полчаса на разборки с толстяком. Я как раз объяснял, какие проблемы это вызовет, учитывая мое обостренное чувство долга, когда он треснул меня по физиономии. Сказал, что не станет бить слишком сильно, поскольку мной восхищается. Я рад, что не оказался в списке тех, кого он ненавидит. Если бы он...

Неожиданно залаяла рация. Уоллис бросил полицейскую машину в переулке возле фонтана Треви и растворился среди туристов. Выругавшись, Фальконе отдал соответствующее распоряжение. Высоких негров в развевающемся черном пальто в Риме не так уж много – кто-нибудь должен его заметить.

– Может, он сел в такси? – предположил Перони. – У этого парня железные нервы. А знаешь, мне кажется, что он с самого начала все это планировал. Причем собирался действовать в одиночку. К нам он пришел только для того, чтобы мы получили эту камеру с Мики, а Нери в любом случае оказался в дерьме.

Взяв микрофон, Фальконе приказал всем, кто был в его распоряжении, включая своего водителя, патрулировать Черки. Именно там в последний раз видели Косту. Если им повезет...

В такой ситуации спокойно рассуждать очень трудно. Но тут зазвонил телефон, и рассуждать стало еще труднее.

– Не сейчас! – отрубил он.

– Нет, сейчас! – закричала она, и Фальконе вдруг подумал, что разговоры с Терезой Лупо почти всегда проходят на повышенных тонах. – Слушай меня! Я только что снова просмотрела вещи Кирка. И нашла несколько телефонных номеров. Самый интересный из них последний. Возможно, тот самый, куда он звонил перед тем, как умер.

– Возможно? – прорычал Фальконе. – Какого черта ты мне об этом говоришь?

– Он звонил Миранде Джулиус, – просто сказала она. – По крайней мере этот номер значится на его сопливом носовом платке. Когда мы были у нее в квартире, она дала мне этот самый номер. Разве это не заслуживает внимания? Незадолго до смерти Рандольф Кирк звонил матери девочки, которую, как мы считали, он сам и украл.

Фальконе помотал головой, пытаясь осмыслить ситуацию, и велел водителю притормозить на обочине.

– Что?

– У Кирка был номер ее мобильного. В этом можно не сомневаться. А учитывая, насколько он был неорганизованным человеком, могу предположить, что он появился совсем недавно. Вот так.

Откинувшись на мягкое сиденье, Фальконе смотрел на толпы туристов, толкущихся у входа в туннель и со скоростью улитки движущихся к маленькой площади с ее пресловутым фонтаном. Миранда Джулиус дала им фотографию Рандольфа Кирка, стоящего возле Треви и близоруко всматривающегося в ее дочь. По крайней мере так они тогда считали.

– Встретимся в ее квартире, – понизил он голос. – Я пришлю за тобой машину.

– Эй! – удивилась Тереза. – Я всего лишь патологоанатом и не собираюсь распутывать...

– Жди меня там! – рявкнул он и отключился.

Мики Нери (Аделе пряталась в тени) смотрел, как его отец входит в большой, ярко освещенный зал. Старик с усмешкой обвел глазами развешанные на стенах снимки, улыбаясь так, словно они навевали на него приятные воспоминания, чего, как понимал Мики, не могло быть. Причина явно крылась в другом.

В этом дурацком месте тени казались какими-то особенными. Словно можно было спрятаться и исчезнуть, наблюдая со стороны за тем, что происходит на свету. Мики Нери был бы рад вот так затаиться в тени, поближе к одному из выходов, о которых говорила Аделе, поближе к яркому новому дню. Однако Аделе, одарив его коротким поцелуем, прошептала "Чао!" и вытолкнула на свет.

Нери раскрыл ему свои объятия:

– Сынок, сынок...

Мики не сдвинулся с места. Нери шагнул навстречу:

– Мики... К чему такой кислый вид? Мы что, всю жизнь теперь будем спорить?

Страшась одного его присутствия, Мики стоял как вкопанный.

– Я устроил тебе проверку, Мики. И что же ты сделал? Не просто убил этого говорливого подонка Мартелли, но еще и преподнес мне подарок. Ну трахал ты Аделе. Что здесь такого? Если этому суждено случиться, то уж пусть остается внутри семьи. Меня это не заботит. В моем возрасте такие вещи не имеют особого значения.

Он огляделся по сторонам:

– Господи, а ведь мы здесь бывали. Так где же Аделе?

– Не знаю, – пробормотал Мики. – Она сказала, что оставит нас одних. Она тебя еще нагонит.

Старик холодно улыбнулся:

– Нуда. Наверное, когда-нибудь это случится. Вот только я больше не задержусь в Италии и некоторое время не буду устраивать светские мероприятия. С этой женщиной всегда так. Аделе верна себе. Забудешь об этом – и сразу нарвешься на неприятности.

Мики хотелось завизжать. Нери вел себя так, будто прошлой ночью ничего особенного не произошло.