Прощание с прошлым

— Гертруда, или, как звали ее родные и друзья, Труди, была моей сестрой.

— Сестрой?! Но почему в прошедшем времени? — Он озабоченно свел брови.

Беатрис прикусила губу, боясь расплакаться. Наступила гнетущая тишина.

— Она умерла, — выдохнула наконец она.

— Не может быть! — почти простонал Уилфрид. — Я давно не видел ее, но мне и в голову не приходило, что она могла умереть. — Он схватился за голову. — Расскажи как? Когда?

— Я не могу сейчас говорить о ней. Тебе лучше уйти.

Уилфрид механически оделся.

— Я не понимаю. Ты должна мне рассказать, Бетси. Я не могу сейчас уйти, не узнав...

— Только не сейчас! — воскликнула Беатрис, сдерживая рыдания. — У меня нет сил, оставь меня в покое!

— Хорошо, тогда завтра. Я приду к тебе в кабинет завтра.

Беатрис понимала, что обязана объясниться с Уилфридом. Возможно, завтра ей будет легче разговаривать с ним. Сегодня ее сжигало чувство стыда и вины перед сестрой, и она с трудом владела собой. К завтрашнему дню она возьмет себя в руки.

Не прощаясь, Уилфрид вышел из спальни. Беатрис не шевельнулась, пока не услышала, как завелась и отъехала его машина. Только после этого она встала с постели и надела халат.

В определенном смысле она даже испытывала облегчение, что он наконец узнал ее тайну. Только не всю. Говорить ему о Поле она еще не была готова. Если даже известие о смерти Труди заставило его страдать, то этого еще недостаточно. Да и чего ему страдать, если он не любил Гертруду? Расстроился, может быть, ведь они были близки какое-то время.

Ночью Беатрис почти не спала и утром почувствовала, что не горит желанием разговаривать с Уилфридом. Когда Памела вошла в дом, она сразу заметила несчастное лицо хозяйки.

— Что-то случилось? — спросила она. — Вы не поладили с Уилфридом?

— Что значит не поладили? — разозлилась Беатрис. — Ты что-то говорила Уилфриду в мое отсутствие?

— Ничего я ему не говорила. Просто я видела, как он смотрит на вас. Он не стал бы появляться в доме, если бы не хотел встреч с вами. Бетси, по-моему, он по уши влюбился в вас.

— Ты несешь чепуху. Он привык крутить романы, а на серьезное чувство он не способен. Кроме этого, у меня есть Роберт. Он сделал мне предложение.

— Правда? Вы мне этого не говорили. И вы дали согласие? Потрясающая новость! Не замечала я, чтобы вы питали к нему особенные чувства. Я и Уилфриду так сказала...

Памела осеклась и посмотрела испуганными глазами на хозяйку.

— Что ты сказала Уилфриду? — вкрадчиво спросила Беатрис, убедившись, что оказалась права в своем подозрении.

— Я просто высказала свое мнение, что Роберт вам не подходит, вот и все.

— Кто тебе дал право высказывать постороннему человеку свое мнение о моем друге? Ты о нем ничего не знаешь! Роб самый порядочный, самый добрый мужчина на свете!

— Тогда почему же он так долго собирался сделать вам предложение? — язвительно спросила Памела, переходя в контратаку.

— Потому что Роб не такой, как некоторые двуногие самцы, готовые спариваться с кем попало и где попало!

Памела покачала головой.

— А может, потому, что рядом с вами появился другой мужчина? Он решился сделать предложение только после того, как столкнулся здесь с Уилфридом! Тут-то он и понял, что дружбе вашей конец, если только он не женится на вас.

— Ничего подобного! — Беатрис упрямо продолжала защищать Роберта. — И не смей больше обсуждать мою личную жизнь за моей спиной!

Памела покраснела, но сохранила независимый вид.

— Что вы ответили Роберту? Что вы согласны?

— Обещала подумать, — недовольно буркнула Беатрис.

— Значит, я права, вы его не любите! Иначе вы не стали бы думать, прежде чем согласиться.

— Полу нужен отец.

— И вы хотите решить эту проблему, выйдя замуж за Роба? Не делайте этого, Бетси, пожалеете потом, но будет поздно.

— Если ты полагаешь, что я выйду за Уилфрида, то ошибаешься. Даже если он сделает мне предложение. Впрочем, этого он никогда не сделает. Все, закрыли тему. Пора будить Пола, а то вы в школу опоздаете, а я на работу.

С тяжелым сердцем ехала Беатрис в особняк. Она даже хотела остаться дома, но испугалась, что тогда Уилфрид сам приедет к ней. И тогда труднее будет избавиться от него.

Она успела поработать час, когда в кабинете появился Уилфрид с подносом.

— Доброе утро, Бетси. Я принес нам кофе и печенье, — сказал он.

Беатрис подавила тяжелый вздох. Всю ночь она готовилась к предстоящему разговору, а сейчас снова чувствовала себя неуверенно.

— Я могу обойтись и без кофе, — сухо сказала она.

— А я не могу, — доброжелательно признался Уилфрид. — Почти не спал сегодня ночью. А ты как себя чувствуешь? Выспалась?

— Не очень, — вынуждена была признаться Беатрис. Она видела себя утром в зеркале: глаза красные, припухшие, под глазами темные круги.

— Моя вина. Я разворошил твое прошлое, напомнил тебе о сестре. — Он помолчал. — Для меня было большим потрясением узнать, что Труди твоя родная сестра. Известием о ее смерти ты меня добила. До сих пор не могу поверить.

— Мне тоже было трудно в это поверить. — Беатрис отвернулась к окну. Невыносимо тяжело было смотреть на Уилфрида.

— Бетси, ты не должна носить все в себе. Иногда лучше поговорить, излить душу.

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — Она резко обернулась к нему, глаза ее вспыхнули от сдерживаемого гнева. — Я давно пережила смерть сестры. — Ей хотелось сказать, что причина ее нынешнего горя совсем в другом. Но как можно разговаривать с человеком, если он упорно делает вид, что и не подозревает о своей причастности к гибели Гертруды.

— А я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет, — грустно сказал Уилфрид. — Труди очень любила жизнь! Я помню, какие грандиозные планы она строила на будущее. Скажи мне, как это произошло? Когда? Прости, что снова пристаю к тебе с этими вопросами. Всю ночь об этом думал.

Беатрис не поверила ни одному его слову. Если он и думал о чем-нибудь, то исключительно о том, что попавшаяся на глаза фотография помешала ему соблазнить ее прошлой ночью.

— Полагаешь, мне было легче? — спросила она многозначительно.

— Я понимаю, как тебе тяжело, — ответил Уилфрид.

— Если понимаешь, то сделай милость — оставь меня в покое.

— Но я хочу знать, что случилось с Труди.

Беатрис помолчала.

— Это случилось шесть лет назад, — еле слышно произнесла она. Так тихо, что Уилфриду пришлось пересесть ближе к ней, чтобы услышать.

— Так давно? — удивился он и нахмурился.

Беатрис кивнула.

— Медицина оказалась бессильной спасти ее.

— Рак?

— Нет.

— Автомобильная катастрофа?

— Нет, самая обычная операция. Женские дела. К несчастью, возникли осложнения.

Беатрис специально сказала про женские дела, чтобы остановить дальнейшие расспросы. Уилфрид сокрушенно покачал головой, потом воскликнул:

— Невозможно в это поверить!

— Так и я восклицала тогда, шесть лет назад.

— У тебя есть кто-нибудь еще из родных? Труди ведь ничего не рассказывала о своей семье. Знаю только, что у нее было неудачное замужество.

— У меня никого не осталось, — ответила Беатрис.

— А родители?

— Давно умерли.

— Значит, ты одна-одинешенька на всем белом свете?

— У меня есть Пол. Он моя семья.

— Я бы тоже хотел стать частью твоей семьи, — негромко произнес Уилфрид.

Сердце Беатрис встрепенулось, но волевым усилием она заставила его замолчать и сделала вид, что не расслышала. Уилфрид налил ей кофе из серебряного кофейника, добавил немного сахара и поставил перед ней тарелку с печеньем. Утром из-за разговора с Памелой она не успела позавтракать и не смогла отказаться. Печенье было явно домашнего приготовления, ароматное и вкусное. Беатрис не заметила, как опустошила всю тарелку. Уилфрид с удовольствием наблюдал, как исчезает печенье, но помалкивал.

— Мне надо работать, — тяжело вздохнув, сказала Беатрис отрешенным голосом и поднялась с кресла.