Несговорчивые супруги

— Ты собираешься перебираться в Бендж-холл?

— Ни за что! — ни секунды не раздумывая, уверенно ответил Джон. — Я никогда не смогу там жить и собираюсь выставить дом на продажу. Мне и здесь нравится.

Дороти потянулась за кофе, но при этих словах ее рука замерла на полпути.

— Но ведь Бендж-холл принадлежит вашей семье с незапамятных времен. Неужели у тебя хватит духу продать его?

Джон неопределенно пожал плечами.

— Я не сентиментален. Родным домом может стать и самый скромный коттедж. А эта груда кирпича слишком велика для меня. Не понимаю, почему отец жил там.

— Ты сказал об этом Пруденс?

— Нет. Иначе она постарается тайно пробраться в дом ночью и хоть что-нибудь прибрать к рукам. Она думает, что я собираюсь переезжать туда, и надо постараться как можно дольше держать ее в неведении.

Дороти сделала глоток уже остывшего кофе.

— Предстоит огромная работа — надо все перебрать в доме. Я могу помочь, если хочешь.

Она сама не понимала, зачем предложила свои услуги, это был какой-то странный порыв, и теперь с замиранием сердца ожидала ответа.

Глаза Джона сузились.

— Кажется, ты собралась уезжать?

— Вообще-то я не спешу. — Дороти пожала плечами и едва заметно улыбнулась. — Пока Пруденс поблизости, тебе может понадобиться помощь.

Джон смотрел на нее бесконечно долгим взглядом, как, во всяком случае, показалось Дороти. Она почувствовала знакомое волнение и дрожь во всем теле. Нет, пыталась убедить себя Дороти, я предложила помощь из простой жалости.

— Спасибо за участие, Дороти, очень мило с твоей стороны.

Однако вздернутая бровь Джона красноречиво свидетельствовала о том, что он не совсем верит в искренность ее намерений.

— Я вовсе не собираюсь что-то поиметь с этого, у меня нет никаких задних мыслей, — торопливо пояснила она. — Просто хочу помочь тебе.

— Зачем тебе это? — Золотистые глаза Джона продолжали испытующе смотреть на нее.

В Дороти зрело желание. Оно стучало в висках, охватывало каждый нерв.

— Затем, что твои нужды мне не совсем безразличны, — с трудом выговорила Дороти. — Если даже мы разойдемся, это не значит, что я возненавижу тебя и не буду стараться как-то помочь тебе.

— И какие же нужды ты имеешь в виду? — проникновенно осведомился Джон, пристально, словно стараясь проникнуть в ее мысли, глядя на Дороти.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь справиться с волнением.

— Чтобы разобрать вещи твоего отца, уйдет не одна неделя. Нужно осмотреть его архив, рассортировать все и решить, что сохранить и от чего можно избавиться.

— И ты готова жить здесь со мной все это время, ничего не прося взамен? — Джон выдержал длительную паузу. — Как показывает мой опыт, ни одна женщина ничего не делает просто так.

Другими словами, Джон не доверяет мне, поняла Дороти. Может, он решил, что я задумала умыкнуть семейное серебро в его отсутствие?

— Если ты и вправду так думаешь, то забудь о моем предложении. — Глаза Дороти горели обидой, лицо сделалось бледным. — Я пойду предупрежу миссис Смит, что не останусь на ланч. Мне надо успеть на самолет.

Дороти вскочила с кресла и с гордо поднятой головой быстро направилась к выходу. Но не успела она дойти до двери, как Джон преградил ей дорогу и обнял за плечи.

— Не уезжай, пожалуйста. Я действительно тронут твоим предложением. Просто все так неожиданно... — Он чуть заметно улыбнулся и добавил: — Я очень нуждаюсь в твоей помощи.

Странное дело, обида тут же улетучилась, и Дороти улыбнулась в ответ.

— Обещаю, ты не пожалеешь.

Дороти сдержала обещание, и Джон радовался, что не отпустил ее. Работы оказалось действительно много, они не разгибаясь трудились бок о бок день за днем.

Наконец имущество Лестера Майлза было рассортировано. Кое-что Джон оставил себе, хотя таких вещей оказалось немного: он не жаждал лишних напоминаний об отце. Большая часть отправилась на свалку, что-то отдали в благотворительные организации, остальное решили продать вместе с домом. Оставалось разобрать архив.

Но чем больше времени они проводили вместе, тем труднее становилось Джону сохранять дистанцию. Его чувства к Дороти совсем не изменились, несмотря ни на что. Да, она жестоко обошлась с ним, обидела и разочаровала его, но, работая изо дня в день рядом с Дороти, чувствуя ее близость, Джон не мог оставаться равнодушным.

Он почти потерял сон, постоянно думая о Дороти и подавляя желание пойти в ее комнату. Ничего хорошего из этого не выйдет, убеждал себя Джон. Ну пересплю я с ней, так она, чего доброго, возомнит, будто я все простил, и у нее появится надежда. Но все не так просто, я вовсе не уверен, что могу снова доверять ей. Мне бы очень хотелось этого, но мой жизненный опыт подсказывает, что лучше доверять уму, а не сердцу.

В одно прекрасное утро все благие намерения Джона разбились вдребезги. Дороти случайно споткнулась и упала в его объятия — точь-в-точь, как в их самую первую встречу. Джон инстинктивно обнял Дороти, почувствовал пьянящий аромат ее духов. Он безмолвно застонал и крепко сжал ее в объятиях. Все, что Джон упорно пытался в последнее время подавить в себе, мощной лавиной хлынуло наружу, сокрушая все запреты.

Поняв, что Дороти не собирается сопротивляться, чувствуя, как она задрожала, он уже не смог отпустить ее.

Джон обхватил ладонями лицо Дороти, несколько безумно долгих секунд вглядывался в ее бездонные глаза... и прильнул к губам.

Дороти не находила в себе сил, чтобы остановить его. Она оказалась совершенно беспомощной перед его напором. Более того, у Дороти все внутри словно плавилось от нахлынувшего желания. Ей даже показалось, что, стоит Джону выпустить ее из объятий, и она растает.

— О, Дороти, что ты со мной творишь! — выдохнул Джон и снова погрузился в ни с чем не сравнимое блаженство.

Дороти вспомнила давно забытые ощущения и переживания. Она с жаром отдалась поцелую, с удовольствием чувствуя всем телом исходившую от Джона особую мужественность и силу его желания.

Но ситуация начала пугать ее, несмотря на возрастающее наслаждение. Надо во что бы то ни стало прекратить все это, но как? Как отказать себе в удовольствии быть с Джоном? На самом деле, все было предопределено с самого начала, как только Дороти приняла решение остаться. Странно только, что прошло столько времени, пока это наконец случилось.

Все ранее сдерживаемые ею эмоции вышли из-под контроля, джинна выпустили из бутылки. Дороти со страстью отвечала на поцелуи и, когда Джон подхватил ее на руки и легко понес вверх по лестнице, не пыталась сопротивляться.

Все тело Дороти жаждало любви и требовало удовлетворения. Оба не проронили ни слова, напряженное ожидание неизбежного все возрастало, становилось трудно дышать. Джон принес Дороти в комнату, где, по всей видимости, останавливался, когда гостил у отца, опустил на кровать и начал срывать с себя одежду.

Дороти завороженно наблюдала за его порывистыми движениями. Вот полетела в угол рубашка, за ней последовали обувь и носки. Затем он быстро справился с ремнем и молнией на брюках. Дороти напряглась, когда на Джоне остались только плавки. Она не могла отвести глаз от того, что явственно выделялось под ними.

Теперь возбуждение Дороти достигло высшей точки: сердце бешено колотилось, груди набухли, страстно желая ласки. Дороти соскользнула с кровати и начала снимать одежду.

— Нет, предоставь это мне! — повелительно остановил ее Джон.

Джон уже был без плавок, он возвышался над ней, ни сколько не стесняясь своей обнаженной мужественности.

— Ну как я тебе, Дороти? — спросил он, явно желая услышать ее одобрение.

С трудом сглотнув, Дороти молча кивнула. Джон взялся за нижний край ее футболки и быстро стянул его через голову Дороти, которая с готовностью подняла руки. Следом за футболкой на пол полетели джинсы. Несмотря на дрожь в пальцах, Джон справился с застежкой бюстгальтера и с черными кружевными трусиками.