Несговорчивые супруги

Перед тем, как спуститься к завтраку, Дороти уложила в дорожную сумку свои вещи — она не видела причины дольше оставаться в Беркли. Дороти села за стол, когда Джон уже позавтракал и уехал.

— Джон не оставил для меня никакой записки? — поинтересовалась Дороти у миссис Смит, поставившей перед ней чайник со свежезаваренным чаем. — Он поехал на работу?

— Записки не оставил, а куда уехал не сказал. Вы предпочитаете омлет с грибами или с беконом и помидорами?

— Сделайте мне тосты, пожалуйста.

Экономка шутливо погрозила ей пальцем.

— Джон будет недоволен. Он строго-настрого наказал, чтобы вы хорошенько позавтракали.

Уж лучше бы остался и лично за этим проследил, недовольно подумала Дороти. Он прекрасно знает, что я собираюсь сегодня уезжать, и мог бы по-человечески проститься. Или вчера Джон не понял моих красноречивых намеков? И что значило его хлопанье дверями?

Вначале я сочла это за обычную мужскую обиду, но теперь совершенно ясно, что я ошибалась, между нами все кончено. Придя в себя, Джон увидел во мне врага. Ну и пусть, теперь уже все равно. Когда он вернется, меня уже здесь не будет. Мы больше никогда не увидимся.

Дороти с таким остервенением плеснула себе в чашку чай, что пролила на стол. Не успела Дороти справиться с завтраком, как миссис Смит объявила, что к ней пришли.

— Вас хочет видеть Пруденс Майлз, — понизив голос, уточнила экономка. — Я ей сказала, что Джона нет дома, но она пожелала говорить с вами. Я проводила ее в гостиную.

Дороти меньше всего хотелось сейчас общаться с этой женщиной, но было уже поздно что-либо предпринимать.

— Спасибо, миссис Смит. Если через пять минут она не уйдет, вызовите меня под каким-нибудь благовидным предлогом.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю. — Узкое лицо экономки расплылось в довольной улыбке.

На этот раз Пруденс была в другом черном костюме из дорогой шерсти, но уже с более короткой юбкой и в замшевых лодочках на высоком каблуке. Дороти не без зависти отметила, что у матери Джона довольно стройные и красивые для женщины ее возраста ноги. Густые иссиня-черные волосы Пруденс гладко зачесала назад и стянула на затылке в тугой узел. В целом она производила впечатление роскошной и ухоженной, и по ее виду не скажешь, что она остро нуждается. Рядом с Пруденс Дороти, одетая в футболку и в джинсы, почувствовала себя чуть ли не замухрышкой.

Пруденс стояла у окна, рассматривая осенний пейзаж, и резко обернулась, когда вошла Дороти. Ее улыбка показалась Дороти неестественной, взгляд серых глаз — недобрым и колючим.

— Как хорошо, что ты согласилась со мной встретиться.

Ничего хорошего, просто у меня не оставалось иного выбора, мысленно огрызнулась Дороти, а вслух сухо проронила:

— К сожалению, Джон отсутствует.

— Я пришла не к нему. Прошу тебя, убеди Джона, что я имею полное право на часть наследства.

Дороти едва не рассмеялась Пруденс в лицо.

— К сожалению, я не смогу вам помочь.

— Почему?

— Я не имею к этому не малейшего отношения.

— Из-за того, что тебя тоже обошли в завещании? — В сузившихся глазах Пруденс читалось явное злорадство. — Что, Лестер так же наехал на тебя, как в свое время на меня?

Дороти отрицательно покачала головой. Ей совсем не хотелось становиться на одну доску с этой женщиной, жалуясь на несправедливость.

— Мне кажется, у каждой из нас имелся свой повод быть обойденной в завещании, — дипломатично сказала Дороти.

Ярко-красные губы Пруденс скривились в улыбке.

— Говорят, ваш брак с Джоном накрылся? Вчера я ни на секунду не поверила в разыгранный вами спектакль.

— При чем тут это? — сдерживая негодование, осведомилась Дороти.

Она вспомнила, как вчера Фиона любезничала с Пруденс и обе то и дело поглядывали в ее сторону. Так вот от кого мать Джона все узнала! Что ж, пусть питается слухами, подумала Дороти, я не собираюсь с ней откровенничать.

— Мы обе пострадали от Майлзов, — отчеканила Пруденс. — Имей в виду, я в любом случае собираюсь бороться за то, что принадлежит мне по закону.

Дороти даже удивилась подобной наглости. Как вообще может эта особа предъявлять права на часть наследства?

— Меня увольте, я ни на что не претендую.

— А я уже ступила на тропу войны и поселилась в Бендж-холл.

Торжество в голосе Пруденс, ее гордо вздернутый подбородок, хищный блеск глаз — все это заставило Дороти содрогнуться.

— Вы серьезно?

Где-то в глубине комнат зазвонил телефон, но Дороти, казалось, уже забыла об уговоре с миссис Смит, озадаченная услышанным.

— Когда я вчера вернулась в Бендж-холл, гости уже расходились, так что никто не обратил на меня особого внимания. Я беспрепятственно поднялась наверх и выбрала для себя удобную спальню. Подумать только, когда-то я опасалась, что Лестер может лишиться этого прекрасного дома! Тогда я недооценила его деловые способности. Теперь дом в прекрасном состоянии, даже в лучшем, чем когда-то. Не знаешь, Джон не собирается переезжать туда?

— Вас к телефону, Дороти, — позвала с порога миссис Смит.

— Джон?

Дороти молила Бога, чтобы это был именно он. Джон должен немедленно узнать, что творит Пруденс.

— Нет, это звонок, который вы ожидаете.

— Ах да, спасибо. Пруденс, вряд ли я быстро освобожусь, так что извините, но вам лучше сейчас уйти.

Та ничуть не огорчилась, по-видимому, она уже все сказала.

— Так ты передашь Джону?

— Конечно.

— Спасибо, что приняла меня. — И с довольной улыбкой Пруденс выплыла из комнаты.

— Я сделала все правильно? — спросила экономка. — Вы выглядите чем-то расстроенной.

— Вы сделали все, как надо, миссис Смит, спасибо. Мне действительно кто-то звонил?

— Нет. — Женщина улыбнулась. — Я позвонила с другого телефона, который Джон установил в своем рабочем кабинете.

— Не думала, что вы столь находчивы, миссис Смит.

— Но мой трюк, кажется, сработал? — Миссис Смит улыбнулась еще шире, довольная собой.

— Несомненно. Теперь мне нужно срочно отыскать Джона. Вы действительно не знаете, где он?

— Мне кажется, он собирался встретиться с адвокатом, — не очень уверенно ответила экономка.

Как только Джон услышал по телефону новости о Пруденс, он впал в ярость и стрелой помчался в Бендж-холл.

Прошло не меньше часа, прежде чем он вернулся домой. Дороти встречала его в дверях. Когда она увидела мужа, ее захлестнула жалость. На лице Джона было написано страдание, в глазах затаилась боль. Дороти захотелось утешить его, обнять, лечь с ним в постель. Последнее привело ее в ужас: откуда вдруг такое желание?

— Извини, что тебя вовлекли в эту грязь, — сказал Джон. — Мне все же удалось хоть на некоторое время избавиться от нее.

— Иными словами, пока длится тяжба, Пруденс останется где-то поблизости? Где она будет жить?

— Понятия не имею, меня это нисколько не интересует. Я сейчас не отказался бы от крепкого кофе. Попроси миссис Смит приготовить, пока я переодеваюсь.

Минут через десять Джон спустился в гостиную. Вместо строгого костюма на нем теперь были черные джинсы и легкий свитер. Джон сел в кресло, обхватил ладонями чашку с кофе и посмотрел на Дороти.

— Кто бы мог предположить, что все так обернется.

— Как оценил ситуацию адвокат?

Дороти сидела напротив Джона, сложив руки на коленях, ее чашка с кофе стояла на столике. Внешне она казалась спокойной, хотя внутри кипела негодованием. Пруденс не имела никакого права так поступать с сыном!

— Чарльз сказал, что у Пруденс нет ни малейшего шанса на успех. Но я не думаю, что ее это остановит. Пруденс твердо решила хоть что-то урвать от отца. Она поступает так со всеми своими мужчинами, а их у нее было немало. Мне кое-что удалось выяснить о Пруденс, и я от этого отнюдь не в восторге, — угрюмо сообщил Джон.

Дороти чувствовала, что ей не стоит выспрашивать подробности, происходящее в семье Майлз теперь ее не должно касаться. Однако любопытство подтолкнуло ее осторожно поинтересоваться: