Страница 38 из 47
– Не вздумай! – вскрикнула Катерина и дрыгнула левой ногой, пытаясь отогнать собачонку. Но та отскочила в сторону, оскалилась и бросилась в атаку на Катин зад.
Катерина завизжала, как поросенок, резко рванулась вперед... и вырвалась на свободу.
При этом Ирина, тянувшая ее вперед, не удержалась на ногах, и подруги покатились по полу проходной. Собачонка носилась вокруг них, истерично взлаивая и пытаясь кого-нибудь укусить.
Наконец Ирина смогла подняться на ноги и помогла встать подруге. Шавка никак не отставала от них. Тогда Катя вытащила из кармана какой-то промасленный сверток.
– Что это? – удивленно осведомилась Ирина.
– НЗ! – гордо ответила Катя. – Я взяла с собой... на крайний случай, и вот видишь – пригодилось!
Она развернула пакет, в котором оказался тот самый бутерброд с твердокопченой колбасой из бистро «Маргаритка» и кинула его собаке.
Собака занялась бутербродом, а подруги выскользнули из проходной и устремились вперед по пыльной территории склада.
– Где нам теперь искать нужный корпус? – озабоченно проговорила Ирина, вертя головой.
Катя, которая только что благополучно вырвалась из капкана, брела за подругой со счастливым лицом: она радовалась обретенной свободе и весеннему солнышку.
– Да не переживай, – она махнула рукой, – раз уж мы сюда попали, непременно найдем...
– Кажется, это у тебя проблемы, – напомнила ей Ирина.
– Ой... – вспомнила Катерина, – Валик...
Яркий солнечный день мгновенно утратил краски. В воздухе будто потянуло зимним холодом.
Катя завертела головой и вдруг воскликнула:
– Да вот же он!
Около ресторана «Мальтийский сокол» остановилась скромная, видавшая виды машина.
Представительный швейцар, скользнув по ней равнодушным взглядом, даже не шелохнулся: богатые люди, от которых могут перепасть солидные чаевые, на таких машинах не ездят. Вот если бы к ресторану подкатил сверкающий черным лаком новый «Мерседес» или «Ауди» последнего выпуска – он устремился бы навстречу с приветливой улыбкой, а если бы это был «Бентли» или «Инфинити», то угодливо согнулся в три погибели, прежде чем открыть дверцу...
Однако когда дверца распахнулась и из скромной машины выбрался пассажир, лицо швейцара резко переменилось. На нем появилась та самая угодливая улыбка, на которую мог рассчитывать только владелец сверхдорогой иномарки. Больше того – за этой угодливой улыбкой таился плохо скрытый страх.
Человек, выбравшийся из машины, был коренаст, широк в плечах, несколько плотен, однако вся его основательная фигура дышала недюжинной силой и уверенностью. Довершала образ короткая стрижка и пронзительные серые глаза.
Под этим взглядом швейцар почувствовал себя весьма неуютно. Утратив свою военно-морскую выправку и даже слегка ссутулившись, он двинулся навстречу прибывшему и заискивающим тоном проговорил:
– Иван Никифорович! Гражданин майор! Какими судьбами? Перекусить, что ли, заехали?
– Не старайся, Васильич! – усмехнулся майор Продольный, вперевалку приближаясь к швейцару. – Ты же знаешь – я тебя насквозь вижу!
– У вас не глаз, а рентген! – швейцар льстиво осклабился. – Но я же чист, как слеза младенца! За мной ничего...
– Так я и поверил! – глаза майора посуровели. – Горбатого могила исправит! Чем сейчас занимаешься – скупка краденого? Или наркотиками приторговываешь?
– Наркотики? – старик деланно ужаснулся. – Да никогда в жизни! Вы меня знаете, я этим никогда не занимался!
– Вот именно – я тебя знаю! Сказал же – горбатого могила исправит! Но я сейчас не по этому делу.
– А по какому?
– Информация кое-какая нужна.
Со всем нашим удовольствием! – швейцар перевел дыхание и изобразил преданный взгляд. – Все, что знаю... вы же меня знаете, гражданин майор!
– Ты старик наблюдательный, – майор достал из кармана фотографию мужчины и показал ее швейцару. – Не видел в вашем заведении этого человека?
Швейцар уставился на снимок, и глаза его испуганно забегали.
– Ты смотри у меня! – прикрикнул на него майор. – Не вздумай темнить! А то я в делишках твоих нынешних покопаюсь. Наверняка что-нибудь интересное найду. А для начала хозяевам твоим здешним расскажу, кто ты такой на самом деле. Ты им как представился – полковником в отставке?
– Капитаном первого ранга... – смущенно признался швейцар. – С детства море люблю...
– И документы небось представил!
– Это уж как водится! Документики такие – комар носу не подточит! Лучше настоящих!
– Так что в твоих интересах не разочаровывать руководство! – майор снова помахал перед носом швейцара фотографией. – Давай, Васильич, вспоминай по-хорошему!
– А кто это такой? – осторожно поинтересовался Васильич. – В розыске, что ли?
– Нет, – майор покачал головой, – этот уже отбегался. Нашли его на собственной кухне с пакетом на голове. Некто Цыплаков... Так что – был он у вас?
– Был, – признался швейцар, опасливо оглядевшись по сторонам, – пару дней назад отдыхал с друзьями!
– С друзьями? – переспросил майор. – Это не Толян Шило со Славиком Соленым у него в друзьях числились?
– Так вы же без меня все знаете, гражданин майор! – вздохнул Васильич. – Зачем тогда спрашиваете?
– Я не знал, а предполагал! – майор значительно поднял палец. – А вот теперь знаю! Ну и как – хорошо они отдохнули?
– Кто? – швейцар округлил глаза.
– Ты идиота-то не изображай! – одернул его майор. – Все равно не поверю! Я тебя про Цыплакова и Шило с Соленым спрашиваю!
– Да как... – Васильич развел руками. – Видно, по делу встречались, ничего не пили, не ели, так сидели, языком перетирали... видно, аппетита не было... да еще потом дамочка эта прибежала, вовсе настроение испортила...
– Дамочка? – переспросил майор заинтересованно. – Какая еще дамочка?
– Да которой они машину заставили... отъехать не могла, ругаться прибежала, а Славик ее пугнул, ни с чем отправил... поняла, что люди серьезные, и убежала...
– Дамочка... – задумчиво повторил Продольный. – Ты, Васильич, конечно, машину ее не запомнил?
– А чего мне ее запоминать? Я ее хорошо знаю, это нотариус из того дома, – он показал на расположенный на другой стороне улицы бизнес-центр. – Жанна Георгиевна, армянка, черненькая такая... хорошая женщина, иногда поесть заходит, непременно на чай хорошо дает... потом-то она как ругалась – этот Цыплаков ваш, когда отъезжал, машину ее помял... она прямо позеленела вся, убью, говорит...
– Армянка, говоришь? – переспросил майор. – И возле дома Цыплакова на следующий день видели женщину кавказского вида! Жанна Георгиевна, нотариус? Да я же ее знаю! Нужно мне с этой Жанной Георгиевной непременно поговорить!
Он махнул своему шоферу:
– Жди меня здесь, Костя! Я ненадолго!
Он направился к переходу, но на полпути обернулся и бросил швейцару:
– Смотри у меня, Васильич, не зарывайся! Я за тобой буду приглядывать...
Майор толкнул дверь с табличкой: «Нотариус Ташьян Ж. Г.» и вошел в приемную.
За столом рыдала тоненькая светловолосая девушка.
Женские слезы всегда выбивали Продольного из колеи. Ему гораздо легче было справиться с вооруженным бандитом, чем с плачущей женщиной. Может быть, даже с двумя вооруженными бандитами. Поэтому первым побуждением майора было тихонько закрыть дверь и удалиться восвояси.
Однако это было бы малодушием, слабостью, недостойной настоящего мужчины. Особенно если этот мужчина – майор милиции. Поэтому майор Продольный решительно шагнул вперед, притворил за собой дверь и громко кашлянул, чтобы обозначить свое присутствие.
Девушка испуганно подняла на него заплаканное лицо, вытащила из пачки бумажный носовой платок, промокнула глаза и проговорила простуженным от слез голосом:
– Извините, на сегодня прием прекращен.
– Мне не на прием, – деревянным голосом проговорил майор, – мне нужно поговорить с Жанной Георгиевной.
– С Жанной... Георгиевной... – девушка разразилась бурными рыданиями, в которых затерялось окончание фразы.