Ковер грез

После ужина все пили кофе на террасе. Отсюда открывалась чудесная панорама вечерней Флоренции, особенно красиво стало после заката, когда силуэты окрестных холмов полностью потеряли объемность, стали почти призрачными. Тьма постепенно сгущалась, наполняя чашу долины туманом, а кварталы домов слились в одну неясную массу, искрящуюся огоньками, отражающимися в водах Арно. И, как всегда, над засыпающей Флоренцией, выше пелены туманной дымки и холмов, на фоне еще светлых далей высился прекрасный купол Санта-Мария дель Фьоре.

— Сейчас бы всем нам на площадь Микеланджело, — проговорил граф. — Провожать солнце оттуда — одно из самых сильных впечатлений во Флоренции.

— Ну вот еще, — капризно отозвалась Элен. — Уже холодно, а там придется долго стоять.

Вентворт настоял на том, чтобы Пита закуталась в плед, и, когда она выполнила его просьбу, взял ее под руку и попросил показать ему сад, поскольку ей он наверняка хорошо знаком. Взгляд Элен Рамбольд, которую хозяин в это время угостил сигаретой, стал злым и насмешливым; сам же он, поднеся к ее сигарете свою золотую зажигалку, даже не изменился в лице. Спустя какое-то время они с Питой удалились в глубь сада.

Сначала Пита решила, что они с Джеффри слишком быстро идут по освещенным луной дорожкам. Однако, когда они дошли до павильона, откуда открывался восхитительный вид на окрестности, и на минутку остановились, стало ясно, что сердце ее колотится отнюдь не из-за быстрой ходьбы, а от того, что Джеффри все это время держал ее за руку. Они поднялись наверх, чтобы полюбоваться видом ночной Флоренции. Пита была в горностаевой накидке, которую Вентворт привез ей из Лондона, и сейчас он бросил взгляд на эту накидку, возможно вспомнив, как она впервые примеряла ее в его присутствии.

— Не холодно? — спросил он.

— Нет-нет, совсем не холодно, — заверила его Пита.

— Но вы дрожите.

— Разве? — Пита и без него все знала, но ее состояние объяснялось отнюдь не температурой воздуха. Просто она волновалась, ей было не по себе, так как она впервые осталась с ним наедине, в ночной тиши. Девушка никак не могла справиться с этим внезапным беспокойством.

Он отпустил ее руку, и некоторое время они стояли не касаясь друг друга, но так близко, что Пите казалось, будто он чувствует биение ее сердца.

— Пита, через несколько дней мне надо вернуться в Англию, — сказал наконец Джеффри. — Мне следовало бы улететь сейчас же, но я хочу убедиться, что вы совсем выздоровели, а потому немного задержусь.

— Правда? — У Питы вдруг перехватило дыхание. — А вы… Я хочу сказать, не ждет ли вас слишком много работы, когда вы вернетесь?

— По-вашему, я и так уже потратил здесь много времени? — спросил он.

— О нет-нет! — с жаром воскликнула Пита, стараясь убедить Джеффри, что дело вовсе не в этом. — Я совсем не то хотела сказать! Вы же прекрасно знаете, что я…

— Да? — переспросил он мягко. — Что вы хотите сказать, Пита?

— О, ничего, — ответила она, ломая от волнения руки и глядя на свои атласные туфли.

Несколько мгновений они молчали. Потом Джеффри спросил:

— По крайней мере, могу ли я считать, что вы не жалеете о том, что я приехал сюда во время вашей болезни?

— Конечно, не жалею. Я только рада этому! — воскликнула Пита, подняв глаза.

— Хорошо! — Снова взяв ее за руку, Вентворт продолжил: — Если так, Пита, то, несмотря на то что за вами тут прекрасный уход и граф очень внимателен и все такое, не согласитесь ли уделить мне немного времени, пока я не вернулся в Англию? Я не прошу о многом — мы могли бы встречаться ненадолго, возможно, даже осматривать местные достопримечательности, если это доставит вам удовольствие. Я уже думал о том, чтобы нанять машину, — эту идею мне подсказал Боб Грешем. Конечно, если бы я продумал все заранее, то доставил бы сюда и свою машину, но вы так внезапно и так серьезно заболели, что времени все предусмотреть просто не было, и я оказался здесь без всякого транспорта.

Вентворт улыбнулся Пите — эту его улыбку она любила больше всего. Она подняла голову и улыбнулась ему в ответ. Ее нервозность вдруг прошла. Джеффри сейчас казался таким родным и близким, что девушке захотелось прильнуть к нему просто в благодарность за то, что он рядом. Но поскольку обнять его она не осмеливалась, то тем теплее и ласковее прозвучали ее ответные слова:

— Конечно, я всегда с радостью отправлюсь вместе с вами осматривать достопримечательности или еще что-нибудь. Так славно, что вы попросили меня об этом, — теперь я перестану чувствовать себя больной.

— Но если все это слишком вас утомит, то мы оставим эту затею! Хотя лучше устроить так, чтобы вы не переутомлялись.

— Сейчас я уже достаточно окрепла, — заверила Джеффри Пита. — И еще… — Она немного помолчала. — Как это мило, что вы звонили из Рима каждый вечер и справлялись о моем здоровье.

— О! — Джеффри был явно удивлен. — Но откуда вы узнали?

— Мне сказала мать Бернадина.

— Ах вот оно что! — Судя по всему, Вентворт даже обрадовался. — Я не давал матери Бернадине разрешения вам об этом рассказывать. И все же мне надо увериться в том, что вы действительно выздоровели, Пита, и что в будущем у меня не будет никаких неприятных сюрпризов.

— Неприятных? — изумленно переспросила девушка.

— Да! — Он слегка нахмурился. — Для меня, например, было сюрпризом обнаружить, что вы не в обители, под опекой нашей славной аббатисы, а здесь и что наш друг граф Ференци, не теряя времени, предоставил вам убежище.

— Но мою комнатку в монастыре срочно надо было освободить. Куда же мне было идти, если не к графу Ференци? Вилла миссис Рамбольд еще не готова…

— Это верно. И я не хочу, чтобы вы туда возвращались, когда она будет готова! — резко ответил Джеффри. — Но сейчас не стоит обсуждать это. Завтра утром я позвоню вам… или вы предпочли бы утром отдохнуть?

— Нет, я встану и буду вас ждать, — ответила Пита.

Вентворт улыбнулся и слегка погладил ее по волосам.

— Вот и хорошо, Пита! Я вижу, вы действительно выздоровели.

Глава 15

И все же Джеффри старался не утомлять Питу; она же была так счастлива их общением, что часы их встреч для нее пролетали незаметно. Когда она заходил к ней, миссис Рамбольд слегка хмурилась, но граф Ференци только загадочно улыбался, как будто знал что-то такое, что неизвестно другим. Во время ожидания своего опекуна во взгляде Питы читалось плохо скрываемое волнение и беспокойство: не дай Бог, какие-нибудь обстоятельства помешают их встрече с Джеффри Вентвортом!

Как правило, Пита почти не употребляла косметики, но граф подмечал, что щеки ее теперь выглядят слишком румяными и отныне она подкрашивает губы. А миссис Рамбольд обратила внимание на ее прелестное бирюзовое платье с белой отделкой и решила, что Пита научилась одеваться так, чтобы произвести неизгладимое впечатление.

Они с Вентвортом проводили время так же, как с Элен в первые дни пребывания во Флоренции, — катались в кебах, сидели в открытых кафе на Пьяцца делла Репубблика и пили холодные напитки среди уличной суеты. Тем не менее разница в общении Питы с Элен или даже с графом по сравнению с общением с Джеффри была столь же значительна, как, например, купание в пруду и купание в море. Прежде ей было просто интересно, и она совсем ни о чем не думала. Теперь же, когда рядом находился Вентворт, все было иначе, и она замечательно проводила время.

В дополнение к этому они с Джеффри также посещали церкви и общественные здания Флоренции, а Элен такого рода экскурсии обычно казались нудными. Вентворт начал с Палаццо Медичи, оттуда они с Питой двинулись к монастырю Святого Марка. Как поведал девушке Джеффри, монастырь этот прославлен тем, что в его стенах была открыта первая в Италии публичная библиотека, основу которой составляли ценнейшие манускрипты, собранные гуманистом Никколо Никколи, а также тем, что здесь в XV веке работал фра Анджелико, расписавший фресками стены многих келий и зал монастыря.