Госпожа

"Что, уже набегался?"

"А чего тут бегать? Вокруг только пьяные в стельку воины и не менее пьяные командиры. Что вы находите в алкоголе?"

Я улыбнулась. Оставив одежду комом пыльных грязных тряпок на полу, я прошла ко входу в ванную комнату. Какая прелесть… Это была не бочка. Это была довольно объемная овальная емкость наподобие наших чугунных ванн. Жаль только, что ковер не доходит до самой ванной. Ну, ничего, пару шагов босиком по камню мне не смогут повредить. Я же быстро. Камень был прохладным, это я поняла сразу, как сошла с ковра. Значит надо побыстрее добраться…

Волна холода прошла по ногам, я посмотрела вниз — и остолбенела. Я стояла в луже крови. Сердце пропустило пару ударов. Я оторвала взгляд от пола и подавила крик ужаса, который готов был сорваться с моих уст. Не было никакой ванны. Были два столба с перекладиной вверху, были веревки, которые удерживали бездыханное окровавленное мужское тело, было несколько таких же тел, лежащих в углу, была пара фреев в специальных оковах. И был уртвар, идущий прямо на меня с блаженным сытым выражением лица и окровавленным ножом в руке. И, несмотря на то, что взгляд его проходил сквозь меня — волна ужаса, боли, страха, беспомощности накрыла меня с головой, колени подогнулись. Я закричала, закрывая лицо руками, падая на колени…

"Анна! Очнись же!"

— Майра, прекрати реветь! Райна, дай им успокоительное что ли! — знакомый женский голос.

Риана, боже, как я рада тебя слышать!

— Кто-нибудь мне толком пояснит, что случилось? — спокойный, уверенный голос заставил прекратиться истерику моих служанок и придал мне силы прорвать липкий, мерзкий и гадкий кокон эмоций, которые я "считала" в ванной.

Я вздохнула глубже, как человек, только что вынырнувший из воды. Открыть глаза, чувствуя знакомые нежные и сильные объятия своего мужа. Слабо улыбнуться, посмотрев на испуганного Макса, который умело не показывал свои истинные чувства остальным.

"Слава звездам светлым…" — Крайф перестал лизать мою ладонь и слез с кровати.

— Ты в порядке? — спросил Макс в гробовой тишине.

Я вдохнула еще глубже, сжигая остатки кокона теплом его заботы и любви.

— Уже да. Я просто прочувствовала… то, что творили здесь уртвары. По остаточным эмоциям. Там, в ванной.

Фанк, стоявший у двери, ругнулся. Да так смачно, что ренка посмотрела на него с уважением.

— Простите. Я думал, мы все хорошо убрали.

Я слабо улыбнулась. Знания Государя давали ответ даже на незаданный вопрос.

— Ваши люди великолепно убрали, Фанк. Проблема в том, что… камень… Как пояснить… Слишком много было эмоций. Простая уборка тут не поможет. — я горько улыбнулась, ведь никто из них не сможет оперировать с эмоциями, не заметят этой тонкой липкой пленки. — Я сейчас немного полежу — и все сделаю.

Макс улыбнулся, прижал меня к себе и поцеловал. Любимый мой… как бы мне хотелось, чтобы ты не переживал так за меня… Но ни ты, ни я не можем по-другому. Я буду всегда волноваться, когда ты будешь уходить с воинами на войну, ты будешь переживать, когда не сможешь защитить меня. Без этого никак.

Отпустив меня, он сказал, укрывая одеялом:

— Отдыхай, я сейчас. — и направился в ванную.

Я задумалась. Знания Государя штука хорошая, но только мне нужно не только знать, что со мной произошло, а и почему. Начнем анализ?

Уртвары питаются эмоциями. Грубо говоря, вампирят, выпивая силу. Силу, окрашенную в определенный цвет. Потому что эмоции — это и есть окрас той энергии, которую генерирует каждый человек в процессе своей жизни. Без этой энергии человек жить не сможет. Этой энергией маги и творят свои чудеса. Но у обычных трайров и энторцев этой энергии довольно мало, недостаточно для того, чтобы творить заклинания. Но в моменты сильных чувств идет всплеск этой энергии, окрашенной в тот или иной цвет, если продолжать аналогию. Эмпы просто умеют различать эти цвета и… пользуются крохами, которые собирают повсюду для своих трюков. Добавить какого-то цвета, убрать что-то из спектра, почувствовать вообще наличие энергии где-то. Маги могут чувствовать эту энергию — но лишь в больших количествах. Эмпы могут — и поэтому уязвимее для уртвар. То, что позволяет нам чувствовать и управлять эмоциями — позволяет уртварам питаться с нас всеми эмоциями, а не только теми, который имеют ярко выраженный негативный окрас. И это же губит их.

Что произошло со мной в ванной? Уртвар обедал там, грубо говоря, роняя крошки на пол. И крошек оказалось довольно много. Для любого мага там их слишком мало, чтобы он заметил, как фонит камень пола, стен, потолка. Для любого эмпа — этого слишком много. Что делать теперь? Скурпулезно избавлять энергию от негативного окраса. А что еще я могла сделать? Я — ничего. Эй, а чего это Макс там магичит, а?

— Макс… Ты чего там? — спросила я, чуть наклонившись в сторону окна, через открытый проем заглядывая в ванную.

И с удивлением обнаружила, что Макс, слегка модифицировав заклинание поглощения, чистит комнату от энергии, тонким слоем покрывавшей стены комнаты. Пол уже был приведен в норму. Хм… Оказывается, так тоже можно.

— Погоди, я сейчас. — ответил Макс, подходя к дальней стене и в последний раз сплетая заклинание.

— Так. — сказала Риана, поставив руки в боки. — Раз все нормально, то пойду к себе. И всем остальным я это тоже настоятельно рекомендую. — посмотрев на наложников и Фанка, нейтральным тоном закончила она, а потом вышла.

А я только сейчас поняла, что отправлялась в ванну абсолютно голой. Эм… Надеюсь, первым был все же Макс. А то как-то… неловко получится.

Утром, сразу после завтрака, мы с Максом и Фанком поехали осматривать город. Понятно, что поехала я на Крайфе, оставив наложников дома, а с нами вдобавок ко всему отправился десяток гвардейцев Макса. Зайр очень хмурился, что я уезжаю без них и, кажется, готов был закатить истерику в духе "О госпожа, не бросайте нас, мы же умрем от тоски, не имея возможности лицезреть ваш светлый лик!", но Макс недвусмысленно дал понять, что пока он сам может обо мне позаботиться. Илир же просто спросил, позволено ли ему будет в мое отсутствие полетать над городом. Я разрешила — и Зайр вообще стал мрачнее тучи. Как ребенок, честное слово. Лучше бы отдохнул перед вечерним приемом. Вот где мне пригодиться и он, и Илир, и Макс с наложницами. Дворяне они-то дворяне, но будет слишком много новых лиц и я не уверена, что все из них будут желать нам добра. Лучше перебдеть, чем недобдеть, как-то так.

Ну что я могла сказать по поводу состояния города… Большинство домов пустовали, многие были разрушены, большая часть разграблена и непригодна для жилья. Улицы в большинстве своем ещё хранили следы баррикад, теперь больше напоминавших кучи мусора, особенно в бедных районах и трущобах. Те немногие, кто рискнули вернуться, сейчас занимались восстановлением домов, приведением их в порядок. Большинство было из тех, кто покинул Сайброг сразу после сообщения о нападении, нее дожидаясь объявления об эвакуации. Большинство из них были купцами и торговцами, были среди таких и ремесленники, никогда и не думавшие держать в руках меч или арбалет. Понятно, что среди них было очень мало тех, кто оставался здесь для того, чтобы помочь защитникам своим ремеслом. Кузнецы, каменщики, плотники, лекари — оставались в Сайброге до последнего. И если не погибли во время штурма, если не были замучены после, то сейчас явно находились на территории уртвар, как добыча, которая будет разделена между выжившими в войне. В общем, были вне зоны досягаемости. Хорошо, хоть ушедшие возвращались, надеясь заново восстановить свою жизнь или даже улучшить её.

Кстати, такой момент. Тот, кто первым появлялся в городе и занимал дом, восстанавливая его, впоследствии, если хозяин или его наследники так и не появлялись, считался полноправным владельцем после истечения трехлетнего срока проживания. В случае же появления хозяина или наследников — те обязаны были выплатить компенсацию за то, что человек потратил свои силы, время, материалы на восстановление, ухаживал и охранял дом. Компенсация была гораздо меньше стоимости дома, но довольно приличной для того, чтобы человек не чувствовал себя обделенным. Поэтому сейчас в первую очередь заселялись дома зажиточных горожан, ремесленников, купцов, соответственно, дороги и дома приводились в порядок самими переселенцами.