Мой нежный граф

— Кэролайн говорит, что вы планируете поездку в Америку, — оживленно сказал Сайзфорд, глядя на бокалы и наливая в них портвейн.

— Мы уплываем в апреле, — ответил Брент, — и вернемся только к концу лета. Я хочу погостить у сестры и ее мужа, увидеть своего племянника, быть может, оценить красоту местных пейзажей. Если Кэролайн захочет, могу свозить ее в Колумбийский университет.

— Отличная идея, — похвалил Сайзфорд, поворачиваясь к зятю с выпивкой в обеих руках и медленно продвигаясь в его направлении. — А как девочки? Я почти не видел их сегодня за таким несметным количеством дам.

Брент просиял улыбкой гордого отца.

— Розалин поглощает знания с неимоверной скоростью. Я наконец нашел и нанял гувернантку из Уэльса, которая несколько лет назад присматривала за глухим ребенком. Кэролайн сразу привязалась к мисс Дарси, научила ее нашему алфавиту и жестам, которые мы используем для общения, и та уверена, что Розалин скоро начнет читать.

— Читать? Не представляю себе глухого ребенка, который бы читал. — Сайзфорд вернулся в свое кресло и посмотрел на зятя через письменный стол. — А как мои другие внучки?

Брент сделал щедрый глоток хорошего вина.

— Леди Маргарет похожа на Кэролайн, а леди Лили на меня, — похвастался он, самодовольно улыбаясь. — И я уверен, что к шести месяцам они уже будут ползать.

— С Кэролайн была та же история. Возможно, они будут такими же одаренными.

— Я знаю, что они будут такими же красавицами.

Сайзфорд смягчил тон.

— Я искренне рад, что моя дочь стала тебе дорога, Уэймерт. Ты счастливый человек.

— Совершенно верно, — согласился Брент, благодарный, что тесть дает ему возможность подвести беседу к теме, которая не давала ему покоя многие месяцы.

Поставив бокал на стол, он непринужденно откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на барона.

— Вы все это спланировали, не так ли, Чарльз?

Барон едва заметно приподнял брови.

— Нет, я просто помог этому случиться.

Слова тестя привели Брента в замешательство, но в то же время он отказывался верить, что они с Кэролайн сошлись исключительно по воле случая. Кэролайн тоже не верила в такие случайности, и, обсуждая этот вопрос последние несколько недель, они пришли к выводу, что ее отец был замешан в том с самого начала. Наиболее убедительным представлялся тот простой факт, что шансы Кэролайн случайно выйти замуж за племянника Альберта Маркэма были ничтожны.

Сайзфорд, заметив его колебания, вдруг крякнул и улыбнулся.

— Кроме твоей жены, Уэймерт, у меня есть другие умные дочери. — И вдруг совершенно спокойно признался: — Это была идея Стефани.

Брент недоуменно смотрел на него.

Барон Сайзфорд усмехнулся и выпрямился в кресле.

— Мои дочери — это моя радость, Уэймерт, и у каждой из них свой характер. Джейн своенравна и независима. Мэри-Энн общительная, безмерно обаятельная чаровница. Кэролайн острая на язык красавица с непревзойденным интеллектом. Шарлотта склонна быть застенчивой и милой, если только не приносит домой беспомощного щенка с тремя лапами. А Стефани… — Он широко улыбнулся и покачал головой. — Стефани интриганка, которая еще не научилась держать язык за зубами.

Брент потер пальцами висок.

— Хотите сказать, что мое будущее было в руках семнадцатилетней девочки, Чарльз?

— В то время ей было шестнадцать, — с гордостью возразил барон.

— Боже правый…

Тесть какое-то время следил за Брентом сощуренными глазами, а потом понизил голос до шепота.

— Сейчас я скажу тебе кое-что, Уэймерт, чего не говорил еще ни единой живой душе. И надеюсь, что сказанное не выйдет за пределы этой комнаты.

— Я слушаю, — тихо ответил Брент.

— Я души не чаю в дочерях и каждую обожаю такой, какая она есть, но Кэролайн всегда была и остается моей любимицей. Ее сестры, все до единой, пошли в мать, прекрасную леди, которую я безмерно любил почти двадцать лет. Но Кэролайн была создана по моему образу и подобию, не такой, как остальные, похожей на меня характером, внешностью, взглядами на жизнь и мышлением.

Сайзфорд резко откинулся на спинку и махнул рукой.

— О, я знаю, что родителям не положено выбирать любимого ребенка, и, поверьте, это никак не связано с ее феноменальным умом. Я бы никогда и на секунду не посмел предположить, что она унаследовала его от меня. Но каждый раз, когда я смотрю на нее, разговариваю с ней, меня переполняет гордость и теплота, потому что я вижу в ней столько от себя.

Брент молча потянулся за бокалом, и в мыслях не имея прерывать такое интересное и глубокое откровение.

Сайзфорд вздохнул.

— Около двух лет назад Стефани пришла ко мне с новостью, что Кэролайн планирует учиться в Нью-Йорке. Я, разумеется, пришел в ярость, потому что она решилась на это без моего ведома и одобрения. Но, кроме того, я ужасно расстроился. Дело не только в том, что я не хотел расставаться с ней, быть может, на долгие годы. Хотя к тому времени Кэролайн уже была двадцатипятилетней и самодостаточной, я по-прежнему оставался ее отцом, и мне в голову тут же полезли всяческие ужасы, которые могут случиться с леди, которая с самого рождения была под опекой и вдруг оказалась одна перед необходимостью самостоятельно устраивать свою жизнь на чужой земле, без друзей и знакомых. Я просто не мог отпустить Кэролайн, но и не знал, как удержать ее здесь.

Он вдруг рассмеялся.

— Стефани обладает сверхъестественной способностью угадывать, что именно нужно сказать и в какой момент, и я никогда не забуду, как она сделала это в тот день. Она выждала секунд тридцать, чтобы я переварил новость о скором отъезде моей любимой дочери в Америку, а потом хитро, тихим, сладким голоском сказала: «Кажется, у меня есть идея, папа». Вот так. Она уже все устроила, это я сразу понял, ибо в противном случае вообще не обратила бы моего внимания на планы Кэролайн.

Он глотнул портвейна.

— Стефани начала размышлять, чем можно удержать Кэролайн от поездки, и, по правде говоря, я сомневаюсь, что в таком нежном возрасте ей могло прийти в голову что-то другое, кроме брака. Поскольку моя младшая дочь настоящая светская красавица, она начала расспрашивать на различных приемах и раутах о неженатых молодых людях. Она совсем недавно дебютировала в обществе, поэтому в ее интересе к холостякам не видели ничего предосудительного. В конце концов от кого-то она узнала, что мисс Паулина… — Сайзфорд бросил на зятя любопытный взгляд. — Как ее звали?

Брент громко глотнул, чтобы тесть не заметил, как он чуть не поперхнулся от неожиданности.

— Синклер.

— Точно. Так вот, она узнала, что мисс Синклер недавно дала от ворот поворот… — Сайзфорд бросил на зятя быстрый взгляд. — Это Стефани так выразилась, Уэймерт.

— Не сомневаюсь, — протянул Брент.

Барон глубоко вдохнул.

— Одним словом, не знаю от кого, но очень деликатно, Стефани выведала, что ты, тихий, замкнутый бывший почитатель мисс Синклер, кроме всего прочего, приходишься сыном одной великосветской даме, брат которой прославился в области ботаники. После этого она около месяца ходила на нужные вечеринки, чтобы узнать о тебе все, что возможно, и, к радостному удивлению, обнаружила, что ты не только свободен, финансово стабилен и носишь высокий титул, но также приходишься племянником Альберту Маркэму.

— Поверить не могу, что такое возможно, — медленно пробормотал Брент, покачав головой.

Сайзфорд допил портвейн, откинулся на спинку кресла и довольно заулыбался.

— Тогда-то Стефани и пришла ко мне со своей идеей. Вначале я сомневался, стоит ли предпринимать попытку, в результате которой моя дочь в лучшем случае окажется замужем за человеком, который никогда не оценит ее талантов и красоты, но мой выбор был, скажем так, весьма ограничен. Через несколько дней тягостных раздумий тревога за Кэролайн одержала верх над совестью, которая говорила мне, что я не должен манипулировать твоей жизнью, и я решил, что не будет никакого вреда, если я хотя бы посмотрю на тебя как на потенциального зятя.