Мой нежный граф

— Я не хочу уходить без тебя…

— Ты должна это сделать, — настаивал Брент. Он прочел неуверенность в глазах жены и покачал головой. — Я должен остаться здесь, чтобы ничего не тронули и не передвинули, пока не прибудет судья-магистрат. Полагаю, будут расспросы и полное дознание, и боюсь, что я окажусь в самой гуще.

Поколебавшись мгновение, Кэролайн едва заметно кивнула.

— Все в порядке, малышка, — с улыбкой утешил он. — Ты нарушила запрет своего мужа, и придется тебя наказать. Вот и подумай над этим, пока я не вернусь.

Кэролайн встретила его смягчившийся взгляд и коснулась его лица кончиками пальцев.

— Брент…

— Я знаю, — шепнул он, целуя ладонь жены и угадывая ее желание во взгляде. — Я знаю, Кэролайн, но не здесь. Скажешь мне позже.

У Кэролайн сдавило горло, но она кивнула в знак понимания и согласия, и Брент медленно отпустил ее. Она пошла к двери и, бросив на прощание неуверенный взгляд, покинула теплицу.

Брент подождал, наблюдая, как она исчезает в густой листве и спускающихся сумерках раннего вечера, и повернулся к Филиппу.

Тот умер в оглушительном сознании, что проиграл Ворону и всем англичанам на их земле. Какая ирония судьбы! Даже с печатью смерти на лице он выглядел холодным и отстраненным, всматриваясь в небытие серыми, безжизненными, как у куклы, глазами.

Брент не хотел закрывать их, не хотел даже прикасаться к Филиппу. Его вдруг наполнило сознание того, что на остатках его жестокого прошлого, сложенного из разрушений, смерти и крови, обид и одиночества, наконец поставлена точка. Война закончилась, страха больше не было, и теперь наконец-то кошмары перестанут мучить его по ночам. Лучшая часть его жизни только начиналась. Им овладела полная безмятежность.

С этой ободряющей мыслью он намеревался подойти к одной из скамей и свалиться на нее, позволив телу сбросить изнуряющее напряжение в ожидании дознания. Брент повернулся и увидел маленький, сложенный пополам лист бумаги.

Скорее всего, он бы вовсе не заметил его, если бы тот лежал на столе вместе с другими бесчисленными заметками Кэролайн, но он упал и белел на темном полу. Без всякой задней мысли Брентлюднял бумажку и положил ее на место. Однако листок оказался не заметкой, а письмом, распечатанным и открытым взгляду, и его необычность привлекла внимание графа. Нахмурившись, он начал читать.

20 ноября 1815 г.

Уважаемый мистер Грейсон!

Мы с радостью получили Ваше последнее письмо, в котором Вы сообщаете о своих планах посетить Колумбию этой зимой. В приложении Вы найдете учебное расписание и список американских ботаников, с которыми Вы можете по желанию вести независимую переписку. Разумеется, мы сожалеем, что Вы не присоединитесь к нам раньше, как изначально намеревались, но мы также понимаем осложнения, с которыми приходится сталкиваться, обращаясь к новому источнику образования. Надеюсь, вы без дальнейших задержек покинете Англию, ведь мы уже больше года с нетерпением ждем вас, чтобы объединить наши усилия по экспериментам с розами.

Кстати, мистер Грейсон, нам наконец удалось получить лиловые образцы, однако они нестабильны и не всегда дают пурпурную кайму. Мы, безусловно, будем премного благодарны, если вы присоединитесь к нам на постоянной основе.

До встречи в январе,

Брент перечитал три раза и медленно сложил письмо. Потом, устремив перед собой пустой взгляд, оцепенев от того, что только что осознал и принял, лишенный каких-либо мыслей и чувств, он тяжело опустился на холодный, твердый пол теплицы и опустил затылок на стекло, наблюдая, как сгущающийся мрак окутывает безмолвные джунгли, окружившие его со всех сторон.

Глава двадцать первая

Кэролайн медленно открыла глаза под лучами утреннего солнца. Измученное тело ныло, веки слипались, и зрение не сразу приспособилось к яркому свету дня.

Кэролайн никогда не залеживалась долго в постели, а теперь явно было больше десяти. Гвендолин должна была уже попытаться ее разбудить. Но, когда воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на Кэролайн, она догадалась, что события последних восемнадцати часов, должно быть, всполошили всех слуг и те были немного не в себе.

Вернувшись вчера вечером домой и выполнив приказания Брента, Кэролайн насладилась долгим купанием в горячей ванне, спокойно ответила на утомительные вопросы двенадцати представителей властей, поковыряла вилкой в тарелке за поздним ужином, вкуса которого даже не могла припомнить, а потом, ожидая возвращения мужа, поддалась соблазну своих мягких подушек. По всей видимости, он освободился только под утро, если не пришел к ней и не отнес ее в свою постель. Да, он просто решил дать ей выспаться после ужасов вечера.

«Это так похоже на Брента», — подумала Кэролайн, облизала губы и медленно села на краю кровати. Она наверняка проспала не меньше десяти часов, и все-таки ей приходилось заставлять себя двигаться. Она старалась не прислушиваться к пульсирующей боли в голове и саднящей щеке.

Умывшись ледяной водой и пробежав гребешком по волосам, Кэролайн надела утреннее платье из синей бумазеи [11]с длинными, прямыми рукавами и скромным вырезом, перевязала темнокаштановые локоны белой лентой и бросила быстрый взгляд в зеркало для уверенности. По крайней мере, она выглядела прилично, хотя верхняя губа треснула, на правой щеке была ссадина, и она распухла и переливалась всеми оттенками пурпурного.

Дом казался опустевшим в сравнении с хаосом ночи, но, заглянув в столовую, Кэролайн нашла экономку, которая пересчитывала недавно приобретенный хрусталь.

— Доброе утро, Недда. Ты не видела лорда Уэймерта? — дружелюбно спросила она.

Недда повернулась к ней, и ее полное лицо расплылось в улыбке.

— Не видела уже несколько часов, но, перед тем как уехать, сегодня утром он попросил передать, чтобы вы пришли к нему в кабинет в полдень.

— Он уехал?

Недда кивнула.

— Ускакал на рассвете, вроде один, ничего мне не сказал, только велел, чтобы вы ждали его, когда он вернется.

— Понятно…

Экономка задумчиво нахмурила брови и направилась к Кэролайн.

— В доме-то и нет никого. Дэвис уже позавтракал, а Розалин играет на улице. Беккеры еще не спускались этим утром, похоже, спят. Я знаю, что мистер Беккер вернулся из теплицы очень поздно. — Недда склонилась к Кэролайн и нахмурилась. — Скверный синяк. Могу сделать вам холодный компресс, леди Кэролайн.

Кэролайн нежно коснулась плеча экономки.

— Не нужно. Он почти не болит. Я выйду в сад.

Почти два часа Кэролайн занимала себя несложной работой, стараясь отвлечься от запутанных и тревожных мыслей. Казалось странным, что Брент уехал, не повидавшись с ней. Ей определенно нужно увидеться с ним, спрятаться в его объятиях, рассказать ему все. В конце концов, сидя на канапе в кабинете мужа, размышляя над своими вопросами и глядя в бушевавший перед ней огонь, Кэролайн начала чувствовать себя почти обиженной его внезапным отъездом.

Дверь со щелчком открылась, и Кэролайн улыбнулась в попытке прогнать раздражение. Но с первого взгляда на жесткое выражение лица Брента она поняла, что случилось нечто страшное. Он должен был улыбнуться в ответ, почувствовать облегчение при виде ее, обнять. Но, проходя по комнате к письменному столу, граф смотрел на два листа бумаги, которые нес в руке, не удостоив жену даже мимолетным взглядом.

Медленно встав, Кэролайн с неуверенностью вгляделась в ничего не выражавшее лицо, в грозную позу мужа. Лицо Брента выглядело очень усталым, что неудивительно, ведь он, по всей видимости, почти не спал ночью, но двигался он легко, одетый в удобные темно-синие брюки и кремовую шелковую рубашку.

— Прости, что не встретилась с тобой раньше. Я проспала, а Гвендолин не…

11

Плотная хлопчатобумажная ткань саржевого, реже полотняного переплетения с начесом на одной, обычно изнаночной, стороне.