Мой нежный граф

— Конечно, — выдохнула она в свою защиту. Потом расслабилась. — Вообще-то никто толком не знает, как оно работает. Мы высаживаем семена или, как в случае с розами, кусты, смешивая между собой растения с разным окрасом цветов в надежде получить желаемый цвет или сорт.

— И какой цвет ты планируешь получить от этих? — мягко спросил Брент, показывая на розы.

— Я надеюсь, что они будут желтые, бледного, почти прозрачного оттенка, но это выяснится, только когда они зацветут.

— Но как можно хоть с какой-то долей уверенности предполагать, что из смеси ярко-желтого и белого получится бледно-желтый?

Кэролайн вздохнула.

— Никак, любой ученый скажет то же самое. Это как смешивать цвета на холсте, только смешение красок гораздо точнее прогнозируется. Если смешать равные доли ярко-желтого и белого, получится очень нежный бледно-желтый. С растениями иначе, потому что наука не может точно прогнозировать живые существа. Считается, что растения смешиваются, как два родителя, когда создают ребенка, и получаются цветы, соединяющие в себе признаки обоих растений. Например, — она прочистила горло и потупила взгляд в колени, — мать Розалин темная или светлая? Как она выглядит?

Это еще откуда? Вот уж точно гром среди ясного неба. Брент улыбнулся и непринужденно оперся спиной о стену.

— Она блондинка и очень красива.

— Разумеется, — с ноткой раздражения сказала Кэролайн, снова переводя взгляд на сад.

Улыбка Брента стала шире.

— Это тебя волнует?

— Нет, — отрезала Кэролайн. — Совершенно очевидно, что такой опытный и… привлекательный человек, как ты, будет спариваться только с красивыми женщинами. Естественно, как и большинство мужчин, ты предпочитаешь блондинок.

— Естественно. — Беседа вдруг стала для Брента весьма интересной и приятной. — Ты находишь меня привлекательным, Кэролайн?

— Уверена, были и другие, — решительно добавила она, пропустив мимо ушей его вопрос.

— Другие?

Кэролайн стиснула зубы.

— Другие красивые блондинки в твоей жизни.

— Так-таки уверена?

— Они были, не правда ли? — повысила тон Кэролайн.

Брент усмехнулся.

— Я думал, тебя не интересуют мои «знойные приключения», Кэролайн. Но, если тебе вдруг стало любопытно, я с удовольствием подготовлю список…

— Ни в коем случае! Твое прошлое меня не касается.

Бренту нравилось ее провоцировать, и сейчас она явно сердилась — это было видно по ее зажатой позе, угрюмой складке губ. Право же, он никогда не думал, что будет получать столько удовольствия, подтрунивая над женщиной.

Через несколько секунд неловкого молчания Кэролайн потянулась к упавшей на лицо пряди волос и заправила ее за уши.

— Что касается скрещивания, — как ни в чем не бывало продолжала она, — я хотела объяснить твой случай. Обычно в ребенке получается смесь обоих родителей. Лично я думаю, что Розалин очень похожа на тебя, только волосы у нее немного темнее. Поэтому я предположила, что ее мать темнее тебя.

Брент глубоко вздохнул.

— На самом деле, что касается цвета волос, мы с ее матерью схожи. У нее темно-русые волосы, а глаза голубые.

— Понятно. — Кэролайн снова взглянула на мужа, но ее тон и выражение лица оставались сдержанными. — Наука редко бывает точной с цветом волос и глаз у детей, поэтому нельзя более-менее точно предсказать, что унаследует потомок, за исключением случаев, когда оба родителя очень темные или очень светлые или если две красные розы взяты с куста одного типа. В силу причин, которых никто не понимает, фиолетовая и белая роза иногда дают не лиловую смесь, как это было бы с красками, а что-то близкое к желтому или персиковому цвету. Такие случаи непостижимы и редки, но все-таки они имеют место быть.

Кэролайн опустила взгляд и принялась изучать грязь у своих ног.

— Что до Розалин, то ее волосы — это смесь, но глаза твои. Тут ничего не примешалось. — Ее голос стал низким и серьезным — шелковым для ушей Брента. — Она так на тебя похожа, Брент, лицом, мимикой, повадками. Она с головы до пят твоя дочь, чудесный и любящий ребенок. Уверена, когда Розалин вырастет, она будет потрясающе выглядеть. Из нее выйдет настоящая красавица. Если ее мать на самом деле хороша собой, девочка получила этот признак от вас обоих. Ее физическая красота — это смесь, которую вы с ее матерью создали вместе.

Подул легкий ветерок и подхватил ее тихие слова. Кэролайн по-прежнему смотрела в землю, избегая взгляда графа, но тот все равно был околдован. Из всех женщин, которых знал Брент, ни одна не обнаруживала таких глубоких мыслей о нем и чувств к нему, как Кэролайн. В этот миг у него возникло острое, неодолимое желание схватить жену за талию, крепко прижать ее к себе и целовать, целовать, не сдерживаясь, со всей страстью, положив конец томлению, которое, как он знал, они оба испытывали друт к другу. Вероятно, Кэролайн не осознавала своих желаний, но Брент видел их в ее глазах, в ее теле, в ее работе наконец. Она была подобна уникальному цветку, распустившемуся перед ним в ослепительном сиянии. К своему полному недоумению, Брент поймал себя на том, что, почти благоговея перед ней, бессознательно тянется к ее искренности, ее пламенному стремлению к красоте и всему, что есть хорошего в жизни.

Граф протянул руку и нежно обхватил подбородок Кэролайн ладонью.

— Знаешь, о чем я думаю днем и ночью, Кэролайн? — тихо спросил он.

Она подняла голову и в тревоге широко раскрыла глаза.

— Уверена, что нет.

Брент улыбнулся, прищурившись и пристально глядя на жену.

— Я думаю о тебе.

Кэролайн растерялась, но не отстранилась.

Неотрывно глядя ей в глаза, Брент начал медленно гладить ее щеку большим пальцем.

— Я думаю о твоей молочно-белой коже, твоем прелестном личике, скрывающем тайные желания, которые мне предстоит открыть. Я думаю о твоих глазах, похожих на темные драгоценные камни и горящих болью и радостью, красотой и умом. Я думаю о твоем маленьком, роскошном теле, жаждущем моей ласки. Оно до боли истомлено страстью и желанием слиться воедино с моим телом…

Кэролайн рывком высвободила подбородок из его руки и резко встала.

— Мне… мне надо идти.

Только не теперь! Брент не мог этого позволить — преимущество наконец-то оказалось на его стороне. Он схватил Кэролайн за руку, прежде чем она успела сдвинуться с места.

— Не надо, Кэролайн, — шепотом взмолился он, обняв ее и крепко прижав к себе. — Не теперь…

Граф потянул за ленточку в волосах Кэролайн, и блестящие локоны свободно рассыпались по плечам и спине.

Кэролайн задрожала. Брент зарылся лицом в ее волосы; они пахли фиалковой водой и свежим утром. Вдыхая этот неповторимый аромат, он провел губами по ее уху и шее, запустил пальцы в шелк ее волос. Он ощущал, как груди Кэролайн сминаются под натиском его мускулистой груди.

— Пожалуйста… — проронила она. То был настойчивый, требовательный шепот, но вырваться Кэролайн не пыталась.

Оба тяжело дышали, и Брент знал, что она безоружна перед его страстью.

— Каждую ночь я лежу без сна в своей постели и думаю о тебе, Кэролайн. Я гадаю, спишь ты или лежишь без сна, думая обо мне, желая меня.

Брент принялся осыпать поцелуями щеки Кэролайн, шею, и от его нежных прикосновений ее бросало в дрожь. Он обхватил обеими руками ее ягодицы и медленно, круговыми движениями ладоней принялся гладить их. Притянув ее к себе, он принудил ее почувствовать свое желание.

Кэролайн таяла в его объятиях, уступая новым чудесным ощущениям. Она обвила его шею руками, утопив пальцы в волосах. Брент тем временем продолжал прокладывать поцелуями дорожку вдоль ее шеи, за ухом, положив ладонь ей на затылок и прижимая к себе ее голову.

— Иногда, моя дорогая Кэролайн, когда у меня больше не хватает сил сдерживать желание, я прихожу и смотрю на тебя. Я стою у твоей постели и любуюсь, как ты спишь, вся залитая лунным светом. Смотрю на твое ангельское лицо, такое прелестное и спокойное, и стараюсь угадать, видишь ли ты меня во сне.