Страница 39 из 41
Много забот потребовало и улучшение бытовых условий солдат и офицеров. Проведя не один день в непрерывных боях, люди устали. И вот появилась возможность дать им заслуженный отдых. К.Рокоссовский отдал распоряжение создать дома отдыха для военнослужащих.
С этого распоряжения все и началось.
На морском побережье было много особняков, покинутых хозяевами при приближении русских. Федюнинский решил осмотреть их и выбрать что-нибудь подходящее для отдыха офицеров.
Вместе с членами Военного совета армии и командирами корпусов и дивизий Федюнинский поехал по курортным местам острова. И поездка эта была похожа, скорее, на экскурсию. А ведь была весна… Ты представляешь, читатель, как по-особому цвели сады в те майские дни?
Из воспоминаний И.И. Федюнинского
"Поднятые по тревоге". 1961 год
«К обеду несколько подходящих домов было уже отобрано — задача выполнена. И вдруг внимание привлек красивый коттедж, расположенный в глубине большого сада.
— Заглянем сюда, — предложил кто-то из спутников.
У входа стоял пожилой человек с аккуратно подстриженными седыми усиками. При виде нас он снял шляпу, с достоинством поклонился.
— Шпрехен зи руссиш? — спросил я.
— Я, ваше превосходительство, хорошо знаю русский язык.
— Кто вы такой?
— Из прибалтийских немцев. До революции в Петрограде у меня была табачная фабрика. Эмигрировал сюда в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
— Вы один живете в особняке?
— О нет, со мной тридцать дам. Все невольно переглянулись.
— Господа, здесь живут престарелые русские эмигрантки. Если желаете убедиться, прошу! — поспешил разъяснить фабрикант.
В просторном вестибюле особняка в креслах сидели несколько женщин, из которых самой молодой было никак не меньше шестидесяти лет. Они поднялись навстречу и по одной начали представляться:
— Графиня такая-то…
— Баронесса такая-то…
Странно было слышать эти пышные, известные только по книгам титулы».
Их было шестеро. И на вопрос: где же остальные дамы?— одна из них, баронесса Эссен, вдова известного русского адмирала, распахнула шторы и пригласила всех жестом к окну. Выражение любопытства на лицах офицеров медленно сменилось изумлением. На зеленой лужайке в разных направлениях двигались, держась за натянутые бечевки, худенькие фигурки в одинаковых платьях и белых фартучках. А прямо под окном в такой же одежде сидела на скамейке белокурая девочка лет четырех с перетянутыми черной лентой глазами.
— Господа офицеры могут видеть — мы на собственные средства содержим пансионат для ослепших девочек — жертв британских бомбардировок. Им от 5 до 19 лет. Все они сироты.
Рюгену в годы войны досталось, что называется, «по полной программе». Гитлеровцы разместили на острове несколько десятков секретных биологических и химических лабораторий, на нескольких полигонах производили испытания новых образцов оружия — все виды ракет «Фау», новые модели танков и самолетов родились именно на Рюгене. Поэтому за долгие военные годы авиация союзников последовательно превращала курортный остров в подобие лунного ландшафта… Но лаборатории и полигоны, защищенные многометровыми бетонными перекрытиями, продолжали функционировать до самого конца войны, а от бомбежек больше всего пострадали мирные жители.
Изувеченные войной дети — кого это могло оставить равнодушным? Федюнинский вспомнил ослепших от голода, бомбардировок и артобстрелов детей Ленинграда, где пробыл все три блокадных года. Немецкие дети ничем не отличались от них. Генерал принял решение защитить их от возможных инцидентов.
Выдержка из политдонесения Начальника политотдела 2Уд.А. от 8.5.45 г. № 00176
«…05.05.45 г. командованием 2Уд.А при производстве рекогносцировки местности в северной части о. Рюген, на отрезке шоссе между населенными пунктами Варнкевиц и Путгартен был обнаружен частный женский пансионат для слепых. В приюте содержалось до 30 слепых больных и раненых женского пола в возрасте от 4 до 20 лет. Обслуживание и содержание приюта производилось 7 эмигрантами из бывших дворян русского происхождения. В связи с тем, что прилегающее к пансионату побережье является десантоопасным, было принято решение расквартировать на территории приюта отдельную разведроту 108 ск (командир роты к-н Калмыков С.А.) с целью наблюдения и охраны прилегающего 15-километрового участка побережья. Также перед Калмыковым была поставлена задача — исходя из гуманных соображений, оказать возможную первую помощь продовольствием слепо-больным и взять их под охрану…»
Их было 32 человека — войсковых разведчиков, спаянных боями и армейской дружбой в единую семью. Пестрый национальный состав, не менее пестрый список профессий от инженера до «медвежатника» (сам капитан Калмыков до войны был агрономом совхоза лекарственных растений в Башкирии).
Война, выпавшая на их долю, была по-особенному беспощадной и жестокой с каждым из них. На их счету — и многодневные рейды по немецким тылам, и угнанные немецкие танки, и множество вражеских «языков». За всем этим стояла постоянная групповая игра в прятки со смертью за гранью сколько-нибудь допустимого риска. Жизнь в разведке выработала у них не только ловкость, отвагу и умение виртуозно и профессионально убивать или похищать врагов. Главное, что отличало и отличает разведчика, — необычайно высокая нравственность и надежность. Что и говорить, не случайно появилась расхожая, но точная фраза: «Я бы с ним в разведку не пошел…» Досыта нахлебавшиеся войной и бесконечно уставшие от своего военного ремесла, герои нашего рассказа знали лучше, чем кто бы то ни был: война не списывает ни предательства, ни малодушия, ни подлости.
Итак, 32 войсковых разведчика разместились в женском пансионате. Война для них закончилась. Они прожили там 5 дней. Была упоительная весна 1945 года.
Никто не знает, о чем могли говорить в эти дни старушки-эмигрантки с бывалыми русскими солдатами. Наверняка они говорили о Питере — городе их юности и городе, который эти солдаты отстояли.
Никто не знает и о том, как складывались отношения разведчиков со слепыми девочками. Но в документах 2Уд.А. сохранилось требование от 6 мая 1945 года, подписанное капитаном Калмыковым, на выдачу со складов 43 наименований товаров и продуктов, среди которых называются простыни, наволочки, котел для приготовления пищи, крупы, консервы, мука, женская обувь малых размеров — 60 пар и 10 кг шоколада. Через всю накладную — виза: «Изыскать и выдать! Командир 108-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант В. Поленов». Перед советскими солдатами были беззащитные старухи и никому не нужные слепые девочки — ровесницы их сестер и дочерей. И чего другого можно было ожидать от смертельно утомленных войной, горем, кровью и разрухой русских солдат тогда, весной после войны?
Да, фактически война уже закончилась. Правда, разрозненные группы немецких солдат и бесконечные колонны беженцев стремились на запад. Ни русский плен, ни проживание на оккупированной Красной Армией территории не казались немцам безопасными после того, что фашисты устроили на русской земле.
В нескольких десятках морских миль от Рюгена на датском острове Борнхольм находилось около 20 000 немецких солдат. Их командованием было принято решение сдаться в плен англичанам, которые к этому времени заняли Данию. Оставалось дело за немногим — преодолеть 80 морских миль, разделявших их от спасительного английского плена. Для этой цели были мобилизованы все мало-мальски пригодные плавсредства. Тральщики, катера, яхты и рыболовецкие траулеры небольшими караванами по 2—3 судна перевозили солдат в ночное и вечернее время к пункту приема военнопленных на острове Зеландия — главной твердыне датского архипелага. Курс этих караванов пролегал всего в нескольких километрах от северной оконечности Рюгена, где стоял пансионат для слепых сирот.
Выдержка из политдонесения Начальника политотдела 2Уд.А. от 8.5.45 г. № 00176.
«Для обороны побережья и ведения беспокоящего огня по многочисленным разнородным плавсредствам противника, осуществлявшим переброску н-ф войск с Хельской косы и о. Борнхольм в Данию, был также выделен и расквартирован в 6 километрах от расположения отдельной разведроты 108 ск в районе маяка на мысе Арконс 137 танковый батальон 90 сд (командир батальона майор Гаврилец Вас.Юр.)….»