Страница 6 из 46
Основы культа, или все в порядке
И вот уже провидцы-риши, в уединении горных пещер или густых лесов слагавшие гимны Ригведы, выстроили начальный образ арийской модели мироздания. Уже положен в основу этой модели Абсолют, или Брахман — единый, безличный, космический… Брахман — не творец, Он есть все — Единый, заключает в себе все и во всем находится. Всегда был и пребудет всегда — хотя в Ригведе можно насчитать с полдюжины космогонических гимнов, по сути, ни одна из них не повествует о сотворении мира. Зато там на разные лады, так сказать, разными метафорами описывается эволюция некоей изначальной стихии — без участия Творца.
«Не было не-сущего, и не было сущего тогда, было только нечто единое… не было ни смерти, ни бессмертия тогда… не было ни неба, ни земли, ни дня, ни ночи..» Откуда это творение взялось?
«Может, само возникло,
может, нет —
Кто надзирает за этим (миром)
на высшем небе,
Только он знает или же не знает»…
Итак, нерасчлененная космическая стихия под воздействием самозародившегося звука, анахата нада, образовала пять первоэлементов: эфир, воздух, огонь, воду и землю, именно в этом порядке, в порядке движения от тонкой материи к грубой. В процессе сгущения, огрубления все сильнее проявляется майя, затуманивающая и искажающая истинную реальность.
Но, как бы там ни было, все сущее представляет собой различные сочетания пяти первоэлементов. Например, человек соотносится с космосом, как микрокосм с макрокосмом, а его индивидуальное духовное начало (по-«нашему» говоря — душа) — Атман—по существу тождественно универсальному духовному началу, тому же Брахману. Великая формулировка тат твам аси, «То есть ты», означает потенциальную возможность соединения индивида с Абсолютом.
Вооружившись этой идеей, можно переходить к смыслу и сути всего мироздания. Оно, по индуистским представлениям, регулируется Ритой, космическим порядком, универсальным законом цикличности Вселенной. Рита — это и ход небесных тел, и течение вод, и чередование дня и ночи, и смена времен года, и смена космических «сезонов». Рита противолежит хаосу — поэтому, «следуя» ей, «держась» ее на жизненном пути, человек должен выполнять особые ритуалы. И не просто выполнять, а в надлежащей последовательности и надлежащим образом — иначе хаос поглотит его своей черной пастью. Спасет же его только цикличность этих ритуалов, которая как бы воспроизводит цикличность космических явлений, поддерживает тем самым извечный порядок Вселенной, человеческой жизни и общества. Иными словами, соблюдая этический закон, ты исполнишь и закон космический… С Ритой смыкается и карма, и каждая из ее бесчисленных сансар.
По сути дела, эта модель и составляет основу индуизма. Открытая структура, способная ассимилировать новые идеи, культы и верования. Компоненты индуизма, рассматриваемые по отдельности, могут казаться противоречащими один другому, даже несовместимыми друг с другом, но никакой катастрофы не происходит. Главное — это система их сочетаний, тот образ мира, который возникает из их взаимодействия.
Позднее, когда индуизму пришлось конкурировать с буддизмом и — в еще большей степени — когда в культурный индостанский ареал с присущей ему энергией вторгся ислам, национальная религия выстояла именно благодаря гибкости и «всемирной отзывчивости». Индуистская вера просто вобрала в себя новых богов в качестве ипостасей собственных божеств — например, Будда превратился в аватару Вишну. Нашлось место даже для Иисуса — он предстает то ли в образе Пророка, то ли просветленной Души. Сложнее оказалось со строгим единобожием мусульман, хотя в некоторых регионах Индии возник-таки своего рода синтез ислама с индуизмом. Суфизм тоже являет собой пример взаимопроникновения учения Мухаммеда и веданты, но это тема отдельная и весьма непростая.
«Непристойный» путь к Богу
Изначальное соприкосновение с Индией, как правило, ошеломляет любого иноземца. Конечно, первую скрипку тут играют зрительные образы. Пожалуй, сильнее всего шокирует эротическая храмовая скульптура, не заметить которую здесь невозможно. Эротическая скульптура так сильно бросается в глаза и потому, что ее много, и потому, что она составляет часть декора наружных стен храма. Подобные храмовые изображения не встречаются разве что в гарбхагрихе, в святая святых — там находится лишь строгий символ божества. Более того, оргиастические сцены, изображающие совокупление с животными или групповой секс, помещаются в виде фризов у подножия стен. А чем выше, тем менее земными и более мистическими становятся объятия небожителей и людей, свидетельствуя о возможности единения тела и духа, ибо «дыхание Бога при выдохе идет от духа к материи, а при вдохе — от материи к духу». Митхуны, позы любовной страсти, слияния мужского и женского начал, составляющих единство в своей сути, говорят о том, что в высоком смысле кама есть и цель, и путь к ней, она и бытие, и становление, она — и вечная жизнь, и жизнь земная. Совершая ритуальный обход вокруг храма, индус вспоминает, что его тело есть такой же инструмент богопознания, как и душа, и с этим ощущением вступает в гарбху-гриху, где склоняется перед лингамом Шивы, детородным органом бога, символом жизнетворящей мощи, вместе с которым часто изображается йони — символ женской энергии. Вообще, тема камы отнюдь не исчерпывается храмовой скульптурой, на самом деле вторичной по отношению к Камашастре, корпусу литературы о плотской любви. Тот хоть и не так виден глазу, как изображения, в самосознании индуизма играет более фундаментальную роль. У всех на слуху, конечно, «Камасутра», но это не более чем дидактический трактат, хрестоматия, краткий «учебник»: ведь ее автор Ватсьяяна Малланага постоянно цитирует предшественников, труды которых теперь утрачены. Да и за классическим трудом последовали многие другие — «Ратирахасья» («Тайна любовной страсти»), «Анангаранга» («Арена Ананги», то есть бога любви). И так далее. Ну, а поскольку мы помним о неизбежной в индуизме триаде человеческих целей, естественно, что параллельно Камашастре существует и Артха- и Дхармашастра. Ведь тело, телесное — и это стоит подчеркнуть — только один из обязательных инструментов познания Высшей реальности, а «религиозный плюрализм» — альфа и омега индуизма. Причем касается это не только разных сторон деятельности в каждый данный момент, но и множественности путей к истине вообще. Строжайшим образом регламентируя жизнь индуса от зачатия до оставления им телесной оболочки, и даже впоследствии, вера предоставляет ему полную свободу исканий. Можно избрать путь действия или путь полного отрешения от действия, путь безоглядной и всепоглощающей любви к личному Богу, путь суровой аскезы или путь тантры, адепты которой рассматривают женщину как богиню, а соитие как космический акт — важно лишь стремление к Наивысшему, жажда постичь его.
На этой скульптуре XII—XIV веков Шива изображен в своей чувственной ипостаси. Соответственно, компанию ему составляет Парвати — та его шакти, которая символизирует красоту и кротость
Пусть каждый занимается своим делом
Конечно, каждый на наших широтах знаком с индуизмом в первую очередь не по тем признакам, о которых мы до сих пор говорили, а, так сказать, по красочной, обрядовой стороне культа. Индуистская экосистема, развиваясь, плотно заселила мир разнообразнейшими богами, полубогами, демонами, духами — многорукими и многоликими, зверомордыми, слоноголовыми и птицеклювыми, обворожительными и отвратительными, простодушными божками и грозными громовержцами… К такому пантеону примыкают и собственно животные — пресловутая священная корова, многочисленные транспортные средства небожителей: Гаруда — мифическая птица Вишну, бык Нанди, на котором передвигается Шива, тигр (этот «возит» яростную Дургу, воплощающую стихийное женское начало), змеи, обезьяны… Весь священный зоопарк не поместится и на нескольких страницах.