Страница 33 из 47
Однако вернемся к объективной ситуации в стране в 1479—1480 годах. Попробуем понять, попытались ли русские политики сознательно противопоставить что-либо нараставшей угрозе. Не просто попытались, но и успели кое-что сделать. Выбор был невелик и предсказуем: враждебный курс Орды и Литвы по отношению к Москве не мог кардинально измениться. Иное дело, что конкретные обстоятельства сильно модифицировали его. Вероятность литовской агрессии умерялась сложнейшим переплетением интересов короля и его семьи, враждебной в отношении Литвы «партии» коронной знати, разных группировок литовских магнатов. Однако эти благоприятные для России сложности не отменяли необходимости оставаться начеку. Правительство Ивана и оставалось: небольшой победоносный набег на Казань в 1478 году укрепил правящие круги Казанского ханства в решении соблюдать лояльность по отношению к Москве. Велся также активный поиск собственных потенциальных союзников. В конце 1470-х завязались контакты с молдавским господарем Стефаном Великим. Сближение на антилитовской почве напрашивалось, к тому же оно подкреплялось перспективой брака князя-наследника Ивана Ивановича Молодого с дочерью Стефана, Еленой. Впрочем, к 1480 году все эти перспективы оставались только перспективами. Удачнее сложились дела с Крымским ханством. Первые переговоры с Менгли-Гиреем состоялись еще в 1474 году, и уже тогда речь зашла о полноценном союзном договоре, но хан все же не был готов открыто назвать Казимира своим врагом (сказывалась инерция почти сорокалетних плотных связей с Великим княжеством Литовским). Затем, как мы уже знаем, Гиреев свергли, но им удалось вернуть власть, и осенью 1479 года в Москве после долгой дипломатической игры братья Крымского хана, Нур-Даулет и Айдар, оказались в России то ли в статусе почетных гостей, то ли на положении своеобразных заложников. Так в руках дипломатов Ивана III появился мощный рычаг давления на Бахчисарай. В апреле 1480 года русский посол уже вез в Крым четкий текст договора с поименно обозначенными «недругами» — Ахматом и Казимиром. Летом Гирей поклялся соблюдать договор, положив начало стратегической коалиции, просуществовавшей 30 лет и давшей в итоге щедрые результаты обеим сторонам. Впрочем, ордынцы уже надвигались на Русь, и использовать добрые отношения с крымцами в противостоянии с ними не удалось. Пришлось Москве отражать военную угрозу самостоятельно.
Ахматово царство
Точной даты рождения Большой Орды или «Тахт Эли» («Престольной державы»), самого большого государственного образования из сформировавшихся в ходе распада Золотой Орды, не существует. В летописных сводах XV века это название упоминается при описании событий 1460 года, когда хан Большой Орды Махмуд простоял «безцельно» под стенами Переяславля-Рязанского, а в Никоновской летописи Большая Орда упоминается еще раньше: под 1440 годом, при описании очередной усобицы в племени рода Джучи. С небольшой долей условности можно сказать, что «три дочери матери Золотой Орды»: Большая Орда, Крымское и Казанское ханства — появились на свет во второй половине 1430-х — середине 1440-х годов. В 1437-м хан Кичи (Кучук)-Мухаммед побеждает и вытесняет из Дешт-и-Кипчака хана Улуг-Мухаммеда. Последний после быстротечного набега на Москву в 1439 году уходит на восток и к 1445 году становится первым Казанским ханом. Вскоре после 1437 года Кичи-Мухаммед удаляет из Крыма внука Тохтамыша, хана Сеид-Ахмеда, ушедшего в кочевья к югозападу от Нижнего Днепра. Но и Кичи-Мухаммеду не удалось закрепиться в Крыму — в 1443 году с помощью Великого княжества Литовского во главе Крымского ханства становится Хаджи-Гирей, еще ранее пытавшийся отделиться от Орды. Большая Орда, ханы которой осуществляли юрисдикцию над княжествами Северо-Восточной Руси, просуществовала чуть более 50 лет. Всего лишь один ее правитель совершил походы в Среднюю Азию, Крым, против Московского княжества, послал дипломатов в Стамбул, Венецию, Краков, Вильно, Москву. Речь идет об Ахмете (Ахмате русских летописей). В 1465 году он сменил на троне старшего брата Махмуда. В 1470-е годы ему удалось сконцентрировать под своей властью большинство племен Великой Степи вплоть до Заволжья (в том числе часть ногаев). При нем Большая Орда занимала максимальную территорию, а границы ненадолго стали устойчивыми. На севере Орда граничила с Казанским ханством, на юге ей принадлежали равнинные пространства Северного Кавказа, степные просторы от Волги до Дона и от Дона до Днепра (временами и его нижнее правобережье). Неудача нашествия 1480 года оказалась для Ахмета смертельной: зимой 1481 года он был убит во время внезапного нападения на его ставку Сибирского хана Ибака и ногайских мурз, а его имущество и добыча достались победителям. После этого Большая Орда уже не могла возродить былого могущества. В 1502 году Крымский хан Менгли-Гирей нанес жесточайшее поражение Ших-Ахмеду, последнему ее повелителю.
«Нашествие иноплеменных»
Официальный летописец отнес начало Ахматова похода к весне 1480 года, а по косвенным указаниям вычисляется апрель. Впрочем, для тех дальних времен движение отдельных войсковых отрядов по разным маршрутам определить затруднительно. Перекочевка из Заволжья, скажем, могла осложниться поздним вскрытием Волги. Как бы то ни было, русская стража в Диком Поле сработала хорошо, о начале военных действий в Москве узнали вовремя, что было важно в двух отношениях: для быстрой мобилизации всех ресурсов и правильного движения своих войск. Передвижение ордынских отрядов к низовьям Дона означало, что первые удары придутся на крепости в среднем течении Оки — от Тарусы до Коломны.
Вообще, кампанию 1480 года обычно сводят к октябрьским событиям на Угре. Но это неверно — как же тогда быть со странным перечислением пунктов перемещения ордынского войска в большинстве летописей? Почему в одном ряду с Мценском, Одоевом и Воротынском (эти города фиксируют движение с юго-востока на северо-запад) оказался Любутск, никак не вписывающийся в маршрут? Чьи отряды захватили и опустошили волость Беспуту на одноименной тульской речке? Наконец, зачем великий князь распорядился «зжечь» и «городок Кошру» (Каширу, гораздо восточнее Угры)? Стоит только признать некоторые очевидные факты, и недоумение исчезает. Очевидно, дожидаясь союзника с войсками, Ахмат не стоял без дела: его передовые отряды прощупывали русские силы по берегам Оки, попутно занимаясь грабежом и захватом живой добычи. Одним из таких рейдов и явился захват Беспуты. Сигнал в Москве восприняли верно. Срочно на Берег (то есть в города-крепости левобережья Оки) отправились первые воеводы, чуть позже в Тарусу (свой удельный город) выступил князь Андрей Меньшой, верный Ивану младший брат, самые же крупные отряды во главе «со многими воеводами» повел в Серпухов Иван Иванович Молодой. Произошло это 8 июня. Хан же не торопился.
Медленное продвижение ордынцев в те дни объяснимо. Первая и поначалу главная причина — необходимость после суровой зимы подкормить лошадей на свежей траве. Следующая — необходимость «прощупать» силы и дислокацию московитян, найти их слабые места. И, наконец, постепенно выходящее на первый план и уже нетерпеливое ожидание Казимира с армией. Русские воеводы, конечно, тоже нуждались в свежей информации о маневрах противника — она и заставила Ивана принять решение: с главными силами в июле отправиться в Коломну, «наискосок» от ордынского движения, чтобы до поры до времени между основными армиями установилось стабильное удаленное противостояние, перемежаемое лишь стычками передовых отрядов.
Имело место и еще одно новое обстоятельство, потребовавшее немалых организационных усилий: впервые в истории русские шли на войну с полевой артиллерией. Стало быть, в походе участвовали специальные группы лиц, отвечавших за транспортировку тяжелых пушек и пищалей. Значит, менялись и критерии для выбора места сражения при обороне водного рубежа — теперь надо было учитывать возможности артиллерии.
С течением времени напряжение в ставках противников нарастало, и, видимо, в середине сентября хан решил переместиться на левый берег верхней Оки. Этим он хотел добиться двух целей: вплотную приблизившись к тогдашней литовской территории, быстро и окончательно прояснить вопрос о союзнической подмоге и главное — найти с помощью местных жителей дорогу для скрытого обхода московских войск. Именно тогда ордынцы и появились под Любутском, прощупывая в очередной раз оборону русской армии. Вероятно, Ахмат к тому времени уже догадывался об ответе на один из своих вопросов: литовцы не явятся.