Испанское наследство

Спускаясь по лестнице, она строго напомнила себе, что не делает ничего плохого. Она имеет право быть здесь. Ведь ей всего лишь хочется впитать атмосферу дома. Через книги, которые он читал, и, может быть, через семейные фотографии раскрыть, что за человек на самом деле ее отец.

Главный холл освещали только одинокая настольная лампа и догорающий огонь в камине. Едва девушка переступила порог, как напольные часы из темного угла пробили восемь раз.

Охваченная паникой, она уже собралась бежать в свою комнату на чердаке и прижала руку к громко стучавшему сердцу. Скрытый под футболкой кулон придал ей смелости. С онемевшей спиной она пересекла холл и вошла в одну комнату, вторую, третью… Мебель была всюду накрыта чехлами. Ее прятали от разрушительного набега декораторов.

Наконец, спустившись по двум истертым каменным ступеням, Рози толкнула старинную дубовую дверь и оказалась в комнате, которая, видимо, служила Маркусу Труну кабинетом. Девушка стала с изумлением рассматривать ряды книг, поднимавшиеся от пола до балок высокого потолка. На сделанном по заказу столе разместились компьютерная система, факс и два телефона.

Ее просто притягивали полки с книгами. Красивые переплеты классиков, древних и современных, тома, посвященные виноградарству, поэтические сборники, длинный ряд мемуарной литературы и куча детективов в бумажных обложках. И отдельно большой раздел книг по садоводству. Справа в дальнем конце на одной из нижних полок виднелся пузатый альбом с фотографиями.

У нее пересохло во рту, пока она несла его к столу. Руки тряслись. Первое — серия свадебных фотографий. Ее отец? Светловолосый, красивый, хотя и с резкими чертами, молодой человек с красивой темноволосой девушкой. На ней свадебное платье, о котором можно только мечтать. За спиной маленькая старинная каменная церковь. Потом почти на каждой странице альбома она встречала улыбающиеся глаза темноволосой девушки. Вот она держит поводья пони, на котором сидит улыбающийся мальчик. Та же самая девушка в кресле-каталке на что-то указывает мужчине средних лет, сажающему дерево. Может быть, дедушка? Трудно сказать.

Но фотографий Маркуса Трупа больше не было. Вероятно, он фотографировал, печально подумала Рози. Но в самом конце альбома группа из трех человек стояла перед огромной оранжереей. Ее дедушка, жесткие черты лица которого она помнила с детства, расслабленный и счастливый. Ее мать, тонкая, как девочка, в клетчатой рубашке и старых брюках. Светлые волосы развеваются от легкого ветра. Улыбка сияет. И Маркус Трун, отец, стоит рядом с ней и улыбается, глядя на полную жизни, очаровательную юную Молли Ламберт.

Рози испытала шок.

Мать выглядела такой счастливой. В тот давний летний день ей и в голову не приходило, какое ее ждет будущее.

Руки тряслись, сердце стучало, точно барабан. Рози закрыла альбом и понесла его туда, где взяла. Но втиснуть его на прежнее место на полке оказалось сложно.

Закусив губу, она опустилась на колени и вытащила мешавшую книгу. Последняя фотография расстроила ее. Не надо было трогать этот проклятый альбом.

Проходя через холл, Себастиан остановился и подбросил несколько поленьев в умирающий огонь. Он устал и проголодался. Мэдж, должно быть, ушла в свои комнаты. Можно сделать омлет и посидеть перед огнем с бокалом вина. Или с двумя.

Во всяком случае он разобрался с паникой, возникшей в штаб-квартире компании из-за слухов, касающихся строительства филиала в Гринвиче. Бизнес-менеджеру следует смотреть на вещи логически, а не паниковать. Кстати, надо еще проверить, нет ли факса от Маркуса. А потом можно и поесть.

Направляясь в кабинет партнера, он вспомнил о новых работницах. Интересно, как они устроились? У Шарон Ходжес в деревне порочная репутация. Говорили, что она ленивая и думает только о деньгах. Чего хорошего от нее ожидать? Сухо улыбнувшись, он решил, что она или лежит на кровати и жует шоколад, или красит волосы в очередной ошеломительный цвет. И одновременно размышляет, кто из теперешних кавалеров готов вывести ее в свет и обеспечить ей праздный образ жизни.

Что касается второй, Рози Ламберт, то разве Мэдж не говорила, что у нее сегодня день рождения? Наверняка празднует его с друзьями. Или с бойфрендом. От их короткой встречи у него осталось в памяти, что она привлекательная. Но уязвимая. И очень хрупкая.

При мысли о том, что какой-то юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, крутится возле нее, он нахмурился и открыл дверь кабинета партнера. При виде сидевшей на корточках возле полок с книгами девушки у него перехватило дыхание. И усталости как не бывало! Лицо расплылось в улыбке.

— Это становится привычкой.

Рози так и замерла — она узнала голос. Тело обдало жаром. Боже мой, что он подумает? Ведь ей нечего делать в этом кабинете.

— Простите.

Рози сжала зубы и заставила себя встать. В руке она держала выпавшую из альбома фотографию, которую собиралась положить на место. Лицо горело. Она чувствовала себя полной дурой. Особенно когда он одарил ее оценивающей сексуальной улыбкой.

— Простить вас? За что же? — Он согласился бы бесконечно открывать двери, лишь бы видеть эту маленькую аппетитную попку в потертых джинсах. — Вы уже кончили работать? — улыбнулся он.

И о чем только думает Мэдж? Да, она говорила, что здесь много тяжелой физической работы и нужно старание. Но заставлять столь нежное создание работать сверхурочно… Это непорядок, и он, черт возьми, проследит, чтобы такое больше не повторилось!

Рози почувствовала холодок в желудке. Ей вдруг стало трудно дышать. Она старалась не смотреть на мужчину. Но разве это возможно? Он такой великолепный! Серый деловой костюм совершенно не скрывал мощи его волшебной фигуры. Как Рози ни старалась, ей так и не удалось взять себя в руки. Она все время размышляла, что случится, если он ее поцелует. Эта мысль вызвала у нее необычайное возбуждение.

— Нет, я давным-давно закончила работу. Я искала книгу, чтобы почитать перед сном, — промямлила наконец Рози. Неприятно сознавать, что лицо у нее пунцовое. И она ужасно себя чувствовала, потому что солгала. Но у нее не было выбора. Не говорить же ему правду!

И надо объяснить, почему у нее в руке фотография. Под его пристальным взглядом ей казалось, будто ее затягивает в какой-то опасный омут. Горло странно стянуло, и она еле-еле проскрипела:

— Я такая неуклюжая. Вот, случайно задела, — она показала на лежащий на полу альбом, — и фотографии выпали.

— Ничего страшного.

Почему она так нервничает? — удивился Себастиан. Она похожа сейчас на испуганного щенка, которого часто бьют по малейшему поводу. Хотел бы он встретить негодяя, который позволил себе поднять на нее руку!

Madre de Dios. (Матерь Божья! (исп.)) Мягкие полные губы девушки задрожали! Он сделал усилие, чтобы не нахмуриться. Его сдвинутые брови, видимо, заставляют ее нервничать. Он медленно подошел ближе.

— Разрешите?

Себастиан вынул фотографию из ее внезапно ослабевших пальцев.

От ласкового, бархатного тона голоса мужчины Рози будто обдало волной ошеломляющего тепла. Дыхание сделалось отрывистым. Груди под тонкой футболкой напряглись. Она пыталась понять, что с ней происходит. Насколько она помнила, такого с ней раньше никогда не было. Ей пришлось скрестить руки, чтобы скрыть это вызывающее неловкость доказательство производимого им на нее впечатления.

— Какая старина! Сразу нахлынули воспоминания… — Он держал фотографию в длинных пальцах и чуть улыбался. — Тетя Люсия дает мне первый урок верховой езды.

Серебристые глаза встретились с ее взглядом, приглашая разделить с ним воспоминания. Из страха, что он догадается, как ее влечет к нему, она подчинилась. И теперь разглядывала фотографию очаровательной молодой женщины и маленького мальчика верхом на пони.

Ему па снимке лет шесть или семь, задумчиво решила она. Кажется, ей удалось взять себя в руки.

— Ваша тетя была женой сэра Маркуса? — с видимой небрежностью спросила Рози.