Приключение на миллион

Беннетт щедро посыпал свой трюфель грубой серо-белой солью, отрезал кусочек и с наслаждением впился в него зубами. Раньше ему приходилось пробовать трюфели, но он никогда не видел такие большие, сочные и хорошо приготовленные экземпляры. Вкус был изумительный, и он заметил, что Шу-Шу атаковала свой трюфель с таким видом, будто ее неделю не кормили, и даже собрала остатки паштета хлебной корочкой.

Беннетт и По разделались с едой одновременно, и оба сделали по глотку вина.

По вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.

— Итак? Вы процветали?

Да, какое-то время процветал. Но после того как первый капитал был заработан и будущее более или менее определено, Беннетт начал страдать профессиональным заболеванием бизнесмена. Он стал беспокойным и раздражительным, его начала бесить необходимость постоянно облизывать клиентов, он не мог заставить себя поддакивать их недалекому мнению о роликах и о том, каким образом должен протекать его творческий процесс, тошнило от бесконечных обедов с нужными людьми и перспективными клиентами, от неизбежных заискиваний перед моделями и режиссерами. Ему казалось, что он превратился профессиональную высокооплачиваемую няньку в психбольнице. И вот в один апрельский день он понял: ему не пережить еще одно такое лето в Париже. И уволился. Продал свои акции, продал квартиру и отправился на юг. Там, в баре на пристани в Антибах, он и повстречал Эдварда Бринфорд-Смита, не самого лучшего из выпускников Итона.

При упоминании об Итоне По улыбнулся.

— Я и сам там учился, думаю, немного раньше, чем ваш друг. Хотя сейчас развелось столько двойных фамилий, и не запомнишь их все. Впрочем, продолжайте, прошу вас.

Бринфорд-Смит любил называть себя человеком, живущим на пособие. Он действительно жил на деньги, которые ему время от времени приходили из семейного траста, но не брезговал и сомнительными сделками с недвижимостью, и работой наемного капитана яхт. Он был невысокого роста, брызжущий энергией, с привлекательным лицом и с виду очень открытый, прямо рубаха-парень, вот качества, которые сразу же бросались в глаза. Его талант выискивать недотеп с деньгами и способность врать без запинки с ясными глазами был не столь очевиден, и Беннетт тут же попался на удочку. Однажды вечером за стаканом рома Бринфорд-Смит описал Беннетту план, который должен был обеспечить им безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. Лето они могли бы проводить на Лазурном Берегу, а зиму — на Карибских островах. Все, чего им не хватало, — это яхты.

Беннетту идея понравилась — он вообще любил море во всех его проявлениях: плавать, наблюдать, слушать шум прибоя. Но он ненавидел яхты. Там он чувствовал себя в западне. Ему не нравилось, что они такие маленькие, что тут невозможно уединиться, что с них нельзя сойти на ближайшей остановке. Однако больше всего его пугала трансформация личности шкипера — буквально за считанные часы, как только земля исчезала за горизонтом, любой из них из тихого, нормального парня превращался в разнузданного, брызгающего слюной параноика, этакого современного капитана Флинта. Но Бринфорд-Смит развеял его сомнения: «Десять месяцев в году яхту можно сдавать, старик, доход абсолютно гарантирован». Беннетт признал, что идея в коммерческом смысле безупречна. И вот он выложил практически все свои денежки за яхту и договорился с Эдди, что встретится с ним позже на Барбадосе, куда прилетит на самолете. А потом Эдди Бринфорд-Смит исчез.

Лоб По пошел морщинами то ли из сочувствия к Беннетту, то ли из-за неодобрения его доверчивости при ведении денежных дел.

— А что, вы даже не заключили с ним никакого соглашения?

— Что вы, был составлен контракт длиной в целый том, да только что с этого толку? Контракты составляются для людей, уважающих закон. Их сложно использовать, если твой партнер сбегает со всеми деньгами, а ты даже не знаешь, где его искать.

Шу-Шу внимательно слушала, теребя золотую цепь, которая обнимала ее лебединую шейку.

— Может быть, вам стоит туда поехать? Не думаю, что так легко спрятать большую яхту.

— К сожалению, в Карибском море можно спрятать не только яхту, но даже небольшую флотилию. Кроме того, буду с вами откровенен — я на мели.

— На мели? — не поняла Шу-Шу. — Как это — на мели?

—  Faucheé,моя дорогая, — сказал По. — Без денег. Ну что же, мистер Беннетт, посмотрим, чем вам можно помочь. По крайней мере, голодным отсюда вы не уйдете.

Подали следующее блюдо — густое темное рагу из говядины, приготовленное с вином, беконом, луком, морковью, травами и оливками, дымящееся и ароматное.

— Это любимое зимнее блюдо моей поварихи, — сказал По. — Четырехдневное daube. [27]Мясо стояло под маринадом все выходные. Правда, эта негодница крадет мое лучшее вино и пускает его на маринад — не знаю, что с ней и делать! Впрочем, попробуйте. Мясо ужасно вкусное.

Беннетт попробовал нежное, пряное мясо и подумал, что некоторые англичане определенного класса почему-то употребляют для выражения похвалы слова, совсем для этого не предназначенные, — ужасно хорошенькая, например, или ужасно умный. Он спросил об этом По. Тот, прежде чем ответить, сделал в задумчивости глоток вина.

— Да, интересный вопрос. Лондонский кокни так никогда не скажет, а йоркширский фермер и подавно. Наверное, Бернард Шоу мог бы на это ответить, а я — увы! Возможно, англичане среднего класса боятся показаться слишком увлеченными чем-то и потому смешными? Может быть, в этом дело? — Он улыбнулся. — Но мясо действительно ужасно вкусное, вы не находите?

Беннетт в полной мере наслаждался вечером. По был очень приятным собеседником и, казалось, тоже чувствовал к Беннету искреннее расположение. Правда, кроме того, что он сам учился в Итоне, По ничего не раскрыл из своей прошлой жизни и ничего не рассказал о сфере своей деятельности. Беннетт был уже готов перевести разговор на перспективы собственного будущего, когда Симо неслышно появился в дверях, подошел к стулу По и что-то прошептал ему на ухо. По нахмурился, затем кивнул и поднялся из-за стола.

— Простите. Меня опять требуют к телефону.

Беннетт остался в столовой в обществе Шу-Шу. Она только что расправилась с порцией daube, способной насытить и дровосека после дня непрерывной работы, и теперь осматривала стол голодными глазами. Он уже раньше встречал таких девушек во Франции — изящных красавиц с тонкой талией и с аппетитом целой стаи саранчи. Наверное, это галльские гены виноваты. Он решил продолжить начатый ранее разговор:

— Вы говорили, что работали в модельном бизнесе.

— О да, я была лицом «Этуаля». Знаете? Это такая большая компания по производству косметики. Они покупают твое лицо на три года, на эксклюзивной основе, конечно. Платят тебе ипе grosse fortune, [28]так что потом можно купить себе лошадиную ферму и больше не работать. — Она улыбнулась. — Только у меня вышло не так.

— А как?

Шу-Шу вынула сигарету из серебряной коробочки и зажгла ее до того, как Беннетт успел проявить галантность и поднести ей свечу. Она выдохнула дым в сторону сводчатого потолка. — Я встретила Джулиана, когда моему контракту исполнилось шесть месяцев. Ему не понравилось, что я работаю.

— И что?

— А то, что он встретился с директорами «Этуаль». Et puis voilá. [29]

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Он купил мой контракт.

Беннетт прикинул, что состояние По, должно быть, еще на несколько миллионов больше, чем он думал. Из собственного опыта он знал, что топ-модели с эксклюзивными контрактами зарабатывают в год кругленькие суммы с семью нулями.

— Кажется, он всегда получает, что хочет.

Шу-Шу без тени улыбки кивнула:

— Всегда.

Девушка-служанка убрала со стола, и к тому времени, как По вернулся в столовую, Беннетт уже покончил со свежим козьим сыром и грушами и с увлечением слушал рассказы Шу-Шу о ее бывших коллегах по модельному бизнесу. Выходило, что большинство из них находилось в наркотической зависимости: некоторые от героина, а оставшиеся от своих парикмахеров и дерматологов.

27

Тушеное мясо (фр.).

28

Огромное состояние (фр.).

29

Вот так (фр.).