Армия Солнца

Солнце выползало из-за ломаной линии гористого горизонта медленно, лениво. Дворец князя Азагуса просыпался гораздо быстрее. Серые, благородно замшелые стены башен, залов и флигелей отбрасывали причудливые тени на задний двор. Там, среди хозяйственных построек, уже сновали слуги. Проскакивая пятна и полосы света, они тут же снова ныряли в густую тень, зябко кутаясь в ливреи. Но зря – утренняя прохлада легко проникала под тонкую ткань, и дворовые недовольно попискивали, напряженно вытягивая вперед хоботы. Многие с подвывом зевали, расправляя помятые во время сна уши, и трясли хвостами.

Наступающий день всем обитателям дворца сулил немереную беготню и нескончаемое беспокойство. Еще бы, ведь у князя на сегодня был назначен очередной большой банкет по случаю визита соседа, с которым владетель состоял в официально приятельственных сношениях. Цель подобных встреч была известна всем, кто пребывал в пределах княжества хотя бы неделю. Сиятельный князь почитал первостепеннейшим долгом заткнуть приятеля глубоко под хвост. Для этого он за баснословные суммы приобретал на аукционах какую-нибудь антикварную вещицу – безделушку вроде каминной кочерги, вся ценность которой заключалась в том, что шуровали ею циклов тысячу девятьсот тому назад, – затем приглашал соседа и кичился перед ним. Сопредельный граф отвечал взаимностью. Прибывали с официальными визитами они друг к другу частенько. Как только, так и сразу. Соперничество коллекционеров набирало обороты и с каждым месяцем становилось все ожесточеннее, пожирая львиную долю госбюджетов, тяжким бременем ложась на загривки вассалов-налогоплательщиков.

Их сиятельство с их светлостью так теперь воевали.

Зато ударные армии не посылали за реку, разделяющую владения; чем с завидным энтузиазмом, постоянно, но с переменным успехом занимались их предки. Потому подданные не роптали, а те из них, кому довелось служить при дворах, исполняли свои обязанности исправно и расторопно. Уже через полчаса после побудки (ознаменованной залпом батареи античных пороховых пушек) дворики, залы, апартаменты, коридоры и галереи замка буквально кишели горничными, поварами, ремонтниками, музыкантами, егерями и прочими, прочими, прочими. Слуги сновали и суетились как могли: протирали пыль с портретов воинственных предков князя, готовили ему парадное платье, накрывали на стол, расстилали ковры и, конечно же, охотились за малейшими пятнышками грязи, гипотетически могущими осквернить коллекционные шедевры…

Созерцая обзорное демоголо, могло показаться, что в этой оголтелой суматохе никто из челяди не чувствовал себя спокойно и уверенно, однако это было не так. Старый ингалец, не один десяток циклов прослуживший у князя дворецким, давным-давно свыкся с предвизитной суетой, полагая ее природным катаклизмом, чем-то вроде штормового порыва ветра, снежного бурана, весеннего наводнения. Незыблемым столпом воздвигался он в туннеле парадного въезда, слегка согнув ноги в коленках, величественно приподняв хвост и закрутив его вопросительным знаком. В общем, как и полагалось отлично вышколенному слуге с хорошей родословной. Но старый макакер (здешний подвид аборигенов Ингала, что исстари обитал в этих местах, имперцы некогда окрестили макакерами по причине несомненного внешнего сходства с соответствующей разновидностью приматов Метрополии) вполне мог себе позволить делать это с высокомерным апломбом. Он обожал задирать нос перед остальными слугами, и это ему всегда сходило с рук – ведь он был представителем того же правящего племени, что и семейство князей ЛуфаркЧиттаАзагусов НольПервый тире СорокДевятый… Вот и сейчас – дворецкий скалил зубы, гримасничал, пыжился. Короче, пытался сделаться копией портрета Азагуса СорокТретьего, который величественно взирал на него с противоположной стены. Именно этот пять-раз-прадедушка нынешнего князя считался эталоном красоты макакера.

Помимо дворецкого, луфаркцами по происхождению, а не по гражданству, были еще несколько слуг – личные телохранители их сиятельства, шеф-повар и кравчий, – но эти недалекие солдафоны и неотесанные куховары позорно проигрывали вышколенному ветерану! По импозантности достойную конкуренцию ему мог бы составить разве что старший кондитер, но того не было поблизости… Великий производитель банановых пирогов, столь любимых его сиятельством, отыскался на приемной площадке сортировочного амбара. Там он пребывал в данный момент, давая своим подмастерьям поручения по расфасовке продуктов, закупленных для банкета. Виртуоз банановых тортиков гордился своим коренным происхождением не меньше дворецкого, при этом постоянно напоминая всем, насколько важный пост при дворе занимает.

Отдав последние распоряжения шимперу, восседающему в кабинке погрузчика, он обернулся к пилоту грузового кара и медленно, с расстановочкой, произнес:

– А ты, еще раз будешь в дороге жрать хозяйские яблоки, получишь по хоботу, пинка под хвост. Очистки возить переведу, понял?

Пилот, пожилой гамадрилер, сдавленно пискнул. Виновато облизав пересохший хобот, сунул его в рот и рысцой отправился к своему транспортному средству. Обогнав высокорослого прямоходящего слугу в черном рабочем комбинезоне, неспешно топавшего к гаражу, грузовик припарковался неподалеку от створа раздвижных ворот. Водитель приветственно помахал механику, похожему на огромную пятнистую пчелу, выскочил и вприпрыжку убежал. В ангаре – огромной полусферической зале – строгими рядами высились личные анг-катера и реактивные яхты хозяина. Среди них – наиболее оберегаемый старенький «роллс», излюбленная князем классическая модель «серебряный петух». Невзирая на доисторический угловатый дизайн, мощный антик запросто обгонял любую из современных моделей.

Эта зверь-машина стояла в пестрой компании подобных ей старинных транспортных средств. Древнюю, еще газовую турбину одного из них очищал челоид Багоз Дилион. Старательно, с понятной тщательностью, выковыривал он нагар из керамического сопла 846427-го РЕДа, уже не поддающегося регулировке. По унылому виду работяги становилось ясно, что надо менять систему поджига, но боязно – как бы их сиятельство уши не оборвали за порчу экземпляра… По оценивающему повороту головы в сторону резервного топливного насоса можно было сделать вывод, что агрегат нуждался в диагностике, но этим скорее всего предстояло заниматься сменщику. Багоз развернул голову, посмотрел наружу и нервно зашуршал крылышками. Его напарник уже припозднился минут на десять.

На пороге, присвистывая какую-то мелодию, воздвигся высоченный сменщик. Новичок явно не торопился приступать к работе.

– Ну что, пуританин, как поживает груда металлолома?! Продолжаешь насиловать эту старую клячу? Никак не намилуешься?

Человек-инсектоид повернул голову на триста шестьдесят градусов, благо его тоненькая шейка позволяла это сделать, и неприязненно проворчал:

– У тебя в голове сплошные совокупления. Развратник. Опять притащил тот богомерзкий каталог?

– Конечно. Будет хоть на кого полюбоваться, чего услыхать. На тебя-то и глядеть уже противно, и поговорить не о чем. Нудный ты, как бухгалтер, даром что пролетарий.

Челоид раздраженно зажужжал. Разговоры на сексуальные темы выводили из себя всех представителей его расы. Известные в Сети моралисты и поборники чистоты нравов, челоиды ненавидели порнографию и пошлость. Зато лучших работников вряд ли можно было сыскать. Они не только внешне походили на пчел, но и трудолюбием, дисциплинированностью, целеустремленностью весьма напоминали этих насекомых. Хотя коллективным разумом отнюдь не являлись.

Высокий гуманоид сокрушенно вздохнул, уселся на снятый кожух старого РЕДа и вынул из кармана куртки серебристый свиток журнала. Развернул его, расстелил и надавил на один из сенсорных ярлычков. На матовой поверхности возникли движущиеся изображения людей гуманоидной наружности. Они совокуплялись, издавая сладострастные звуки. Один самец, две самки. В уголке мерцало меню с адресами порносайтов, в глубоких анналах которых можно было разжиться полными версиями записей актов с участием трех особей. Челоид искоса, мельком, взглянул на коллаж и поспешно отвернулся. По мелкой дрожи пятнистого тельца было ясно, что он борется с приступом тошноты.